В доме царила полная тишина. Соловьев сумел сосредоточиться
и прочесть несколько страниц, машинально отмечая карандашом на полях кажущиеся
ему неудачными фразы, слишком короткие и отрывочные, которые в русском варианте
нужно будет объединить в одно связное предложение. Прошел почти час, пока он не
почувствовал, что глаза слипаются и теперь, пожалуй, удастся уснуть. Отложив
рукопись на прикроватный столик, он опустил подушки и выключил свет. Но не
прошло и десяти минут, как снова послышались шорохи.
Он сходит с ума, в этом нет никаких сомнений. У него
развилась мания преследования. Или что-нибудь в этом роде. У него слуховые
галлюцинации. Ему нужна помощь не милиции, а врача-психиатра.
Шорохи стали громче. Теперь Соловьеву слышались уже не
только звуки из кабинета, но и шаги в гостиной. Нет, это уже слишком. Наплевать
на приличия, надо позвать Андрея и все ему рассказать, пусть осмотрит дом,
заглянет в каждый угол. С мнимыми страхами можно бороться только одним способом
– реальностью.
Он снова потянулся к кнопке вызова. То, что произошло
дальше, было мгновенным и очень страшным. Быстрые шаги по пандусу, какой-то
непонятный шум… И выстрелы. Три выстрела. Сначала один, потом, после короткой
паузы, еще два. Снова быстрые шаги, на этот раз через гостиную в сторону
выхода. И опять тишина. Полная. Абсолютная.
На этот раз Соловьев уже не утешал себя тем, что у него
галлюцинации. Если выстрелы ему почудились, сейчас в его спальне стоял бы
Андрей с вопросом, что еще нужно неуемному хозяину. Но Андрея не было. С трудом
преодолевая разлившуюся по всему телу слабость, Владимир Александрович зажег
свет и потянулся за костылями. Рывком подняв себя с дивана, он тяжело оперся на
костыли и потащил непослушное тело к двери. За эту ночь страшные картины так
часто возникали в его воспаленном мозгу, что он даже почти не удивился тому,
что увидел в гостиной. Сделал два шага назад в спальню, усадил себя в
инвалидное кресло и потянулся к телефону.
Звонок в милицию отнял последние силы. Положив трубку,
Соловьев до приезда опергруппы так и просидел в своей спальне неподвижно,
уставившись в окно, за которым чернела непроглядная ночь. Ему было очень
страшно.
* * *
Телефонный звонок прозвенел почти одновременно с
будильником. Настя, с трудом выкарабкиваясь из сна, сняла трубку.
– Просыпайся, подруга, – послышался усталый голос
Коли Селуянова.
– Что случилось? Я разве проспала?
– Конечно, проспала все самое интересное. У твоего
дружка Соловьева ЧП.
Сон как рукой сняло. Она рывком села на постели.
– Что с ним?
– С ним ничего. Жив-здоров. Только напуган сильно. Но
это и немудрено.
– Колька, я тебя когда-нибудь убью. Ты долго будешь
меня терзать? Говори быстро, в чем дело.
– А у него в доме два трупа.
– Что?!
– Что слышишь. Два трупа, мужской и женский. Поедешь к
нему?
– Да, конечно… То есть нет, – спохватилась
она. – Я же в фирме работаю. Черт, как неудачно вышло. Надо с Колобком
посоветоваться. Чьи трупы?
– Мужчину соседи опознали как его помощника. Женщину
никто не знает. Слушай, у твоего инвалида любовница есть?
– Есть, кажется. Как выглядит женщина?
– Маленькая такая, рост меньше ста шестидесяти
сантиметров. Очень хорошенькая, но, к сожалению, без документов.
– Ищите машину, – посоветовала Настя. – Туда
пешком люди не приезжают. Где-то неподалеку должна быть машина этой женщины. Возле
дома нет?
– Нет, перед домом только машина хозяина. Короче,
Настасья, у меня уже сил нет, я сутки додежуриваю, ты приезжай в темпе на
Петровку, я тебе всю информацию передам и поеду спать.
