Мечты все это. Не будет Черкасов никаких исков предъявлять.
Не в чем ему упрекнуть журналистов. Правду они написали. Он – убийца. На его
совести девять жизней. А может быть, и больше.
* * *
Настя Каменская пришла на работу в органы внутренних дел
сразу после окончания университетского юрфака, когда ей было двадцать два года.
К сегодняшнему дню, учитывая, что через полтора месяца ей исполнится тридцать
шесть, стаж у нее был немаленький, и опыт оперативной работы тоже. За эти годы
бывало всякое, были ошибки и поражения, были горькие разочарования, и победы,
конечно, тоже были. Но такого, как с Черкасовым, не было ни разу. Нередко после
задержания и ареста преступника выяснялись какие-то неизвестные детали, после
чего картина преступления выглядела несколько иначе. Даже неожиданные открытия
случались. Но такого…
Ни разу за все годы работы Настя не попадала в ситуацию,
когда после задержания подозреваемого выяснялось, что все было совершенно не
так. Разумеется, картина, выстроенная в ее голове в период разработки, и
картина реальная никогда полностью не совпадали. Различия, и порой
значительные, были всегда. Но не до такой же степени!
Признав с ходу кражу видеокассет, обо всем остальном
Черкасов молчал довольно долго. Во всяком случае, когда Настя приехала рано
утром на Петровку, с ним уже снова работал Юра Коротков, и часов примерно до
одиннадцати разговор их топтался на месте, что было даже удивительно для
человека, не имеющего опыта общения с правоохранительными структурами и не
закаленного в ходе длительных предыдущих допросов. Черкасов совершенно не
стеснялся своей сексуальной ориентации и спокойно и твердо настаивал на том,
что имеет право ее не обсуждать. Статью в Уголовном кодексе, слава богу,
отменили, а насилия он никогда ни к кому не применял.
– Вам знакомо это лицо?
Коротков положил перед ним фотографию – кадр из фильма, где
красивый темноглазый актер был снят крупным планом.
– Да, – невозмутимо ответил Черкасов. – Это
итальянский актер, он мне очень нравится. Вы ведь уже выяснили, что я украл
кассеты со всеми фильмами, где он снимался.
– А это лицо вам тоже знакомо?
С этими словами Юра положил перед Черкасовым еще одну
фотографию – Олега Бутенко. Черкасов глубоко вздохнул, краска медленно прилила
к щекам. Он чуть отодвинулся от стола, пальцы рук вцепились в колени.
– Я так и знал. Это был несчастный случай.
– Поподробнее, пожалуйста, если не трудно, –
вежливо попросил Коротков, приготовившись выслушать первую порцию лжи.
– Олег был порочен до мозга костей. Когда мы
познакомились, он уже был пушером – мелким торговцем наркотиками. И сам
употреблял. Он жил у меня, домой возвращаться не хотел, даже из квартиры не
выходил, чтобы случайно не встретить кого-нибудь из знакомых. Он же знал, что
родители заявили в милицию и его ищут. Так прошло три месяца. Однажды я пришел
с работы и увидел его мертвым. Он экспериментировал с наркотиками, менял дозы,
сочетания, последовательность приема. Умер от передозировки. Что я должен был
делать? Кому я должен был объяснять, что он добровольно ушел жить ко мне и был
вполне счастлив со мной целых три месяца? Когда я понял, что помочь ему уже
нельзя, я вывез его тело за город.
– Скажите, Михаил Ефимович, а откуда у Олега были
наркотики? Вы ему приносили?
– Нет, что вы! Ему нужны были такие дозы, что я через
два дня пошел бы по миру. У меня таких денег нет. Он просто прихватил с собой
товар. Уж как он ухитрился скопить такое количество, не знаю. По-моему, у него
были какие-то сложности с дилером, конфликт или что-то в этом роде. Олег взял
большую партию и с ней скрылся. Впрочем, я деталей не знаю, он не хотел это
обсуждать со мной.
– К тому моменту, когда Бутенко умер, он израсходовал
все украденные наркотики или что-то еще оставалось?
– Из сильных и дорогих не осталось ничего.
– А из легких и дешевых?
– Ну, дешевыми их вряд ли можно назвать в обычном
понимании. Две упаковки сигарет с марихуаной – их Олег принес вместе со всей
партией, но сам ими не пользовался, говорил, что для него это слишком слабо,
это только для начинающих годится. И еще кокаин. Кокаина у него было много. Вы,
наверное, догадываетесь, почему.
– И почему же? – заинтересовался Коротков.
– Кокаин часто употребляют для того, чтобы сделать
более острыми сексуальные ощущения. И основными клиентами Олега были люди, придающие
сексу слишком большое значение. Или просто любящие порезвиться в виде
развлечения. Секс стал сферой бизнеса, и Олег в этом бизнесе крутился уже
давно.
– Вы были его первым партнером?
– Что вы, – Черкасов даже слегка улыбнулся, –
он зарабатывал этим лет с двенадцати. Я же сказал, он был порочен до мозга
костей.
– Хорошо, пойдем дальше. Где вы брали метедрин?
– Простите?
Черкасов чуть вскинул голову и вопросительно посмотрел на
Короткова.
– Я спросил вас, где вы брали метедрин? Откуда он у
вас, если вы уверяете, что после смерти Олега у вас остались только сигареты с
марихуаной и кокаин?
– У меня его нет. И не было. Я вас не понимаю.
Метедрином пользовался Олег, это верно, но после него не осталось ничего.
– Вы точно помните, что метедрина у вас не было?
– Точно. Может быть, Олег куда-то спрятал его в моей
квартире… Вы его нашли, да? Он был где-то спрятан? Поверьте, – горячо
заговорил Черкасов, – мне об этом ничего не известно. Я вам клянусь.
Беда была в том, что метедрина при обыске не нашли. А ведь именно
метедрином отравились и Олег Бутенко, и еще восемь человек.
– Пойдем дальше, Михаил Ефимович, – продолжил
Коротков. – Кто был следующим после Олега?
– Вы имеете в виду, с кем я встречался?
– Ну например, – кивнул Коротков. – Или,
может быть, ваш следующий партнер тоже жил у вас?
– Нет, после смерти Олега у меня не жил никто.
– А до его смерти?
– Как это?
Снова чуть вскинутый подбородок и недоуменный взгляд.
– Может быть, одновременно с Олегом у вас жил еще
кто-нибудь. И даже не один.
– Вы с ума сошли! Если вам кажутся странными мои
сексуальные пристрастия, это не дает вам права меня оскорблять и превращать в
содержателя притона. Я был очень привязан к Олегу. Я любил его, если вы вообще
в состоянии это понять. Именно поэтому после его смерти я никого не приводил в
свою квартиру.
Коротков отпустил его на обед в камеру и зашел в соседний
кабинет, где Настя со все возрастающим недоумением читала дневник Черкасова.
– Ну что? – бодро спросил он, нахально взяв прямо
из ее рук чашку с кофе и отпивая огромными глотками сразу половину
содержимого. – Накопала мне фактуру для послеобеденной серии?
