– Что я должен был подумать, когда вы вели себя…
– Как маленькая мегера?
– Вроде того.
– Вынуждена вас разочаровать: я на самом деле такая.
– Нет. – Для пущего эффекта он отрицательно качнул головой.
Коул держался так, словно ему стала известна какая-то страшная тайна, касающаяся Микаэлы, и она почувствовала себя очень неуютно.
Нужно бежать! – поняла Микаэла, но оказалось, что она не в силах сделать ни шага. Внезапно запылавшие странным огнем глаза Коула гипнотизировали ее, лишая воли. От этого взгляда внутри Микаэлы все перевернулось. Сердце барабанило везде: в груди, в висках, в животе, и Микаэлу сотрясала эта сумасшедшая вибрация. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем один из них сумел двинуться. Коул. Не отпуская ее взгляда, он коснулся кончиками пальцев щеки Микаэлы, потом одна его ладонь легла ей на затылок, а другая – на талию.
– Микаэла… – прошептал Коул, а потом его губы жадно припали к ее губам.
Его губы были горячими, твердыми и очень умелыми, и это была взрывоопасная комбинация. Он ласкал ее губы настойчиво и жарко, но каким-то шестым чувством Микаэла поняла, что ему этого мало, что ему нужно что-то еще… Коул слегка прикусил нижнюю губу Микаэлы, и она беззвучно охнула. Воспользовавшись этим, его язык скользнул внутрь ее рта. Он не пробрался, как вор, а вошел властно, как господин. Он поглаживал, надавливал, отходил и вновь наступал… До тех пор, пока у Микаэлы не закружилась голова, а обезумевшее сердце едва не выскочило из груди. Она умирала от нехватки воздуха, но не хотела отпускать Коула, стискивая его широкие плечи и покоряясь сильным рукам, вжимающим ее в твердое мужское тело…
– Микаэла, с тобой все в порядке?
Микаэла вздрогнула и испуганно уставилась на Мэри-Энн.
– Что?
Мэри-Энн нахмурилась.
– Ты случайно не заболела? – Она присела рядом и озабоченно потрогала лоб подруги. – Мне кажется, у тебя температура.
Определенно у нее была температура. И если она и дальше будет продолжать думать о вчерашнем, то свалится от приступа лихорадки!
– Ерунда, – попыталась возразить Микаэла, но Мэри-Энн строго покачала головой.
– Сейчас принесу градусник, и не думай, что я отстану от тебя, пока лично не удостоверюсь, что с тобой все в порядке.
Микаэла знала, что в некоторых случаях с Мэри-Энн лучше не спорить, а сейчас был как раз именно такой случай. Она безропотно измерила температуру, оказавшуюся совершенно нормальной, и даже покорно проглотила таблетку аспирина – для профилактики. Выполнив свой долг, Мэри-Энн успокоилась, но, когда Микаэла попыталась принять участие в отделке кухни, Мэри-Энн бесцеремонно вытолкала ее вон.
– С меня хватит твоего мазохизма, – сурово заявила она. – Ты и так еле на ногах держишься, а все туда же… Займись чем-нибудь другим.
– Например?
– Почитай книгу. Отдохни…
– Но я не устала!
– Да уж, по тебе видно, что не устала! – сурово пресекла попытку мятежа Мэри-Энн. – Ты давно на себя в зеркало смотрела?
– Утром, – буркнула Микаэла и побрела прочь. Уж если Мэри-Энн решила не допускать ее до работы, то уж точно не допустит!
Но и Микаэла была не так проста: она отправилась туда, где ее не могло обнаружить всевидящее око подруги: на чердак. Там через два часа ее и нашел Коул.
При его появлении Микаэла замерла, как кролик перед удавом, сердце предательски затрепыхалось, а ноги ослабели. Почему-то она решила, что нашел Коул ее исключительно для того, чтобы сказать что-нибудь милое и приятное, вроде того что он соскучился… Или даже для того, чтобы устроить продолжение. И только потом она обнаружила, что он мрачен и отчужден.
– Вы что-то хотели, мистер Рассел?
– Да, – хрипло произнес он. – Это насчет… вчерашнего.
– Я вас слушаю.
– Я… Прошу меня извинить за то, что случилось, – холодно сказал он. – С моей стороны это было непростительно.
Сердце Микаэлы дернулось и застыло. А потом оно уже не затрепыхалось, а забилось неровными толчками, которые болью отдавались во всем теле.
– Вот как… А по-вашему, вчера что-то случилось? – так же холодно поинтересовалась она. Что ж, ей не привыкать к отталкиванию. Только почему в этот раз так больно?
– По-видимому, нет, – сказал Коул и криво усмехнулся.
– Если это все, что вы хотели мне сказать, то прошу оставить меня. У меня очень много работы!
Коул ушел, а Микаэла почти рухнула на пыльный хлам. Жалкий трус! Она никогда не простит его за это!
Через три дня рабочие во главе с Мэри-Энн завершили отделку кухни, холла и кабинета. На повестке дня еще оставались маленькая комнатушка, которую занимал Коул, и несколько кладовок.
– Дел на пару дней! – подвела итог Мэри-Энн и объявила недельный тайм-аут. Она получила приглашение на очередное – кажется, шестое! – бракосочетание своей матушки, а посему вынуждена была ненадолго покинуть приятное ей общество.
– Желаю хорошо провести время, – сказала подруге Микаэла.
– О чем ты говоришь, Майки? Это будет настоящая каторга. К сожалению, я не могу проигнорировать приглашение, матушка меня живьем съест.
– Прямо так и живьем.
– И даже не поперхнется. Она предупредила, что платье подружки невесты на этот раз будет зеленым. Уж лучше это, чем персиковое, как в прошлый раз. С того дня я возненавидела этот цвет.
– Точно так же, как и розовый, сиреневый, лимонный, голубой до этого, – улыбнувшись, заметила Микаэла.
– Ты забыла про цвет слоновой кости.
– О, прости. Это ужасно невежливо с моей стороны!
Девушки прыснули.
– Присмотри тут за Диком…
– Думаю, что Дика ты попросишь присмотреть за мной, – шутливо посетовала Микаэла. – Ладно, дорогая, поезжай со спокойным сердцем, обещаю, что мы присмотрим друг за другом…
С отъездом Мэри-Энн дом затих. Микаэла заказала материалы, список которых приготовила Мэри-Энн, с помощью Дика разобралась на чердаке, после чего они принялись наводить порядок в подвале. К тому же Микаэла умудрилась осилить нудный приключенческий роман, поскольку каждую ночь мучилась от бессонницы, при этом отказываясь признавать, что виноват в ее состоянии Коул Рассел.
В эти дни Микаэла старательно его избегала, но каждый раз, когда она его видела, ее глупое сердце вздрагивало. Пару раз, проклиная свое малодушие, она наблюдала за ним сквозь занавески, пока за этим занятием ее не застал Дик.
– Ты поссорились с Коулом, Микаэла?
– Мы с ним ссоримся с момента моего появления на ранчо.
– Но в этот раз все иначе, не так ли?
– Мне не очень хочется об этом говорить.
