– Жаль. Ну походишь ты по подиуму еще года три-четыре,
а потом? Ты же умрешь от скуки. Хорошо, если за это время ты встретишь своего
долгожданного, тогда хоть будешь семьей и детьми заниматься. А если нет? И не
забудь, дети имеют неприятную привычку вырастать, взрослеть и уходить от
родителей. Тебе нужно иметь какое-нибудь занятие, свое дело, чтобы не быть ни к
кому привязанной и ни от кого не зависеть. Пойми, Ксана, если вся твоя жизнь
будет сконцентрирована на муже, это до добра не доведет. Ты сама не заметишь,
как станешь чрезмерно требовательной к нему, начнешь цепляться по пустякам,
зависеть от каждого его слова, от каждого взгляда. Не дело это, девочка, поверь
мне.
Она опустила голову и стала преувеличенно внимательно
разглядывать узор на паласе, устилавшем пол в ее комнате. Оксана стеснялась
признаться Вадиму, что очень хочет иметь такого мужа, вокруг которого она могла
бы сосредоточить все свое существование. Она давно уже не живет с родителями,
манекенщицы рано выходят на подиум и становятся самостоятельными, а ей надоела
эта независимость, и ее не радует одиночество. Ей не нужна свобода, она уже
успела нагуляться всласть. Теперь ей хотелось сидеть дома и ждать мужа с
работы, а детей – из школы, варить борщи, печь торты и пирожные, не думая о
талии, и смотреть по вечерам сериал про доктора Куин, вместо того, чтобы
расхаживать с Есиповым по набившим оскомину светским тусовкам.
Но ей казалось, что Вадим ее не поймет.
* * *
Лето наступило быстро и неожиданно рано, в начале мая в
Москве все деревья уже были зелеными и стояла отупляющая жара градусов под
тридцать. Период «зеленой дымки», в иные годы длившийся дней по десять, в этом году
проскочил буквально за два дня. Как ни странно, такая погода благотворно
сказалась на работе. Акклиматизация москвичей после зимы шла явно медленнее,
чем набирало силу лето, отравленные грязным воздухом, табаком и напичканной
химией пищей организмы столичных жителей оторопели от резкой смены холода на
тепло и все никак не могли приспособиться, многие люди жару переносили пока еще
с трудом, и если у них и была привычка уходить среди дня с работы по своим
делам, то теперь они большей частью сидели на рабочих местах, предпочитая
дождаться вечерней прохлады. Насколько продуктивно было такое отсиживание,
сказать трудно, но зато оперативникам гораздо чаще удавалось заставать нужных
им людей на службе.
Таким образом, благодаря майской жаре сотрудники отдела по
борьбе с тяжкими насильственными преступлениями заметно продвинулись в
раскрытии нескольких убийств и изнасилований, загрузив Настю Каменскую горой
новой информации, которую она должна была рассортировать и проанализировать.
Сама же Настя, в отличие от многих, жару любила, во всяком случае, только при
температуре воздуха выше двадцати пяти градусов руки у нее переставали быть
ледяными. Правда, при этом начинали отекать ноги, что делало невозможным ходьбу
в туфлях или босоножках и вынуждало ее даже в жаркую погоду носить кроссовки.
Но она считала, что кроссовки – это в любом случае лучше, чем ледяные пальцы.
Ближе к вечеру появился Коротков и заглянул к Насте доложить
об очередном посещении Черкасова. Вопреки ожиданиям, даже после обнаружения в
его квартире блокнота одного из погибших юношей попытки «раскрутить» его ничего
не дали. Черкасов ни разу не сбился и не путался в показаниях.
– Чем же он там занимается целыми днями в обществе двух
громил? – поинтересовалась Настя. – Глазки им строит?
– Вроде нет, – пожал плечами Коротков. – Они
в преферанс целыми днями дуются. И вполне довольны друг другом.
– И кто выигрывает?
– Наш друг Черкасов. С завидным постоянством и огромным
преимуществом. Они мне даже одну показательную «пульку» подарили, чтобы
нагляднее было. Хочешь посмотреть? Ты ж у нас известная картежница.
Настя взяла у него расчерченную и заполненную в процессе
игры «пулю». Сразу видно, что у людей времени – вагон, с усмешкой подумала она.
Играли не традиционную «двадцаточку», а целую «сотню». Но запись действительно
была впечатляющей. Судя по вистам, Черкасов закрыл свою «пулю» первым, причем у
одного из партнеров в «пуле» к этому моменту было чуть больше сорока, а у
другого – вообще двадцать шесть. А к концу игры Михаилу Ефимовичу удалось
загнать их высоко в «гору», одного на сто шестьдесят, другого аж на двести
восемнадцать, умело ловя на мизере, всовывая им взятки на «распасах» и оставляя
без нескольких взяток на восьмерной игре, при этом сам он выступал,
естественно, «амнистером», имея в «горе» смешные тридцать.
– Да, – покачала она головой, – мастер,
ничего не скажешь.
Снова в сознании ее мелькнуло смутное ощущение, что она
где-то видела Черкасова раньше. Настя кинула взгляд на листок, который держала
в руках, и вдруг вспомнила. Миша Черкасов. Они сидели рядом на всесоюзной
письменной олимпиаде по математике. Господи, как давно это было… В десятом
классе. Почти двадцать лет назад. Они оба тогда стали победителями, Настя
завоевала второе место, а Черкасов – третье. Ну надо же, такой способный
математик – и ходит по квартирам мыть окна и вешать люстры. Почему? Что с ним
случилось? Стал бы программистом, зарабатывал бы приличные деньги, программный
продукт сейчас дорого стоит. А он, судя по анкете, даже институт не окончил.
– Юра, – тихо сказала она, – а почему
Черкасов бросил институт? Или его выгнали?
– Не интересовался. Это ж когда было…
– Ну а все-таки?
– Ладно, завтра спрошу, если тебе интересно.
Настя помолчала, задумчиво крутя в руках лист с результатами
игры в преферанс.
– Как тебе кажется, он похож на психа?
– Никак мне не кажется, – сердито бросил
Коротков. – Я устал, я хочу есть, я хочу спать, и на мне куча трупов
висит, а работа не идет.
– Не сердись, Юрик. Мне важно знать твое мнение.
– Если хочешь знать мое мнение – нет, не похож. Я
общаюсь с ним каждый день, и ни разу он не сказал ни одного слова, которое
заставило бы меня усомниться в его психическом здоровье. Он логичен,
последователен, ничего не забывает и не путает. Настроение у него ровное, без
заметных перепадов. И прекрасно играет в карты. Этого достаточно, или ты хочешь
услышать еще что-то?
– Юр, но если он говорит правду и если он не
сумасшедший, то что же тогда случилось с мальчиками?
– Настасья, я обожаю, когда ты задаешь свои гениальные
вопросы. Хотелось бы еще услышать на них гениальные ответы.
– С ответами напряженка, – скупо улыбнулась
она. – Пошли по домам, что ли.
* * *
Жена Александра Каменского Даша твердо знала, что за Настей
нужно обязательно проследить, иначе она непременно оденется как-нибудь не так.
12 мая, в воскресенье, она начала осуществлять контрольную функцию прямо с
утра, позвонив по телефону и задав сакраментальный вопрос:
– Ты уже решила, что наденешь завтра в ресторан?
