– Ну а ты что здесь делаешь?
– Живу я тут. – Вампир попытался усмехнуться, но у него это не получилось. – Бежал от Инквизиции… иначе бы на кол посадили. Совсем спасения от них не стало. А призраки… они мне помогали. Давали… пить. Присылали… пленников, которые им становились не нужны. Правда, редко, очень редко, – с явным сожалением вздохнул вампир. – Приходилось голодать… подолгу. Ой, подолгу… – Он алчно облизнулся, глядя на Императора, и фиолетовые глаза странно затуманились, подёрнулись какой-то поволокой, так что правитель Мельина ощутил внезапное и резкое головокружение. Захотелось прилечь, прямо тут, на болотных травах, закрыть глаза и спать, спать, спать…
– Но-но, ты! – предостерегающе рыкнул он, повыше поднимая руку в белой перчатке. – Ещё горячих захотел?..
Вампир поспешно ткнулся острым носом в край травяного ковра.
– То-то же, – перевёл дух Император. – Ещё раз попытаешься меня… так и знай, не сносить тебе головы. Изжарю, как поросёнка на вертеле. Понял?
– Понял, высокий человек, – судорожно пробулькал вампир. – Спрашивай дальше, но только быстрее, во имя Тьмы Великой!..
– Что за замок? Какие подходы? Сколько стражи? Когда лучше пробираться, ночью или днём? Чего они боятся, эти призраки?
– Слишком много вопросов, высокий человек… я всего лишь вампир, и притом не из высших… мне бы поесть, мне бы ночь прожить да день перетерпеть… обычно-то я на солнце не вылезаю, но тут – уж больно есть хотелось. Голодный я, у-у-у… не был я никогда в том замке, да и зачем мне? Пленников ненужных они мне сами в леса выгоняли… А вот чего они боятся, эти призраки, – скажу. Они боятся тебя, высокий человек. Я так понимаю, что они так и рассчитывали, что ты слепо ринешься за своей эльфкой… и не ошиблись.
– Если они боялись меня, то не лучше ли было оставить меня в покое?
– Они слишком сильно тебя боялись, высокий человек. Чем-то ты для них очень важен и очень опасен. Не спрашивай, чем, я не знаю ответа. Быть может, они надеются завладеть тем, что у тебя на левой руке?…
– Ясно, – после короткого молчания сказал Император. – Ну что ж, вампир, живи. Только не вздумай всё-таки попытаться отведать моей крови. Предупреждаю, на сей раз я тебя просто сожгу.
– Гр-р-р… понимаю, высокий человек. – Вампир затрепыхался и забултыхался, точно рыба в садке. – Всё, всё, всё… исчезаю, пропадаю, таю… меня уже нет… совсем, совсем нет…
Император отступил на шаг, на всякий случай держа левую руку перед грудью, как в кулачном бою. Кто его знает, кровососа бездушного… нет, всё-таки не зря их Радуга изводила. Что ни мир, получается – везде вампиров бьют. Впрочем, за дело. Любить их довольно-таки затруднительно.
…Впрочем, в одном вампир соврал. Он так спешил как можно скорее убраться подальше, что перекинулся в сакраментальную летучую мышь ещё до того, как скрылся с глаз Императора. Правитель Мельина хмыкнул. Как известно, способность к трансформе – привилегия высших вампиров, магистров их странной магии, тех, кто не сразу отдаст концы, даже будучи проткнутым неровной дюжиной
[11]
осиновых кольев…
Ладно, оставим его. То есть, конечно, не забудем, как бы в спину не ударил, они, вампиры, на такие штуки известные мастаки – но в то же время не станем и задерживаться. Замок – значит, замок. Придётся доказать этим самым призракам, что не зря они меня боялись…
…Хотя всё-таки, наверное, зря я поверил этому кровососу. Белой Тени совсем не обязательно было выманивать меня из Мельина. Достаточно было избрать мишенью меня, а не мою Тайде. Сеамни, Сеамни, бедная моя девочка, «эльфка», как ты всё это выдерживаешь?.. А может, уже и не выдержала, и какой-нибудь другой вампир уже попировал над тобой?..
