– Зачем ты вернулся, сын? Так сюда не приходят. Мы возвращаемся со славой или не возвращаемся совсем.
– Отец… ты…
– Это неважно. Иди обратно, сын, и докажи, что ты достоин носить моё имя. Призраком ускользать от тюремщиков – невелика мудрость. Я тоже мог это сделать. Но не стал.
– То есть как?.. – прошептал Фесс. – Любой из магов Долины в любой момент, при любой опасности, даже в путах или в темнице – может вот так взять и оказаться дома, в Долине?
– Нет, далеко не каждый, – усмехнулся отец. – Это давний секрет нашей семьи. Прапрадедушкина работа…
– Но, отец, я же…
– Ты проиграл свой бой. Так же, как и я. Только я решил не возвращаться. Вот точно так же я сидел в каморке, только не на корабле, а в темнице, и ждал чуда. На рассвете меня должны были казнить.
– Кто, отец, кто?!
– Какая разница? Ты всё равно не сумеешь отомстить за меня. Я ждал чуда и не дождался. Меня вывели на эшафот, и…
– Отец, прошу тебя!..
– Отчего же? Тебе ведь всё это просто чудится. Бред, галлюцинации, усугублённые отчаянием и жаждой. Я ждал до последнего. У меня были товарищи. Они могли разнести тот проклятый город по кирпичу, разрыть землю на лигу вглубь и выручить меня. Они этого не сделали. Делили сокровища. Каждый из них стал богачом. Сейчас они правят отдалёнными мирами, цари и боги в одном лице… Они правят, а меня казнили. Сперва четвертовали, а потом то, что осталось, сожгли. Я дожил до сожжения. Палачи были опытны. Маги тоже хороши, они не давали мне умереть раньше положенного. Не бледней, сынок, ты уже ничего тут не сделаешь. Я проиграл и должен был умереть. Но, даже стоя на эшафоте, я и помыслить не мог о бегстве в Долину. Это для меня было хуже смерти. А ты ещё очень далёк от плахи, но уже помышляешь о бегстве! Плохо, сын, очень плохо… Возвращайся обратно и умри, как подобает мужчине!.. Тем более что ты уже и так почти на самой грани.
Отец шагнул назад, к двери, твёрдым уверенным шагом, отсалютовав мечом кому-то невидимому там, внизу лестницы. Фесс рванулся было следом, и…
Холодная вода. Потоки холодной воды обрушивались на него сверху, и, хотя совсем недавно он погибал от жажды, некромант лишь плотнее сомкнул губы. Отец был прав. Незачем возвращаться и незачем ждать эшафота, пыток и рёва толпы. Он, страж Серых Пределов, сам решит, когда вступить в них. Эту последнюю свободу у него никто не отнимет.
– Лейте, лейте!
– Не пьет, сударь префект!
– Пасть гаду разожмите, неумехи! Лорн! Нож сюда давай!
Сталь коснулась лица. Обух вдавился в губы. Невольно Фесс чуть разомкнул их – и чуть не захлебнулся от выплеснутого ему в лицо целого ведра. Мокрый, кашляющий – сейчас он являл собой далеко не самое героическое зрелище.
– Пей, скотина, – прошипел тот, кого назвали префектом, низенький и коренастый инквизитор в коричневой рясе. – Всё равно мы тебе не…
Фесс коротко и точно двинул его кандальными браслетами в промежность. Стальные кольца хоть и были обтянуты кожей, но тяжести им было не занимать. Сударь префект утробно взвыл, примерно как паровая мельница, которой на всём ходу закинули железку меж жерновами, согнулся пополам и опрокинулся на спину, не переставая ужасно орать. Остальные – а в каморку Фесса втиснулись аж четверо святых братьев – поспешно отскочили. Некромант уже попытался было захлестнуть цепь петлёю вокруг горла префекта, но тут за дверьми послышался топот, серые, точно крысы, один за другим выскакивали в узкую дверцу. Фесс уже вцепился префекту в шею, но тут в дверь протиснулся первый латник и без долгих рассуждений двинул некроманта в грудь тупым концом копья.
