– Конечно, нет. Вирус опять активизируется и испортит
вам еще что-нибудь. Кстати, если хотите, я могу попробовать восстановить то,
что он уничтожил. Но на это тоже потребуется время.
– Марина, я вас прошу, сделайте все возможное, –
решительно произнес Соловьев. – Ваши услуги будут должным образом
оплачены, в этом вы можете не сомневаться. Но компьютер мне нужен в рабочем
состоянии, и чем быстрее, тем лучше.
– Понятно, – усмехнулась она. – Тогда начнем,
помолясь. Вас, извините, как зовут?
– Владимир Александрович.
– Хорошо, Владимир Александрович, я сделаю все, что
смогу. Напишите мне имя файла, который был вчера уничтожен.
Соловьев черкнул на листке бумаги коротенькое слово и
протянул ей. В этот момент раздался звонок в дверь. «Анастасия», –
мелькнуло у него в голове. Что ж, может, это и лучше, что она приехала сегодня.
Если Марина будет долго возиться, то все равно работать будет нельзя. Он-то по
наивности думал, что специалист глянет и приведет все в порядок за десять
минут, и тогда он сможет сесть за перевод и наверстать хотя бы то, что пропало
вчера. А тут, судя по всему, корпеть придется не один час.
Он выехал на своем кресле в гостиную и увидел Настю,
входящую в сопровождении помощника. Сегодня она показалась ему еще красивее, и
он с удивлением ощутил, как заколотилось сердце. «Этого еще не хватало, –
сердито сказал сам себе Владимир Александрович. – Ну-ка возьми себя в
руки».
– Андрей, побудьте с Мариной, вдруг ей что-то понадобится.
И предложите ей чай или кофе, если дело затянется.
– С Мариной? – удивленно переспросила
Настя. – У тебя гости, Соловьев? Именно поэтому ты так настаивал, чтобы я
приехала вчера, а не сегодня?
– А ты уже ревнуешь? – улыбнулся он. – У меня
компьютер полетел, пришлось вызвать мастера. Я не виноват, что это оказалась
прелестная молодая особа.
– Зачем тебе мастер? – Настя пожала
плечами. – Сказал бы мне.
– А ты разбираешься в компьютерах? Ты же юрист, а не
технарь.
– Разбираюсь. Так получилось. Прошла у мужа курс
обучения. Так что имей в виду на будущее.
– Спасибо. Ты голодна?
– Не очень. Но кофе выпила бы.
– Тогда пошли на кухню.
– А как же твои барские замашки? – насмешливо
поддела она. – Почему бы тебе не позвать для этого помощника Андрюшу?
– Пусть посидит в кабинете. Я не хочу, чтобы
посторонний человек оставался там один, – пояснил Соловьев, испытывая
внезапную неловкость от собственной подозрительности.
– А у тебя там мировые секреты? Или несметные
сокровища?
– Ни в коем случае, – рассмеялся он. – Просто
не люблю… Не знаю даже, как это объяснить. Не люблю, и все.
– Бывает, – кивнула Настя.
На кухне она сварила кофе, и они снова вернулись в гостиную.
Разговор не клеился, и Соловьев недоуменно размышлял о том, почему так
настойчиво просил ее вчера приехать и откуда взялась у него уверенность, что он
скучает по Анастасии. Вчера скучал, это верно, и сегодня утром тоже, ждал ее
приезда, радовался. А вот она здесь, и разговаривать вроде бы не о чем. Или
дело все в том, что она не расположена к разговору? Устала, расстроена,
сердита? Просто удивительно, как сильно она изменилась. Тогда, много лет назад,
она была вся открыта ему навстречу и оттого понятна и проста. А сейчас он
совершенно не понимает ни мыслей ее, ни побуждений. И даже не знает, о чем с
ней разговаривать.
– Ты прочитала мою книгу? – спросил он, чтобы хоть
как-то поддержать увядающий разговор.
