Она вынула из сейфа огромную, сантиметров семьдесят в длину,
нарядную коробку конфет.
– Пошли, отнесем бабе Свете. Она же из-за нас сегодня
на работу притащилась.
– Откуда коробка? – спросил Коротков.
– Купила, откуда ж ей иначе взяться, – усмехнулась
Настя.
– Сколько с меня?
– Да ладно, Юр, не бери в голову. Не надо.
– Ася!
Никто никогда не подсчитывал, сколько у оперативников уходит
денег на то, чтобы выполнять служебный долг. А зря не считали. Потому что
оказалось бы, что по тем или иным причинам работник уголовного розыска должен
лезть в свой кошелек так часто, что вообще непонятно, на какие деньги он живет.
За любую экспертизу или исследование, сделанные «побыстрей», без очереди или в
нерабочее время, – бутылку или коробку конфет, в зависимости от количества
экспертов и их половозрастных характеристик. Секретарши в приемных, водители
персональных машин, бабушки-соседки, работники РЭУ и многие другие, с кем по
ходу работы приходится вступать в контакт сыщикам, – все они требовали
затрат. Потому что никто из них не станет тратить на тебя время и тереть мозги,
что-то припоминая, рассказывая и отвечая на вопросы, если ты пришел к ним с
пустыми руками. Без розы и шоколадки «Кэдберри» с изюмом и орехами секретарша
на тебя даже не посмотрит, а без торта и неторопливого чаепития никакого
доверительного разговора с бабулей-пенсионеркой у тебя не сложится, и не
мечтай, дружок. Не говоря уж о том, что собственный автомобиль есть далеко не у
всех оперативников, и, чтобы хоть что-то успевать по работе, им частенько приходится
пользоваться услугами такси и частников, которые, естественно, возят их не
бесплатно. И столь же естественно, что никому никогда и в голову не приходило
эти затраты сыщикам компенсировать.
Настя всегда брала подобные траты на себя, даже если заинтересованной
в деле была не только она одна. Но Коротков, узнавая об этом, начинал
сердиться, кричать, стучать кулаком по столу, топать ногами и требовать, чтобы
Настя приняла от него хотя бы половину затраченной суммы.
– Да ладно, Юрик, не обеднею, – говорила она в
таких случаях.
– А меня это не касается, – отвечал он. – Я
хочу отдать тебе деньги не потому, что ты бедная и тебе нечего будет кушать, а
исключительно ради самого себя. Мне неприятно, что я как бы живу за твой счет.
Понимаешь? Мне. И я хочу ради собственного спокойствия отдать тебе деньги и
знать, что не сижу на твоей шее.
Но Насте все равно было неудобно брать у него деньги. Она
понимала, что ее кабинетный стиль работы фактически освобождает ее от множества
трат, на которые вынуждены идти сыщики, собирая информацию по крупицам и
вступая в контакты со множеством людей по всему городу. Однако Коротков бывал в
таких случаях непреклонен, как, впрочем, и Коля Селуянов. Они всегда возвращали
Насте свою часть денег. Были среди сотрудников отдела и такие, кто и не думал
об этих глупостях, считая само собой разумеющимся, что коль они тратят деньги,
работая за пределами здания на Петровке, то Каменская не переломится, покупая
спиртное и конфеты для экспертов, дознавателей и сотрудников информационного
центра.
Отдав Касьяновой конфеты, Настя и Коротков уселись в его
ветхое транспортное средство и отправились на север, на улицу Муранова.
* * *
Найти Черкасова оказалось несложно. Более того, если бы
Настя и Юра хотели избежать встречи с ним, это было бы крайне затруднительным.
Михаил Ефимович Черкасов был любимцем всего дома, поскольку умел делать
абсолютно все и никогда не отказывал соседям в просьбах починить любую технику,
от кофемолки до автомобиля.
Машина Короткова «сломалась» в аккурат перед подъездом, где жил
Черкасов. Юра полез под капот, а Настя, усиленно делая злое лицо, стояла,
облокотившись на дерево, и курила. Неподалеку выстроился целый ряд
металлических гаражей, почти все они были открыты: автовладельцы в субботний
день готовили машины к летнему сезону. Через некоторое время Юра подошел к
одному из возившихся в гараже мужиков. Они перекинулись парой слов, после чего
мужик вместе с Юрой подошел к его машине и начал задумчиво разглядывать ее
дряхлое нутро.
– Как же ты ездишь, парень? – сочувственно покачал
он головой.
– С трудом, десять минут еду – час стою. Ничем не
поможешь?
– Я – вряд ли. Тут надо Мишу звать.
– Какого Мишу? – невинно спросил Коротков.
– Да есть тут у нас мужичок, в этом подъезде как раз
живет. Он все может. Если уж Миша не сделает, тогда – хана. Не сделает никто,
никакой автосервис. Поднимись в сорок первую квартиру, попроси его спуститься.
– Неудобно, – замялся Коротков, – он меня не
знает. Человек отдыхает, субботний день, а я со своей машиной лезу.
На самом деле такая скорая встреча с Черкасовым вовсе не
входила в их планы. Машина «сломалась» неподалеку от открытых гаражей как раз
для того, чтобы познакомиться с соседями Черкасова, разговорить их, узнать
самые необходимые сведения, заодно осмотреться на местности, изучить подходы и пути
отхода на тот случай, если преступника придется задерживать дома.
– Да брось ты! Чего неудобного-то? Мы все к нему бегаем
и днем, и ночью, он никому не отказывает. Нормальный мужик. И берет недорого.
– Нет, – решительно отказался Коротков, –
неудобно. Вам он не отказывает, потому что вы его соседи, а я?
– Да брось ты, – снова заявил дружелюбный
автовладелец и уже сделал шаг в сторону подъезда, явно намереваясь вызвать на
улицу рукодельного Мишу.
Настя поняла, что пора вмешаться. Встречаться с Михаилом Черкасовым
лицом к лицу было еще рано. Конечно, если он ко всей этой истории отношения не
имеет и сыщики ошиблись, тогда ничего страшного не случится, если он поможет
Короткову устранить неисправность. Но если Черкасов – тот самый маньяк, который
увозит и неизвестно где держит мальчиков и юношей, то ушки у него двадцать
четыре часа в сутки стоят на макушке торчком и оперативников он может учуять за
полкилометра. И что тогда делать? К задержанию они не готовы, и если Черкасов
начнет совершать резкие телодвижения, Настя и Коротков его наверняка упустят.
Не задерживать? В таком случае надо быть готовым к тому, что Черкасов, почуяв
опасность, уничтожит все следы. И что самое страшное – он может быстренько
избавиться от мальчиков, которые еще живы. И в данном случае под словом
«избавиться» подразумевается отнюдь не отправка несчастных домой к маме.
– Послушайте, – сказала она мерзким голосом
сварливой жены. От такого голоса у нормальных мужчин обычно начинается
аллергия. – Не нужен нам никакой Миша. Мы вполне можем справиться сами.
Поломка не настолько серьезная, чтобы платить деньги за ее устранение. А вы, я
вижу, у этого Миши рекламщиком работаете? Поставляете ему клиентов, а он вам за
это отстегивает от заработанного, да?
Автовладелец настолько оторопел от таких наглых беспочвенных
обвинений, что даже не сразу высказался в Настин адрес. Придя в себя, он сказал
все, что думает, правда, вполголоса, но зато от всего сердца, и отошел к своему
гаражу.
