М-да, негусто.
Посмеиваясь над собой, Лейни откинулась на спинку стула и заставила себя расслабиться. После долгого путешествия было странно снова оказаться среди людей. Целых семь дней она провела в одиночестве, в обществе своих мыслей.
Естественно, эти попутчики приводили ее в ужас.
— Ну как, ты рада, что вернулась домой? — спросила Триш, глядя на сестру сияющими голубыми глазами.
В тысячный раз Лейни подивилась тому, какие они разные со старшей сестрой. Триш светловолосая, голубоглазая и вся мягкая, без острых углов, — типичная счастливая сорокалетняя мать двоих детей. Лейни же на пять дюймов выше сестры, темноволосая и кареглазая. Никто никогда не назвал бы ее худой, но и пухлой тоже. Она скорее… что-то среднее.
Посредственность.
Несколько лет она обманывала себя, думая, что на самом деле представляет собой нечто большее, чем посредственность, но это заблуждение было временным, как замок из сахарной ваты, который тает при первых каплях дождя.
Лейни изобразила на лице бодрую полуулыбку.
— Да, мне очень хочется какое-то время пожить спокойно и решить, что делать дальше, — солгала она.
— Наверное, приятно, когда на тебя сваливаются деньги от опционов. Можешь делать что угодно. — Триш вздохнула и окинула Лейни взглядом, в котором читалась скорее радость за сестру, чем сожаление: «А почему на месте сестры не оказалась я?» Лейни считала, что Триш не способна испытывать такие уродливые эмоции, как зависть.
Наверное, это она унаследовала по материнской линии.
— Да, приятно. — Интересно, спросила себя Лейни, сколько еще она сможет растягивать губы в этой фальшивой улыбке, прежде чем сломается.
Ложь первая: она сказала Триш и отцу, что начинающая компания, на которую она до изнеможения трудилась в Сиэтле, была продана одной частной компании, и они скоро разбогатеют на опционах.
Правда: компания обанкротилась, но за год до этого она попросила всех согласиться на пятидесятипроцентное сокращение зарплаты, а потом выписала чеки только за два последних месяца.
Ложь вторая: она сообщила родственникам, что Тед, ее муж, с которым она прожила три года, решил записаться в Корпус мира и помогать голодающим детям Африки. Да, они охладели друг к другу, но после развода остались друзьями.
Правда: Тед, будучи маниакальным игроком, набрал кредитов почти на четверть миллиона. В настоящий момент его разыскивают за подделку чеков, а развели их заочно.
Ложь третья: она устала работать программистом и приехала в Нейплз, чтобы «найти себя» и понять, какая карьера ее привлекает.
Правда: она так и не получила диплом программиста и в конечном итоге стала работать системным администратором. На этой работе платили неплохо, но программистом она могла бы заработать значительно больше. Хуже всего, единственное, на что она могла рассчитывать, это была работа. Когда и на работе разладилось, Лейни впала в такую глубокую депрессию, что даже не хотела по утрам вылезать из постели. К тому моменту, когда к ней вернулись силы хотя бы для того, чтобы принимать по утрам душ, ее жизнь уже опала, как суфле.
Она приехала в Нейплз не потому, что хотела этого. У нее не было ни гроша, и ей просто некуда было ехать.
Лейни почувствовала, как к глазам подбираются слезы, и поморгала, а потом взяла стакан с водой и ломтиком (бесплатным) лимона.
«Эх, жалость к себе. Моя давняя подруга».
Лейни уже собралась сделать глоток, когда сзади неожиданно кто-то толкнул ее стул. Запотевший стакан упал на стол с таким стуком, что все посетители ресторана перестали жевать и оглянулись.
— Извините, — прозвучал низкий мужской голос, и тяжелая теплая рука легла ей на плечо.
Лейни не шевелясь смотрела, как вода со стола течет на ее белые брюки. Мысли куда-то улетучились: она понимала, нужно что-то сделать, чтобы это прекратить, но не знала, что именно.
К тому же какой смысл теперь суетиться?
Еще одна маленькая неприятность вдобавок к череде крупных.
Мужчина схватил салфетку. Затем, словно зажимая рану, приложил ее к краю стола, чтобы остановить воду.
— Все будет в порядке. Скажите, как вас зовут, и я оплачу ваш счет в химчистке, — сказал он.
Лейни подняла на него глаза. Надо же, он думает, будто ее жизнь можно так просто исправить. Она бы истерически расхохоталась, если бы не задохнулась, когда их взгляды встретились.
Это был один из тех моментов, о которых пишут в глянцевых журналах или в романах. Он был… поразителен. Красив. Темно-карие глаза. Густые каштановые волосы упали ему на лоб, когда он наклонился, чтобы остановить водопад. И пахло от него потрясающе. Как будто он только что принял душ и прыснул на себя каким-то пряным одеколоном.
А она… она продолжала сидеть неподвижно, словно глупая кукла. Парализованная неожиданной мыслью, что смотрит на него так, как смотрит на мужчину влюбленная женщина. Она давно не испытывала никаких эмоций, кроме отчаяния, поэтому сейчас чувствовала себя, как после удара в живот.
— Извините, мистер Данфорт. Я обо всем позабочусь.
Лейни очнулась и заморгала. Она обнаружила, что официант уже спешит к их столику со стопкой чистых салфеток.
«Скажи что-нибудь», — велела она самой себе, когда молчание затянулось.
Лейни открыла рот и наконец промямлила что-то вроде «все в порядке, ведь это всего лишь вода».
Мужчина подмигнул ей и сказал:
— Отлично. Обещаю, больше такое не повторится.
Он отошел в сторону, уступив место официанту. Он так и не настоял, чтобы она назвала свое имя, и не взял ее номер телефона. Лейни расстроилась, хотя всячески отказывалась признавать это. Она приказала себе наслаждаться едой и перестать прислушиваться к тому, о чем говорят этот мужчина и его довольно молодая и довольно привлекательная, этого Лейни не могла не отметить, спутница. Всю оставшуюся часть ужина она размышляла о том, как бы предложить Триш разделить счет и платить каждой за себя. И даже в этом случае Лейни придется молить банковских богов о том, чтобы за перерасход в двадцать пять баксов они не наслали на нее судебных исполнителей для изъятия карточки.
Хотя что значит один камешек в целой горе ее долгов?
Когда Триш доедала последний кусок своего лаймового чизкейка — Лейни отказалась его даже пробовать, — ей было очень плохо от мысли, что она не может оплатить чек пополам, так зачем делать себе еще хуже, отъедая у сестры крохотные кусочки десерта. Она уже подготовила коротенькую речь о том, что, если Триш не возражает, она оплатит только свой заказ. К сожалению, у нее не было возможности перевести деньги с инвестиционного счета, и она не знает, сколько осталось на карточке, а ведь всем известно, что деньги должны работать и зарабатывать проценты. В общем, не будет ли Триш против заплатить за свой ужин, а она, Лейни, в следующий раз поведет в ресторан всю семью.
