…Не видел он, как все инквизиторы разом воздели руки, словно в молитвенном экстазе. Не видел, как палачи по команде принялись крутить рукоятки своей пыточной машинерии и как от четырёх столбов к распростёртому на решётке телу потянулись четыре уродливых железных подобия рук. Толпа взвыла ещё громче, в диком кровожадном исступлении; подпалачик повернул какую-то рукоятку, и громадные железки хищно защёлкали, словно живые, вызвав настоящий экстаз в рядах пришедших поглазеть на казнь.
Глумливо усмехалось в глаза серое, словно похоронный саван, небо.
Только сейчас терзаемого сознания вдруг достигла эта мысль – я умираю, и спасения уже нет. Это было как мгновенное озарение – ведь разум отказывается верить в свою гибель, даже когда палаческий топор уже летит к шее распростёртого на плахе. И губы Фесса невольно, сами собой, стали шептать ритуальную формулу заклинания из Общей теории малефицистики, призывая все силы земные, подземные и небесные отомстить за него. Наверное, он не успел бы этого сделать, окажись его смерть быстрой и безболезненной… Собственно говоря, он и сейчас не слишком понимал, что делает.
Железные руки склонились над бьющимся в конвульсиях телом.
– Теперь, – беззвучно шевельнулись губы Безымянной. Гибкие, но невероятно сильные прутья-пальцы крепко сжимали руки Севера и Эйтери, словно малолетних детей. Гном всё время порывался пустить в ход свой топор и просто начать рубить всех вокруг, поскольку, согласно его мнению, «все они тут зомбей диких хузее»; бледная как смерть Эйтери стояла, запустив обе дрожащие руки в сумку с эликсирами, тоже готовая сеять вокруг себя кровь и гибель.
– Теперь, – повторила Безымянная. Казнь слишком захватила всех до единого на площади. Даже стоявшие в оцеплении лобного места солдаты поддались всеобщему кровавому экстазу. Пар клубами поднимался над беснующейся толпой, и казалось – площадь сама рождает сейчас серые тучи, ткёт и ткёт погребальный саван, погребальный саван всему Эвиалу…
Эйтери быстро кивнула, взмахнула обеими руками – в каждой зажато по какому-то флакону. Она рассчитывала использовать совсем другие эликсиры, но один из них она откупорила много раньше намеченного. Соприкоснувшись с воздухом, он медленно, но верно терял силы, и гнома не рискнула пустить его в ход сейчас.
Тёмно-синие капли смешались с мглой. Разлетелись вокруг, медленно оседая на разгорячённые лица людей вокруг. Север, не таясь, поднял топор. Ему предстояло самое трудное.
Опасения гномы, что её магия может не сработать, оказались напрасны. Синие капли ещё не все успели упасть, а стоящие вокруг вдруг ни с того ни с сего вцепились друг другу в горло. Заработали кулаки, замелькали дубины и прихваченные с собой «на всякий случай» ножи. Брызнула первая кровь – Эйтери успела разглядеть ошалелого юнца, вогнавшего клинок прямо в горло оказавшегося рядом с ним старика.
«Так надо. Такова цена. Меньшее зло», – попыталась сказать себе гнома, но получилось это у неё очень плохо. Почему Безымянная настояла именно на этой магии?
– Вперёд! – крикнула Безымянная, и призыв её обращён был не только к гному и Эйтери. – Вперёд, я поведу вас! Кровь! Кровь! Кровь!
Уже и без того опьянённая толпа дружно подхватила её клич. Драка расползалась все дальше и дальше, куда только могли достичь разлетевшиеся из руки гномы синие капли. Безумцам давали отпор, и хаос мгновенно охватил чуть ли не четверть площади. Цепь стражников качнулась назад, десятники выкрикивали какие-то приказы – в последние отведённые им мгновения жизни.
Безымянная как-то сама собой оказалась во главе качнувшейся вперёд, надавившей на стражу толпы. Растерявшиеся солдаты едва успели пустить в ход короткие мечи. Толпа прорвала их строй, заплатив едва ли десятком жизней.
