Бен кивнул.
– Понимаю. Если помнишь, я и сам был однажды в таком положении.
Дарин почувствовал, что его двоюродный брат хочет еще что-то ему сказать, но не решается.
– Да ладно, выкладывай, что там у тебя на уме.
– Прости, что я вмешиваюсь в твою личную жизнь. Но как твой брат я имею право давать тебе советы. Время уходит, Дарин. Тебе давно пора найти свою любимую женщину и обзавестись семьей. Ты же не собираешься так и остаться одиноким волком. Сейчас у тебя есть дело… а потом, когда ты состаришься?
Встряхнув сумку, Дарин резко дернул за молнию.
– У меня нет ни малейшего желания бросать мое занятие. Мне оно нравится. И думать о далеком будущем не в моей привычке. А что касается женщин… Скажу откровенно: после того, как у Рафа умерла жена, мне стало казаться, что на нас с ним лежит какое-то проклятье. Зачем подвергать ни в чем неповинную женщину риску?
Бен невесело усмехнулся.
– Надеюсь, у тебя достаточно здравый ум, чтобы не верить всерьез в подобную чушь.
– Да, был прежде…
А потом его мир рухнул в одно мгновение после того злосчастного пистолетного выстрела.
– Да, это была страшная трагедия… – с трудом проговорил Бен. – Мы все в неоплатном долгу перед тобой. Ты остановил Набиба до того, как он успел оборвать следующую жизнь. Разве кто-нибудь мог бы сделать больше?
– Я не имел права рисковать жизнью женщины. Именно поэтому предпочитаю теперь свободу.
– Но не слишком ли ты часто рискуешь собственной жизнью? Пора остепениться. В Лас-Вегасе полным-полно замечательных женщин. Почему бы тебе не воспользоваться шансом и не найти себе жену? Я же нашел и не жалею об этом.
– Папа! Папа! – в комнату влетела девочка и обхватила ручонками ноги Бена, густые каштановые волосы веером рассыпались по ее узким плечикам.
Бен наклонился и одним движением легко поднял на руки свою трехлетнюю дочь.
– Попрощайся с дядей Дарином.
Лина удивленно подняла свои тоненькие брови.
– А куда ты собрался, дядя Дарин?
Он мягко потрепал ее по пухлой щечке.
– Далеко-далеко, туда, где много ярких огней.
Девочка, потянувшись к нему, ткнула мягким пальчиком в светлую полоску кожи над верхней губой, где еще сегодня утром красовались густые усы.
– Ты теперь совсем не похож на себя, дядя Дарин. А можно мне поехать с тобой?
Дарин поцеловал ее ладошку.
– Только не в этот раз.
Он вскинул на плечо сумку и, низко надвинув на лоб кепку, произнес:
– Я готов.
Вместе они спустились по лестнице, прошли через холл и уже у порога встретили жену Бена.
– Снова в путь, Дарин?
– В этот раз, думаю, ненадолго.
Откинув назад светлые волосы, Джами положила руку на свой далеко выпирающий живот.
– Надеюсь, ты вернешься уже на днях, как раз к рождению ребенка. Право же, на это удивительное зрелище стоит посмотреть – большой Бен, растерянный и неуклюжий. Иногда мне даже кажется, что это ему предстоит рожать, а не мне.
Бен остановил ее поцелуем.
– Я совершенно спокоен, моя дорогая. А потом, я уверен, что ты прекрасно со всем справишься.
Дарин шагнул через порог, подошел к машине и повернулся, чтобы помахать всем троим на прощание. Вид Бена с женой и ребенком напомнил ему о собственных несбывшихся надеждах, и на его глаза навернулись слезы.
В тот трагический день от пуль убийцы погибли отец Бена и беременная невеста Дарина. А этот Роман Бекенфельд во многом похож на того негодяя. Одного поля ягоды! И поэтому его нужно отыскать во что бы то ни стало. Такие люди не достойны бесценного дара жизни.
В ночь с воскресенья на понедельник в баре «Серебристая вершина» обычно было пустынно, и барменша Фиона Пауэрс, студентка и будущая специалистка по организации гостиничного бизнеса, откровенно скучала. Ее напарник, костлявый и лысеющий Бенни Джек, обслуживал какого-то помятого пьянчужку, который опрокидывал одну кружку пива за другой, будто это была фруктовая водица. Наконец, единственный посетитель у стойки совсем захмелел и отправился домой спать.
– Скучная ночка, а, Фи-Фи?
Девушка обернулась и с угрожающим видом оперлась руками на стойку.
– В сотый раз повторяю: меня зовут Фиона, Фи-о-на, а Фи-Фи – это скорее кличка пуделя, а я, смею тебя заверить, не пудель, даже если мои волосы и вьются. Я не встаю на задние лапки, выпрашивая подачку, и не ношусь с веселым лаем по тротуарам. Но, знаешь, будь я собакой, то с преогромным удовольствием вонзила бы сейчас маленькие острые зубки в самую середину твоей задницы и задала бы тебе хорошую трепку.
Бенни осклабился, безо всякого стеснения продемонстрировав отсутствие нескольких передних зубов.
– Ох, прости, Рыжая, я не знал, что ты в таком воинственном настроении.
Рыжая… Еще лучше! Очевидно, Бенни намеренно пытается разозлить ее, чтобы она выгнала его отсюда.
– Эй, послушай, может, тебя кто-то ждет? Какая-нибудь знойная красотка в бикини под пальмой?
Оттянув пальцами подтяжки, он привстал на носки и, опустившись, качнулся на каблуках.
– Ты, как всегда, проницательна: Да, у меня сегодня свиданка. И если ты не против…
Отлично! Бенни отправится на свидание, а ей придется всю ночь торчать здесь.
– Отправляйся, куда хочешь. Весь если я скажу «нет», ты все равно сбежишь. Только один совет, Бенни. Когда встретишь свою подружку, не затаскивай ее за волосы в свою машину. Далеко не каждой девушке понравится такое обращение.
Бенни ухмыльнулся.
– Не переживай, тебе тосковать одной не придется. Через полчаса сюда явится один новенький бармен, он облегчит тебе немного жизнь.
– Это еще кто? – удивленно спросила Фиона, но Бен уже скрылся за задней дверью бара.
Ну что ж, хорошо хоть в последнюю минуту предупредил, что должен прийти новый бармен. Странно, что никто не побеспокоился сообщить ей об этом заранее, даже Джимми, хозяин бара. В конце концов, возможно, ей удастся пораньше отправиться домой, чтобы приготовить домашнее задание. Если, конечно, этот парень имеет хоть какое-то представление о работе в баре. А если нет, то ей придется быстренько заняться его обучением. Джимми вообще имел обыкновение нанимать к себе на работу всяких безголовых лентяев вроде Бенни Джека.
Фиона повернулась к залу, чтобы обозреть его немногочисленных посетителей. Двое мужчин среднего возраста гоняли шары на большом бильярдном столе, затянутым зеленым сукном; еще один, постарше, сидел, уткнувшись в газету, и курил толстую вонючую сигару.
