Он поднял руку и коснулся ее подбородка.
– Я сделаю все, чтобы ты получила удовольствие.
Ее лицо расслабилось, выражение настороженности уступило место желанию.
Он отпустил ее, снял брюки, отбросил их в сторону и лег спиной на постель.
– Разденься.
Расстегнув длинную молнию, Фиона выскользнула из платья, скинула туфли – эти орудия пытки для женских ног, – зацепила пальцами черные шелковые трусики и одним движением, спустила их вниз. Она хотела снять чулки, но он остановил ее.
– Оставь их.
Фиона улыбнулась.
– Боже, как много значит для мужчин эта мишура. Что еще мне для тебя сделать?
Дарин протянул к ней руку.
– Иди ко мне.
Фиона села к нему на колени, раздвинув ноги, полностью открыв себя для него. Он тут же притянул ее к себе, и их тела соединились. Их обоюдная вспышка страсти была столь бурной, что потом они долго лежали молча, восстанавливая дыхание и пытаясь осознать случившееся.
Наконец Фиона прижалась к нему всем телом и тихо прошептала на ухо:
– Это просто невероятно. Совершенно невероятно.
Дарин был полностью с ней согласен. Совершенно невероятно.
– Сколько сейчас времени? – тихо спросил он.
Она подняла голову и посмотрела на часы на ночном столике.
– Начало двенадцатого.
– Мне нужно вернуться в казино, – сказал он, удивленный полным отсутствием энтузиазма в своем голосе.
– Что, уже?
– Ты хотела бы от меня чего-нибудь еще?
– Все, что только ты мне ни предложишь.
Он провел пальцем вдоль ее губ.
– Возможно, мы продолжим позже. После того как я выясню, что Бекенфельд не вернулся.
Она притворилась обиженной.
– Знаешь, этот парень мне нравится все меньше и меньше, но все же я перед ним в долгу.
Дарин нахмурился.
– В долгу?
– Да. Если бы не он, я бы никогда не встретила тебя, а уж этого я не хотела бы пропустить в своей жизни ни за что на свете.
То же самое мог бы сказать про себя и Дарин. Но серьезный тон ее голоса смутил его.
– Когда-нибудь ты обязательно найдешь мужчину, который будет относиться к тебе с любовью и уважением.
– Не знаю, как насчет любви, но ты относишься ко мне с уважением, и я ценю это даже больше, чем ты об этом догадываешься.
Дарин замер.
– Уважение – это все, что я тебе могу дать, Фиона.
Она села, отбросив с лица волосы.
– А разве я просила тебя о чем-то еще, Дарин?
Много женщин называли его по имени, но ни у одной оно не звучало так, как у нее.
– Нет, не просила, – сказал он, но вдруг увидел в ее глазах нечто, похожее на…
Нет, он должен уйти от нее прежде, чем ему придется признать, что она заняла непозволительно важное место в его жизни. А ему очень важно сохранять свободу и независимость.
Он сдвинулся к краю постели, поднял брюки и, не поворачиваясь к ней лицом, сказал:
– Я оденусь и спущусь вниз. Если я не сделаю этого сейчас, боюсь, он снова может ускользнуть.
– Ты боишься не только этого.
Он быстро обернулся и посмотрел на нее.
– Я ничего не боюсь.
Она натянула на себя простыню до самого подбородка.
– Возможно, ты не боишься преступников, но ты боишься… любви.
Как хорошо она успела узнать его! Как смогла она увидеть его слабость под той маской внешней невозмутимости, которую он носил уже многие годы.
– У меня нет ни времени, ни желания для этого чувства.
Обернувшись простыней, она встала с постели и, сделав несколько шагов, остановилась прямо перед ним.
– Ты боишься любви просто до смерти. Но почему это так, Дарин?
Он промолчал, не зная, что ей ответить. Фиона коснулась пальцами его щеки.
– Кто-то обидел тебя когда-то? Может быть, та женщина, Тамра?
– Нет.
– Но ты любил ее?
– Да, – ответил он, удивленный легкостью своего признания.
– Она ушла от тебя?
– Да, но не так, как ты думаешь.
– Я не могу представить, как вообще она могла уйти от тебя, когда ты так ее любил. Многие женщины отдали бы жизнь за такую любовь.
Именно это и случилось с Тамрой.
– Она ушла, потому что у нее не было выбора.
– У каждого есть выбор, Скорпио.
– Ее лишили выбора. Вместе с жизнью.
Он подобрал брошенную одежду и направился в ванную комнату прежде, чем успел бы сказать Фионе, что он не сумел защитить женщину, которая завоевала его сердце и отдала ему свою любовь.
Он отказывался испытывать к Фионе более глубокие чувства, потому что вместе с ними пришел бы страх потерять ее.
И, тем не менее, в самом потаенном уголке своей души, там, где хранились воспоминания о его прошлом и о великой силе любви, он не мог не спросить себя: а не слишком ли поздно он спохватился? А вдруг он уже успел полюбить Фиону? Ответа на свой вопрос он не знал.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Фиона никогда не видела такой щемящей боли в глазах мужчины. Такого острого страдания, хотя он и пытался спрятать его под маской внешнего спокойствия. Она попала в точку: он боится любви. Смерть забрала у него женщину, которую он любил, и теперь он не хочет рисковать. Но разве это логические доводы способны охладить ее чувства. Ей жизненно необходимо быть с ним рядом, и если есть хоть малейший шанс добиться от него взаимности, она будет идти до конца.
Пока она, задумавшись, сидела на краю постели, Скорпио вышел из ванной полностью одетый и готовый к выходу.
– Уже? – спросила Фиона с напускным безразличием.
Не глядя на нее, он подошел к зеркалу и надел гутру.
– Я вернусь в казино. Закрой за мной дверь и никому не открывай.
Голос его звучал холодно и ровно.
Ее пальцы вцепились в простыню.
– Я пойду с тобой.
– Это ни к чему.
Он повернулся и медленно, с расстановкой произнес:
– Начиная с этой минуты я буду работать один.
Гнев и обида захлестнули ее.
– В своем любимом стиле, не так ли? Всегда один. Всегда бегущий прочь.
