От фамилий рябило в глазах. Это был один из тех моментов,
когда Настя проклинала себя за неудачно выдвинутую версию, но уже не могла
остановиться, не доведя дела до конца. Чем дольше она сидела, склонившись над
огромной таблицей, тем больше убеждалась, что этот путь поиска
вора-кинолюбителя бесперспективен. Но бросить начатое на полдороге было не в ее
характере.
В кабинете уже не продохнуть от сигаретного дыма, а от
бесчисленных чашек кофе на языке появился стойкий горьковатый привкус, но она
все равно сидела, вперив усталые и воспаленные глаза в расстеленную на столе
безразмерную таблицу, снова и снова вычитывая фамилии тех, кто брал кассеты в
«дешевых» пунктах проката. Иногда ей казалось, что она увидела, даже скорее
почувствовала, нечто неуловимое, какую-то закономерность, но, как только
пыталась сосредоточиться на этом, ощущение исчезало. Ни одна фамилия не
повторялась во всех четырнадцати столбцах. И даже не было такой фамилии,
которая повторилась хотя бы десять раз. Если ее предположение все-таки верно и
вор действительно до кражи брал все четырнадцать фильмов напрокат, то теперь
совершенно очевидно, что свою настоящую фамилию он не называл. И если бы у
Насти Каменской была твердая уверенность, что этот человек наверняка прячется
за множеством вписанных в таблицу фамилий, она бы сделала невозможное, но
вычислила его. Пусть на это ушло бы много времени, но она бы это сделала.
Однако беда вся в том, что уверенности такой у Насти не было, и это
расхолаживало, мешало работать и коварно нашептывало: «Брось, ты ошиблась, твоя
версия неправильна. Выброси таблицу, порви ее на мелкие клочки и ищи другие
пути».
Она встала, потирая руками затекшую от долгого сидения
поясницу, распахнула настежь окно, чтобы проветрить комнату, и вышла в соседний
кабинет, где обитали Юра Коротков и Коля Селуянов. Коротков висел на телефоне,
а Николай сосредоточенно сочинял очередной отчет. Увидев Настю, он удивленно
поднял голову.
– Ты еще здесь? Мы думали, ты давно домой ушла.
– Вместе думали или по отдельности?
Коля рассмеялся, довольный, что можно под благовидным
предлогом оторваться от ненавистной бумажной работы.
– Вместе. Мы хотели у тебя кофейку стрельнуть,
посмотрели на часы и решили, что уже поздно.
– А сделать два шага по коридору и проверить – это уже
выше ваших сил, да?
– Ну Ася, – возмутился Селуянов, – мы с
Коротковым сыщики или где? Если б мы каждое предположение ногами бегали
проверять, мы бы вообще ничего не успевали. Это, между прочим, ты всегда на нас
фыркала, что мы вместо того, чтобы сесть и подумать, бежим своими глазами
смотреть. Твоя школа, так что нечего теперь претензии предъявлять.
– Ладно, – она махнула рукой, – вали все на
меня. Я у вас всегда во всем виновата. Ты что сочиняешь? Очередную нетленку?
– Поэму о задержании гражданина Белова на улице Белова.
Классно звучит, да?
– Как ты сказал? – нахмурилась Настя.
Сердце заколотилось быстро-быстро, словно она услышала
что-то совершенно неожиданное.
– Так и сказал. Гражданина Белова Анатолия Петровича
задерживали сегодня на улице Генерала Белова. Ну совпало так, понимаешь? Чего
ты побледнела-то? Ты что, знаешь этого Белова? Твой клиент?
– Нет, я его не знаю. У тебя карта Москвы есть?
Впрочем, вопрос был чисто риторическим, все знали, что у
Селуянова в столе лежит штук десять разных карт Москвы и области. Доскональное
знание города было его хобби с самого детства.
– Да ты спрашивай, я тебе и без карты скажу.
– Нет, мне карта нужна.
Коля со вздохом открыл ящик стола и вытащил охапку карт,
сильно истрепанных оттого, что ими постоянно пользовались, и испещренных
множеством разноцветных пометок. При этом на его лице явственно читалась обида
на Настю, которая не доверяет его познаниям.
– Я возьму, ладно? Завтра верну.
– Бери, – буркнул Селуянов. – Больно ты
самостоятельная.
– Не ворчи. – Она ласково потрепала его по
волосам. – Когда Коротков закончит трепаться по телефону, присылай его ко
мне за кофе. Так и быть, отсыплю в пакетик в обмен на карту.
Она метнулась обратно в свой кабинет и разложила карту на
свободном столе. Глянула в таблицу. Да, вот та строчка, при взгляде на которую
у нее появлялось то неуловимое ощущение неожиданной находки, которое мгновенно
исчезало. Пункт проката на улице Коновалова. И фамилия одного из клиентов,
бравших там кассету, тоже Коновалов. Ну и что? Подумаешь. Фамилия
распространенная, как Иванов или Кузнецов.
Нет, не подумаешь. Надо все-таки проверить. Настя нашла на
карте улицу Коновалова и стала внимательно изучать названия улиц в этом районе,
то и дело отходя к своему столу и сверяясь с таблицей. Так и есть. В каждой из
четырнадцати колонок есть фамилия, совпадающая с названием улицы в районе
Кузьминки – Перово. Полетаев. Шумилов. Михайлов. Паперник. Коновалов. Плющев.
Кусков. И даже Перов и Кузьмин. Девять фамилий. Пять из них встречаются в двух
колонках, еще четыре – по одному разу. Итого – четырнадцать. Господи, неужели
она нашла?
Настя отошла от стола с картой и снова уселась за свой стол,
обхватив голову руками. Если это так, то до чего же все просто! Когда человек
хочет воспользоваться любыми фамилиями, кроме своей собственной, то как он их
придумывает? Откуда они появляются в его голове? Он берет фамилии своих друзей
или родственников. Вспоминает фамилии одноклассников или товарищей по
институту. Коллег по работе. Соседей по дому. Открывает телефонный справочник и
тычет пальцем наугад. Или называет фамилии людей, в честь которых названы
улицы. Конечно, не Пушкин, Горький или Свердлов. Что-нибудь попроще. Михайлов…
Коновалов… Кузьмин… Как раз то, что надо.
Но для этого надо хорошо знать район. Жить там или работать.
Настя глубоко вздохнула, стараясь справиться с рвущейся на
лицо торжествующей улыбкой, схватила карту и банку с растворимым кофе и снова
побежала в соседний кабинет. На этот раз по телефону разговаривал Селуянов, а
Юра Коротков деловито намазывал плавленый сыр на хлеб.
– О! – радостно заявил он. – Только я
собрался к тебе за обещанным коричневым порошком, а ты сама идешь.
– Ты не радуйся, я тебе вместе с кофе работу принесла.
– Ой нет, – застонал Коротков, – только не это.
Скажи, что ты пошутила.
– Я пошутила, – послушно повторила Настя. – Я
знаю, где психа искать.
Коротков застыл с ножом в руке.
– Шутишь?
– Ты же сам велел пошутить. – Она пожала плечами и
взяла со стола один из готовых бутербродов. – Он живет или работает в
районе Кузьминки – Перово.
– Колька! – заорал Коротков, бросая нож на стол.–
Кончай ты разговаривать, дело есть.
Селуянов недовольно поморщился, сказал еще несколько слов и
положил трубку.