Но в оцеплении лобного места стояли настоящие вояки. Там, где другие, быстро сообразив, что безумцев не остановят ни стрелы, ни копья, тотчас бы разбежались, солдаты Аркина не сдвинулись ни на шаг. Командир коротко выкрикнул приказ – стрелы хлестнули по катящемуся клубку, где не переставая дрались друг с другом, не понимая, само собой, зачем и во имя чего. Утробный вой смешался с безумными воплями и предсмертными проклятиями. По площади словно прокатилась мгновенная волна – волна паники и ужаса. Вскочил на ноги даже Его святейшество. Его охрана сомкнула ряды, оберегая священное тело Архипрелата, но толпу совершенно не интересовал Первосвященник Эвиала. Часть охваченных безумием людей качнулась прямо на копья оцепивших лобное место пикинеров, не обращая внимания на стрелы, не замечая падающих под ноги убитых.
– Что ты наделала?! – завопила Эйтери Безымянной. – Это ж совсем по-другому должно было действовать! Моя магия, она…
– Так будет лучше, поверь, – холодно ответила посланница Вейде – за миг до того, как её деревянные сабли вырвались из ножен и завели свою кровавую песнь. – Делай, что должна, делай дальше, гнома!
Север, Эйтери и Безымянная оказались не в самых первых рядах безумцев, бросившихся прямо на размах начищенной стали. Пикинеры ударили чётко, как на учениях. Никто не дрогнул, никто не побежал. Все и каждый из них понимал – шансы выжить остаются, лишь пока они стоят в строю.
– Ну же! – взвыла Безымянная – словно зимний ветер в нагих древесных кронах.
Эйтери, с совершенно мёртвым лицом, вновь размахнулась каким-то пузырьком. Веер разноцветных брызг упал на щиты переднего ряда воинов, и железо немедленно начало покрываться ржавчиной. От щитов отваливались целые пласты, ржа пожирала и наконечники копий, и попавшие заодно под капли эликсира мечи. Второй веер брызг – и солдаты попятились, старательно тыча пиками в пустое место, над головами толпы, как будто им привиделось там какое-то чудовище.
Человеческая волна ударила в берег щитоносцев, но не сразу разрушила его. Даже магия Эйтери не могла полностью совладать с ними. Давящие всё и всяческое чародейство силы святых братьев не действовали на эликсиры гномы, но всё-таки неким образом ослабляли их действие. Или странно искажали его.
Круговерть безумной схватки выбросила гномов и Безымянную к самому кольцу солдат – подавшемуся назад, к самому помосту, но не сломленному и отчаянно отбивающемуся.
Наверху что-то дико выл и визжал Этлау, отдавая какие-то суматошные приказы. Лязгали и скрежетали железные «руки», склоняясь над распростёртым некромантом.
Сабли Безымянной и топор Севера лихо засвистели, закружились в кровавой пляске; Эйтери спряталась за мощной спиной гнома. Её дело сейчас было прикрыть товарищей от более чем вероятной магической атаки святых братьев – пальчики гномы лихорадочно откупоривали флакон за флаконом, разбрызгивая вокруг разноцветные эликсиры – защита от огня, от воды, от камня, от духов и призраков (хотя сработает ли последнее – она сильно сомневалась).
Чтобы прорваться сквозь три ряда латной пехоты, Безымянной понадобилось ровно три секунды и двенадцать взмахов саблями. Север успел свалить только одного панцирника, и его собственные доспехи успели покрыться отметинами от вражьей стали.
Из серых туч вниз прянула ослепительная молния, точнее, огненная стрела, ещё в полёте сложившаяся в священный символ Спасителя. Эйтери в последний миг успела плеснуть вверх ещё каким-то снадобьем; белый огонь словно разбился о незримый купол, нити пламени стекали по нему, точно струи свирепого ливня по крыше, впиваясь в камни мостовой и заставляя их дымиться.