– Подожди, Коленька, подожди минутку, – взмолилась
Настя. – Что сам Соловьев говорит? Это он их застрелил?
– Говорит, нет. Утверждает, что услышал посторонние
звуки в доме, позвал помощника, который живет на втором этаже, тот стал
спускаться, потом раздались выстрелы. И все.
– А оружие?
– Пока не нашли. Так ты едешь или нет?
– Еду, еду.
Она вскочила и стала быстро одеваться. Наливая себе кофе,
она хотела было попросить у Леши машину, но вспомнила, что ему нужно сегодня
ехать в Жуковский, где находится его институт, на ученый совет. Плохо. Значит,
она не сможет съездить к Соловьеву. А надо бы.
Настя уже стояла в прихожей и зашнуровывала кроссовки, когда
из комнаты послышался голос мужа:
– Ты уже уходишь?
– Да, солнышко, убегаю.
– Что-то ты быстро сегодня собралась.
Она открыла дверь и заглянула в комнату. Лицо у Алексея было
совсем не заспанным, и она поняла, что проснулся он давно. Наверное, еще тогда,
когда Селуянов позвонил.
– У тебя что-то случилось? – спросил он,
внимательно глядя на нее.
– Не у меня, у Соловьева. Коля звонил, он сегодня
дежурил, выезжал на место.
– Возьми машину, – неожиданно сказал муж. –
Небось захочешь к нему поехать.
– А ты как же? Тебе ведь в институт нужно.
– Позвоню Аграновичу, он меня захватит, не проблема. А
обратно приеду на электричке.
Настя, с сомнением глянув на свои ноги, обутые в кроссовки,
все-таки вошла в комнату и присела на край постели. Черт с ним, с паласом,
подумала она. Положив ладонь на лоб Алексея, она наклонилась и ласково
поцеловала его.
– У тебя со мной сплошные хлопоты, правда? – тихо
спросила она. – Но я же не виновата, что у меня работа такая дурная. Одни
люди убивают других людей, не спрашивая о наших с тобой личных планах. К
сожалению, я не могу на это повлиять. Ну хочешь, я уйду с этой работы? Тебя
раздражает, что я вечно создаю тебе проблемы?
– Еще чего, – усмехнулся Алексей. – Пока ты
сидишь на своих неконтролируемых трупах, я целый день безраздельно пользуюсь
твоей квартирой и компьютером. Вожу сюда женщин и устраиваю пьянки. И вообще
веду свободный образ жизни. И ты мне тут совершенно не нужна.
– Ты сердишься, – грустно констатировала
Настя. – Поезжай на машине, я обойдусь. В конце концов, мне совсем не
обязательно ехать к Соловьеву именно сегодня. Это можно сделать и завтра. Или
вообще не делать.
– Не выдумывай, – рассердился муж. – Бери
машину и не морочь мне голову. А если тебя угрызения совести мучают, можешь
завтра вечером за мной приехать в Жуковский. Сегодня после совета я останусь у
родителей, у нас же защита, а потом наверняка банкет, закончится поздно.
Настя уехала на работу с тяжелым сердцем, но очень скоро
полностью переключилась на то, о чем ей сообщил Селуянов. В доме Соловьева
убиты два человека. Один из них – помощник Андрей Коренев. Женщина,
по-видимому, Марина, специалист по компьютерам. Что она делала ночью у
Соловьева? Глупый вопрос. У них роман, это очевидно. Настя вспомнила ревнивый и
оценивающий взгляд, которым окинула ее Марина в их первую и единственную
встречу. Первое, что приходит в голову: их застрелил сам Соловьев. Застукал в
недвусмысленной ситуации и рассвирепел. А где же оружие? Спрятал хорошенько.
Или выехал на своем кресле из дома, выбросил пистолет в лесу, благо это совсем
рядом, вернулся и позвонил в милицию.
