Но, с другой стороны, если эти два банкира денег не дают, то
кто их даст, когда задача Оксаны будет доведена до логического конца? Можно ли
быть уверенной, что новый источник денег найдется? Если он не найдется, Кирилл
откажется от затеи, и она провалит задание Вадима.
Что же предпринять?
* * *
– Даму зовут Ксюшей, – сообщил Александр
Каменский. – Вероятно, Ксения или Оксана. Работает манекенщицей.
Утверждает, что Есипов хочет на ней жениться. Самое забавное, что она,
по-видимому, не тяготится деловыми разговорами за столом. Умненькая особа.
– Вот видишь, Лешик, – насмешливо заметила
Настя, – ты своим упрямством лишил себя разговора с умной собеседницей.
Кусай теперь локти.
– А Саня лишил себя изумительных гренок из
креветок, – отпарировал Алексей. – Пока он под медленную музыку
выяснял интеллектуальный уровень длинноногой манекенщицы, мы их все съели.
Теперь ему остается только кусать остывшую утку по-пекински.
– Но затея имела успех, – с удовлетворением
отметила она. – Господин Есипов таращится на меня во все глаза. О, и Ксюша
обернулась. Эффект достигнут. Он меня узнал. Теперь будем ждать, чем дело
кончится.
– А чем оно должно кончиться? – спросила Даша.
– Не знаю. – Настя пожала плечами и отпила вино из
бокала. – Главное – ввязаться, а там посмотрим.
Алексей бросил на жену неодобрительный взгляд, но ничего не
сказал.
Минут через двадцать к их столу подлетел официант с бутылкой
хорошей водки в руках.
– От господина Есипова, – сообщил он, ставя на
стол бутылку и кладя рядом с ней визитную карточку генерального директора
издательства «Шерхан».
– Ну вот, – изрекла Настя, когда официант
отошел, – они хотят с нами дружить. Надо же, какая разительная перемена.
Когда мы с ним встретились в первый раз, он смотрел на меня как солдат на вошь.
С таким же презрением и ненавистью. Я для него была человеком из другого
социального слоя. А теперь, значит, признал. Выгодно быть лицом, приближенным к
банкам.
Она повернулась в сторону той части зала, где сидел Есипов.
Кирилл смотрел на нее и улыбался. Настя изобразила царственный кивок, который
должен был обозначить снисходительную благодарность. Есипов поднял бокал в
приветственном жесте. Настя ответила тем же.
Через очень короткое время Есипов подошел к ним.
– Рад встрече, – лучезарно улыбнулся он. – Вы
меня помните?
– Помню, – ответила Настя.
– Вы позволите пригласить вас на танец?
– Я не танцую, прошу меня извинить.
Кирилл смутился, было видно, что он был абсолютно уверен в
том, что ему не откажут.
– Но, может быть, вы сделаете исключение для меня?
Ну как могла Настя ему объяснить, что в изящных туфлях на
высоком каблуке у нее болят ноги? Медленно идти она еще может, но танцевать? А
пойти вообще-то надо было бы. Он, судя по всему, хочет с ней о чем-то
поговорить. И не при всех.
– Ну только если в виде исключения, – милостиво
согласилась она.
Боль была неимоверной. Настя с трудом сдерживалась, чтобы не
морщиться при каждом шаге. Хорошо еще музыку играли медленную.
– Вас, кажется, зовут Анастасией? – начал Кирилл,
обняв партнершу и начиная плавное движение в танце.
– Совершенно верно.
– Почему я раньше не видел вас у Володи? Он прятал от
всех такое сокровище?
– Вы грубо льстите мне, – сухо ответила
Настя. – Но на ваш вопрос я отвечу. Я в тот день приехала к нему впервые
за много лет.
– Вы были в ссоре? Простите, если я веду себя
бестактно.
– Нет, мы не были в ссоре. Просто не нужны друг другу,
и все. Когда я случайно узнала, что с ним произошло несчастье, то решила
навестить старого знакомого.
– Да, несчастье ужасное, – сокрушенно вздохнул
Есипов. – Сначала смерть жены, потом болезнь. Но Володя держится на
удивление стойко. Поразительно мужественный характер. Мы, я имею в виду наше
издательство, стараемся делать для него все, что можем. И знаете, я задумал
один проект, который при успешном осуществлении позволил бы послать его на
лечение за границу за счет издательства. Это стоит огромных денег, но проект
позволил бы их заработать.
– Это похвально. За чем же дело стало?
– За спонсорами. У нас силенок не хватает поднять это
дело самим, а спонсоров найти не можем. Не далее как сегодня я вел переговоры с
представителями двух банков, и они мне, к сожалению, отказали.
– Почему? Они считают вас ненадежным партнером?
– Надеюсь, что нет. У нашего издательства хорошая
репутация, это все подтвердят. Банки не верят в мою затею. Она действительно
совершенно новая и очень необычная. А я уверен, что на этом мы могли бы
заработать достаточно, чтобы оплатить лечение Володи в хорошей клинике.
– Вы полагаете, лечение ему поможет?
– Я знаю точно. Видите ли, позволю себе открыть вам
секрет, если вы сами до сих пор этого не знаете. Володя вам говорил, что с ним
случилось?
– Нет. Он избегает эту тему.
– Вот видите. А я знаю, что все это на нервной почве.
Психогенный паралич. Он очень тяжело переживал смерть жены, а когда выяснилось,
что единственный сын не хочет ни учиться, ни работать, употребляет наркотики и
водит компанию с криминальным элементом, Володя уже не смог этого перенести. Я
специально консультировался со специалистами, за рубежом такие случаи лечат
очень успешно.
– Значит, здоровье Соловьева на данный момент находится
в руках банка, который согласился бы оказать спонсорскую помощь вашей затее? Я
правильно вас поняла?
– Правильно. И где искать такой банк – ума не приложу.
– Я тоже, – усмехнулась Настя.
Она с самого начала разговора поняла, к чему клонит Есипов,
и твердо решила на провокацию не поддаваться.
– И вообще я бы на вашем месте не спешила, –
сказала она. – Вы, наверное, знаете, что в доме у Соловьева произошло
убийство. Меня, например, следователь раз пять уже допрашивал. И я поняла, что
его очень сильно подозревают в убийстве собственного помощника и собственной
любовницы. Так что, может быть, его ждет не лечение за границей, а
обвинительный приговор.
– Вы не должны так говорить. И даже думать так не
должны, – с неожиданной горячностью заявил Кирилл. – Володя
невиновен.
– Откуда вы знаете?
– Я чувствую. Я знаю его не один год, мы работаем
вместе с первого же дня, с тех пор, как было основано издательство. Он не мог
этого сделать.
– Но у милиции другое мнение.
– Они его изменят. Они просто еще не разобрались.