Настя сразу оживилась, и это показалось Соловьеву хорошим
признаком.
– Да. Отлично, просто отлично. Я никогда не
предполагала, что восточный детективный роман может быть таким захватывающим. Я
полночи не спала – не могла оторваться. Правда, иногда мне казалось, что я это
уже где-то читала.
– Не может быть, – спокойно возразил он. –
Эти вещи в России переводятся впервые.
– А не в России? Могла я их прочитать на французском
или английском?
– Вряд ли. Насколько я знаю, у «Шерхана» эксклюзивное
право на произведения этих авторов. Впрочем, все может быть. А что именно
показалось тебе знакомым? Фабула?
– Нет, что-то такое… неуловимое. Знаешь, как слабый аромат.
Наверное, я несу чушь, да? Разве у литературы может быть запах?
Соловьев с облегчением перевел дыхание. Разговор вошел в ту
колею, по которой можно ехать долго без риска попасть в неприятность. О
литературе он мог разговаривать часами, сутками, а тем более с Анастасией,
которая была на редкость благодарным слушателем, деликатным оппонентом и тонким
и умным собеседником. И разговор этот не грозил выйти на проблемы, обсуждения
которых он хотел бы избежать.
Иногда в гостиной появлялся Андрей и почти сразу же снова
исчезал в кабинете. Прошло почти полтора часа, когда из кабинета вышла Марина.
– Владимир Александрович, я нашла ваш вчерашний файл,
мне нужно, чтобы вы посмотрели, насколько он испорчен. По характеру дефектов
мне будет легче определить программу вируса.
– Извини, Настенька, я на минуту, – сказал
Соловьев, разворачивая кресло.
* * *
Она осталась в гостиной одна и сразу же почувствовала, как
напряжение отпустило ее. Все-таки общество бывшего возлюбленного съедало у нее
массу энергии. Трудно сохранять хладнокровие и трезвость мышления, когда рядом
человек, который тебе симпатичен и с которым когда-то связывало столь многое.
«Я не виноват, что это оказалась прелестная молодая особа».
Она действительно прелестна, эта миниатюрная кареглазая Марина. Но Насте не
понравился взгляд, которым девушка ее окинула. Взгляд цепкий, оценивающий,
дерзкий. Впрочем, что удивляться, ей, наверное, просто интересно посмотреть на
женщину, которая поддерживает близкие отношения с калекой. Хотя откуда ей
знать, какие отношения связывают ее с Соловьевым? Ах да, Андрей. Он же торчит в
кабинете, присматривает за Мариной и наверняка болтает с ней. Пожаловался
небось на то, что повадилась тут старая знакомая, ездит и ездит, и чего ей тут
надо? Только под ногами болтается. «Тоже мне, дуэнья в штанах, – мысленно
фыркнула Настя. – Бережет невинность своего хозяина».
Она встала с дивана и стала медленно бродить по просторной
комнате. Из окна был виден лес, еще по-зимнему мрачный, несмотря на апрельское
мягкое тепло. Между домом и лесом шла асфальтированная дорога, но не сквозная,
а заканчивающаяся тупиком возле последнего коттеджа «Мечты». Шоссе проходило
чуть в стороне, а к коттеджам вел отдельный съезд. Поэтому здесь было тихо и
спокойно. Да, Женя Якимов был прав, когда говорил, что каждый посторонний здесь
на виду. Настя снова и снова пыталась представить себе, какую роль могли играть
коттеджи и их обитатели в исчезновении смуглых темноглазых юношей, она дала
полную свободу своей необузданной фантазии, но так ничего и не придумала. Те,
кого можно подозревать, весь день находятся на работе, а тех, кто остается в
«Мечте», подозревать глупо. Пенсионеры, домохозяйки да инвалид с помощником.
Наверное, нет никакой связи. Она все выдумала, ей просто померещилось. Больше
она не будет сюда приезжать.