Даже скованный, Фесс уклонился бы от удара, будь этот удар нанесён обычным человеком. Но латник явно был мастером. Некромант не разглядел начала движения, лишь ощутил толчок и резкую жгучую боль в грудине. Задохнувшись, он невольно выпустил толстяка префекта.
– Так-то оно лучше, – назидательно сказал латник, ловко разворачивая короткое копьё остриём к Фессу. – Это тебе привет из Бреннера, чародей. Не только ты в этом мире умеешь драться.
Бреннер. Ну конечно. Кузница кадров. Школа, поставляющая бойцов для Святой Инквизиции. И бойцов, с которыми можно идти хоть даже и на приступ самой Долины.
Лежа на боку и судорожно втягивая, словно рыба, воздух, Фесс ничего не мог ответить. Перед глазами плавали оранжевые и жёлтые круги; латник приподнял помятого префекта, без долгих разговоров выставил толстяка за дверь и дважды стукнул копьём в стену. Ввалились ещё трое, все в полном доспехе. Не успевшего прийти в себя Фесса скрутили, уже простыми верёвками, так, что он не мог пошевелить и пальцем.
– Уж больно ловок ты, некромант, – беззлобно сказал ему самый первый латник, ударивший его древком. – Даже в кандалах тебя не вывести. Ну что ж, поедешь на телеге, как особо почётный гость. Взяли его, ребята!
Фесс не сопротивлялся. Дыхание только-только начало возвращаться к нему.
Его вытащили на палубу. Фесс ожидал увидеть морской простор и белую пену волн, а вместо этого прямо по носу ему предстал целый лес мачт, каменные молы и волнорезы, сторожевые башни, угрюмый форт, нацелившийся своими баллистами и катапультами, а ещё дальше, за лесом мачт, за портом, высокие, изящные шпили и купола, все как один увенчанные символом Спасителя – перечёркнутой стрелой, нацеленной вверх. А ещё дальше, над всей этой суетой, господствовал один, но поистине исполинский собор, чей шпиль достигал самых туч. Последний шедевр Лебана, мага-архитектора, выстроившего архипрелатский собор и дворец в Аркине, Святом городе.
Аркин. Значит, это Аркин. Сколько же времени провёл он без сознания? Никак не меньше нескольких дней, если не неделю, пока корабль шёл из Салладора на северо-запад, наискось через Море Призраков.
А тем временем некроманта, деловито прикрутив ещё и к толстому бревну, аккуратно снесли по сходням на берег и без долгих колебаний деловито загрузили на покрытую полотняным пологом телегу. Десятка три серых мгновенно окружили подводу, возница хлопнул вожжами, и четвёрка откормленных коней влегла в постромки.
Здесь властвовала полноправная зима. Бухта Аркина не замерзала, но воду покрывала шуга, с серого неба сеял редкий снежок, и мачты с реями застывших у причала кораблей покрывали белые снежные чехлы. Под колёсами телеги чмокала и хлюпала жидкая грязь, месиво из растаявшего снега, песка, размокшей глины и конского навоза. Инквизиторы угрюмо тащились по обе стороны телеги, низко надвинув капюшоны и глубоко засунув ладони в широкие рукава. Никто не смог бы и заподозрить, что на грязной телеге везут самого страшного врага добра и света, когда-либо топтавшего землю Эвиала.
Фесс, разумеется, не видел ничего, кроме одного лишь заваленного соломой дна телеги. Её почти не трясло – Аркин отличался великолепными мостовыми. Благополучный и приветливый город ныне показался унылым и мрачным, под стать гнилой зиме, царившей вокруг.
Конечно, архитектурными красотами Аркин дал бы фору любому другому городу Старого Света, исключая разве что Эбин, имперскую столицу. Здесь трудились лучшие зодчие, собранные со всех стран. Правда, возводили они в основном церкви… Весь город, казалось, состоит из сплошных монастырей, подворий, епископских и митрополичьих покоев, и так далее и тому подобное. Ордос жил магией; Аркин – верой в Спасителя.
