– Давай посчитаем. Работу надо провести в Москве и в
крупных городах, где есть наши дилеры и где есть крупные вузы. Студенты и
старшие школьники с удовольствием займутся этим анкетированием, все хотят подработать.
Если платить по тысяче рублей за заполненную анкету, это будет для них хорошим
стимулом. Встанут рядом с книжным лотком и будут опрашивать покупателей. Я
думаю, человек по пятьдесят они за один день опросят. Если нужно, два-три дня
поработают.
– И сколько анкет ты хочешь получить? – снова
раздался голос Автаева.
– Я думаю, тысяч пять будет достаточно, чтобы составить
представление, во-первых, об общей картине спроса на литературу и, во-вторых, о
наших читателях, о тех, кто покупает наши книги.
– Пять миллионов! – ахнул Автаев. – Это же
тысяча долларов. Тысячу долларов выбросить на какое-то никому не нужное
анкетирование! Ни за что.
– Что ты, Гриша, – усмехнулся Есипов, – это
будет гораздо больше. Во-первых, анкету нужно разработать и составить грамотно.
Для этого нужны специальные знания. Если анкету составить неправильно, то и
толку от нее будет как от козла молока. Дальше. Нужно заплатить тем, кто будет
искать этих нищих студентов, объяснять им, как и что нужно делать, и, что самое
главное, контролировать их. Вы же знаете, что такое нынешний студент. Сядет
дома, заполнит из головы пятьдесят анкет за десять минут и ляжет спать, а
вечером принесет нам анкеты и будет требовать свои пятьдесят тысяч рублей. Нет,
дорогие мои, студент должен стоять возле лотка рядом с продавцом и
добросовестно работать с покупателями, а контролер должен ходить от лотка к
лотку и надзирать, чтобы все было как надо. И это тоже стоит денег. Далее.
Анкеты надо обработать, то есть ввести ответы в компьютер. Ты, Семен, умеешь работать
с программным пакетом по обработке анкет?
– Чего? – тупо переспросил Воронец.
Оксана улыбнулась. Ей отчего-то стало весело. Она хорошо
понимала каждое слово Кирилла, эта идея родилась у нее на глазах, и Кирилл
много раз обсуждал ее с Оксаной. А тупой Воронец ничего не понимает. Он,
наверное, даже не знает, как компьютер включается.
– Ничего, – грубо ответил Есипов. – А ты,
Гриша?
– Сколько? – раздался в ответ убитый голос
коммерческого директора, уже понявшего, к чему клонит генеральный.
– Тоже не меньше тысячи долларов. Это интеллектуальный
труд, и стоит он дорого.
– Тысяча? – в ужасе воскликнул Автаев. – За
что?
– За введение анкет в компьютер, составление программы
обсчета, таблицы с результатами и итоговую аналитическую справку. За все вместе
– тысячу. За меньшую сумму никто и браться не станет.
– А если поискать? – с надеждой спросил
Григорий. – Может, найдем подешевле?
– Я уже интересовался. Программы по обработке анкет
есть в основном только у тех, кто с этими анкетами связан. Пакет большой, занимает
в компьютере много места, и те, кто не работает со статистикой, его вообще не
ставят. А те, кто работает с анкетами, прекрасно знают ценность результатов
любого анкетирования, их на кривой козе не объедешь. Они лучше нас с вами
понимают, что речь идет в конечном счете о больших прибылях, и за маленькие
деньги работать ни за что не возьмутся.
По звону приборов и бокалов Оксана поняла, что они
приступили к еде. Она снова уселась на стул, опершись локтем о широкий
подоконник и подперев голову рукой. Лицо было мокрым, но она не стала вытирать
его полотенцем – пусть, влага полезна для кожи. Когда на кухню вернулся Вовчик,
она попросила:
– Вовунчик, набросай мне в тарелку диетпродуктов, будь
добр. Только без хлеба и без майонеза.
