Но страшнее и гоблинов, и драконов оказались люди. Те самые, которых гномы когда-то презирали и считали дикарями.
Но теперь вес изменится!.. Следом за троном внесли иные сокровища: древние, бережно хранимые штандарты врагов, взятые в бою, – зеленое Древо Дану на черном шелке. Орел на фоне восходящего солнца – восточного союза эльфов, натянутую на деревянный каркас зеленую шкуру неведомого зверя с искусно вышитой черным камнем руной Г – знамя гоблинских ратей… Потом к ним прибавилось и несколько людских штандартов – победа не всегда сопутствовала легионам Империи.
На стенах появлялось все больше факелов. В пещере уже было почти светло.
Мало-помалу вокруг Каменного Престола собиралось все больше и больше богато одетых и вооруженных гномов с тщательно ухоженными седыми бородами, спускавшимися до самых поясов. Кое-кто косился на Сидри весьма неодобрительно.
Молодых гномов-работников же становилось все меньше. Их место занимали ширококостные, кряжистые бойцы, воины в расцвете сил, вооруженные с головы до ног. Несмотря на все запреты, гномы все-таки вывезли из-под Хребта Скелетов немало оружия. Оно долго лежало в потайных кладовых, дожидаясь своего часа.
И вот наконец дождалось.
Молодых теснили к стенам, они карабкались по уступам – тощие, глазастые, в потрепанных коричневых кафтанах. Они будут считаться бесправными детьми, пока на подбородке не пробьется первый пух, а мужчинами и воинами их станут числить, лишь когда бороды удлинятся на целую ладонь.
Разумеется, тех, кто доживет до этого.
Воинов в пещере становилось все больше и больше. Одно за другим взмывали знамена древних и знаменитых родов – Тхрана-Камнекрушителя, Эдсе-Убийцы людей, Мгара-Победителя эльфов. Рука в латной перчатке, дробящая серый валун; покрытый трещинами человеческий череп в алом круге и, наконец, гномья секира, перерубающая летящую белооперенную стрелу.
Были там и другие кланы, не столь знаменитые, но тоже могущие похвастаться славным прошлым. Вот только мало кто мог похвастаться хоть сколько-нибудь славным настоящим.
Время шло. Воины все прибывали и прибывали – на глаз, их собралось около пяти тысяч. Пещера была уже полна, становилось трудно дышать – вентиляцию сюда гномы прорубить, конечно же, не успели. Наконец…
Наконец хрипло взревел одинокий рог. Окованный черной бронзой драконий рог, рог первого дракона, убитого воином Подгорного Племени. В пещере мгновенно наступила тишина. Из черной глотки прохода появились несколько особо могучих гномов, с головы до ног одетых в белое. Кольчуги переливались и играли словно хрустальные. Высокие островерхие шлемы были украшены алыми плюмажами из перьев – еще одно сокровище, шлемы и доспехи Стражей Каменного Престола, сохраненные во всех перипетиях войны и Исхода.
За первой четверкой медленно шел, опираясь на высокий белый же посох, очень старый невысокий гном без всякого вооружения и совсем не воинственного вида. Длинные седые волосы держал массивный обруч из платины, украшенный живыми диамантами. Следом за ним шла еще четверка стражей.
Тулвэя ар-Грана, царя всех гномов, Восседающего на Каменном Престоле, не согнули ни годы, ни поражения. Царская приставка к имени отца «ар» – позаимствованная, кстати, в незапамятные годы то ли у Дану, то ли у эльфов – принадлежала ему по праву.
Старый король медленно шел мимо замерших воинов, Сидри, что стоял возле самого трона, застыл, не сводя глаз с того, кого гномы видели очень-очень редко. Царь не вмешивался в повседневные дела – племенем управляли главы родов и кланов. Его задачей было решать важнейшее, такое, как объявление войны, заключение мира или, как сейчас, созыв всеобщего ополчения гномов.
Однако даже на своего царя гномы взирали с куда меньшим трепетом и смешанной со страхом радостью, чем на продолговатый кристаллический ларец, совершенно прозрачный, точно воздух, и на сверкающии Алмазный Меч, покоящийся под толстой, не сокрушимой никаким оружием крышкой, запертой могучим заклятием. Сидри не сомневался – Радуга засекла это заклятие, но пусть-ка хумансы поломают теперь головы, зачем и для чего оно нужно!..
Царский проход длился в торжественной, приличествующей случаю тишине. Стражи в белых доспехах помогли Тулвэю подняться на Самоцветный трон. Рядом осторожно опустили ковчег с Драгниром.
Тулвэй ар-Гран не стал мешкать. Он вытянул посох – руки гнома не дрожали, несмотря на возраст, – и начал говорить. На старинной, обрядовой речи народа гномов, наконец-то обретшего свое величайшее сокровище.
– Да пребудет с нами сила гномов! Благодаря ей некогда утраченное возвращается к нам. Алмазный Меч, в который наши предки вложили всю свою силу и ярость, должен увидеть свет и вдоволь напиться хумансовой крови. Наш славный хирд должен вновь разрушить стены проклятого Мельина! Имея за спинами Драгнир, мы станем сражаться с удесятеренной силой. Мы втопчем во прах проклятых находников! Мы сожжем их города и пройдемся по ним глубоким плугом, так, чтобы ничего не осталось! Мы дойдем до самого океана, преследуя их отступающие орды, чтобы избить, подобно нашему царственному предку, их всех до единого на том самом Берегу Черепов, где их проклятая нога впервые ступила на наши земли!
Гномы ответили слитным мощным ревом, боевым кличем без слов, от которого, казалось, сейчас зашатаются и рухнут стены пещеры.
– Вперед! – выкрикнул Тулвэй, привставая на цыпочки и простирая посох. – Вперед! Отныне хирд непобедим!..
Тяжелые сапоги воинов дружно поднялись и опустились. Отряды сделали шаг, другой, третий; и вот уже железная река потекла прочь, к выходу из пещеры, и дальше, дальше, дальше, наружу, к границе Мельинской Империи.
Сидри Дромаронг был в числе Одиннадцати, что должны были хранить ковчег с Алмазным Мечом. Они шли в самой середине войска.
Поход гномов начался.
* * *
Чем дальше к югу, тем больше признаков войны встречали Тави и Акциум. Селения вдоль тракта пустели, несмотря на надвигающуюся зиму; росли цены на хлеб и скот, купцы припрятывали товар, надеясь на большие барыши к весне. Акциум сделался совсем хмур.
Был дождливый вечер, который Тави и маг коротали в дрянном придорожном трактире. Маг мрачно хлебал чуть теплую тюрю из небрежно брошенной на стол щербатой миски – трактирщик даже не пытался выказать радушия. Громко рассуждая о всякой швали что шляется тут по дорогам в такое время, он выкатился за дверь.
Тави подняла руку, – Не стоит, девочка, – спокойно уронил маг. – Тебя и в самом деле заботит, что думает о нас этот человек?
– Нет, но…
– Когда-то я тоже думал так, И был полностью согласен с этим «но». Посмотри, до чего это меня довело. Не об этом надо думать, Тави! Сегодня злой вечер. Не люблю предсказывать, но, похоже, нам с тобой сегодня понадобится вся наша магия.
– Почему? – тотчас позабыв о трактирщике, жадно спросила девушка.
– Потому что Император, похоже, сошелся с Радугой врукопашную, – печально покивал головой Акциум. – Я чувствую – я знаю. Нам нельзя терять времени. Надо успеть в Мельин, пока буря не разразилась – Но до города еще идти и идти, – возразила Тави. – Даже верхами нам понадобится…