От этих мыслей кулаки у Императора сжимались сами собой, а из груди вырывалось такое рычание, что все местные хищники, все до одного, и бегающие, и летающие, и ползающие, поспешно убирались у него с дороги, трусливо поджав все имеющиеся в наличии хвосты.
* * *
В том, что до замка призраков два дня пути, вампир не соврал. Летящий напрямик орёл преодолел бы эти лиги за несколько часов, но Императору пришлось проделать их чуть ли не по грудь в воде. Вокруг раскинулись топкие, тёплые, словно протухший суп, болота, и, как протухший суп, они кишмя кишели весьма и весьма малоприятными созданиями. Пару раз здешние обитатели оказались настолько тупы, что решили бросить пришёльцу вызов, очевидно, это были самые сильные, но и самые глупые местные обитатели. Первый раз это кончилось кровавым месивом изрубленных не то щупалец, не то ног, второй – громадой хорошо прожаренного мяса. Перчатка не подвела своего хозяина, сорвавшаяся с неё молния в один миг обеспечила всем местным обитателям, из тех, что предпочитают дичину листикам, обильную и долгую трапезу.
Вампир окончательно всё же не отстал. Император постоянно ощущал его незримое присутствие – кровосос крался следом, держась на безопасном, как он полагал, расстоянии. Император не сомневался, что бесчестная бестия просто выжидает удобного момента для нападения, но сам устраивать засаду на вампира не стал. Не исключено, думал Император, что вся история с вампиром – это просто хитроумная попытка сбить меня с толку и заманить в засаду. Потому что если эти «призраки» и в самом деле так стараются со мной разделаться, то действуют они пока что до невозможности глупо – надо было просто вручить вампиру пару добрых взведённых арбалетов, и пусть бы засел у меня на дороге. Вольные умеют ловить стрелы в полёте… но я, к сожалению, не Вольный. Ничего бы не успел сделать. Вогнали бы мне болт в лицо – тут бы и кончились для них все «опасности»…
Опасно полагать, что твой враг – глупец, вдвойне опасно (и зачастую гибельно) рассчитывать на его ошибку. Император не позволял себе думать о «призраках» как о никчемных глупцах, не сумевших устроить на его пути самую обыкновенную засаду, с чем играючи бы справился любой мелкий атаман мельинской разбойной шайки. Будем считать, говорил он себе, что я просто не понимаю их замысла. Конечно, опасно лезть на врага, не представляя, что он хочет, но… но у них моя Тайде, и я не могу рассуждать логично.
…Император стоял на краю болотных зарослей. Впереди из цепкой и толстой зелёной сети, словно обломок кости, торчала острая и отвесная скала, высотой примерно в семь-восемь ростов взрослого человека. Вершину её точно срезал громадный нож, и на плоской площадке чьи-то неведомые, но, бесспорно, искусные руки воздвигли то, что когда-то, несомненно, называлось замком. Умелые мастера сделали стены продолжением скалистых склонов, не оставив ни малейшего зазора, так что у подножия бастионов не примостилась бы даже и ласточка. Стены поднимались ещё на четыре полных роста человека, так что в общем укрепление представлялось весьма внушительным, тем более что сами скалы казались отполированными до зеркального блеска. Кто-то не пожалел времени и сил, чтобы превратить их поверхность в гладкий каток, только отчего-то поставленный стоймя. Кто-то тщательно законопатил и затёр все трещинки и неровности, сровнял выступы, тем самым сделав подъём по скалам совершенно невозможным. К замку не вело никакой дороги – Император увидел подвесную площадку на четырёх толстых канатах, массивные вороты лебёдок; здешние обитатели, как явствовало, не доверяли прямым дорогам. Осаждавшим пришлось бы солоно, реши они пробиться в замок, пустив в ход обычные методы осады. Во всяком случае, Император свои легионы на такой штурм бы не послал, потому что это означало положить их всех и ничего не добиться.