Через несколько минут телохранитель поставил перед ней
большую глубокую тарелку с листьями зеленого салата, кусочками ананаса и
неразмоченными хлопьями «Геркулеса». Он не понимал, как можно это есть, и
сочувствовал юной манекенщице всей душой.
Оксана, однако, его чувств не разделяла. Она знала, что в
этом странном салате куча витаминов, необходимых для кожи и волос, и почти
совсем нет калорий. Поэтому ела без отвращения, ощущая даже какой-то
эмоциональный подъем. Она, впрочем, знала, что подъем вызван случайно
подслушанным разговором. Насколько ее Кирилл умнее и дальновиднее своих
партнеров! Она всегда это чувствовала. С самого начала, с самого первого дня,
когда познакомилась одновременно со всеми троими. Ей тогда сказали: «Бери
любого, на выбор. Кто понравится. Мне важно, чтобы ты постоянно была с одним из
них, а с кем именно – решай сама. Они все трое – одно целое, между ними
секретов нет».
Она долго присматривалась к трем руководителям издательства
«Шерхан». Первым, конечно, ей на глаза попался Семен Воронец – рослый и
плечистый. У Оксаны рост – метр восемьдесят четыре, для манекенщицы как раз то,
что надо, и Воронец был ей под стать. Но, поговорив с ним несколько минут,
девушка поняла, что он непроходимо туп. Гриша Автаев был очень даже ничего в
смысле внешности, но Оксана к тому времени уже неплохо знала, каково быть
любовницей человека, берегущего репутацию верного мужа и заботливого отца.
Постоянный страх огласки и разоблачения, бросаемые украдкой, а то и открыто
взгляды на часы, бесконечные рассказы о болезнях младшего ребенка и школьных
успехах старшего. Одно сплошное унижение и никакого удовольствия.
И только под конец она остановила свое внимание на Есипове.
Самый низкорослый из всех троих и самый молодой. Самый в определенном смысле не
подходящий для нее ни по росту, ни по возрасту. Оксане всегда нравились мужчины
выше ее ростом и старше как минимум лет на десять, а если больше – так еще и
лучше. Кирилл был ниже на полголовы и старше всего на три года. Но Оксана
выбрала его. И не пожалела.
Сначала она не очень хорошо представляла себе, зачем ее
подставили Есипову. Схему она видела только в общих чертах. Тот человек,
который ее нанял, знает, как сделать издательское дело по-настоящему доходным,
у него в голове все время появляются всякие идеи. Ее задача – вникать в суть
этих идей и аккуратненько, как бы между прочим подбрасывать их Есипову,
стараясь, чтобы он считал эти идеи своими собственными.
– Я хочу, чтобы издательство «Шерхан» стало самым
богатым и самым престижным издательством в Москве, а возможно, и во всей
России, – сказал тогда Оксане ее наниматель.
– А зачем вам это? – удивилась девушка. – У
вас-то какой интерес? Если вы знаете, как сделать издательское дело доходным,
так и занимайтесь им сами. Зачем же прибыль в чужие руки отдавать?
– А кто тебе сказал, что я собираюсь ее
отдавать? – усмехнулся наниматель. – Я как раз собираюсь ее изъять в
свою пользу. Но прежде чем изымать, я хочу, чтобы она стала большой и красивой.
Поняла?
– Поняла, – ответила Оксана.
– И ты должна очень стараться, девочка, чтобы прибыль в
«Шерхане» была действительно большой и красивой. Потому что, когда я приду ее
забирать, тебе достанется определенный процент. Сколько ты хочешь?
– Двадцать процентов, – сказала девушка, подумав и
пораскинув мозгами. – Я думаю, это будет справедливо. Идеи ваши, тут я не
спорю, мне самой никогда ничего такого не придумать. Но ведь исполнение мое. И
спать мне с ним придется. Не могу сказать, что я умираю от желания и страсти,
он для меня мелковат.
