– Дурак, – не сдержался Фесс. – Тебя убьют, а я уже достаточно потерял друзей, чтобы позволять ещё кому-то гибнуть из-за меня.
Фейруз вздохнул – виновато, но непреклонно.
– Я – с вами, Великий Мастер. У вас вон даже меча доброго – и того нет. Сабля пиратская, какой на свалке только и место. Ни посоха вашего некромантского, ни глефы, ни припасов, ни книг… все у серых осталось. Я ничего стащить не успел… – Он понурил голову, словно ожидая выговора.
Фесс помолчал. Только теперь он вдруг начал ощущать свое постоянное, неизбывное одиночество как-то по-другому. Здесь, под ярким улыбающимся небом Кинта Ближнего, среди весёлой, буйной зелени, не чувствовать в руках тяжкого посоха с каменным навершием вдруг не показалось ему катастрофой. И уже не было жаль потерянной сумки с конспектами, и даже глефы, что выковали гномы, верного фальчиона – он тоже не жалел. Он был одинок по-прежнему, это да, и даже прилипчиво-верный, как собачка, Фейруз не мог этого изменить, но мрачный невидимый груз словно спал с его плеч. Он начинал многое сызнова, и ему предстояло вновь научиться радоваться солнечному свету.
Некромант невольно усмехнулся. В памяти вставали строчки из землеописательских хроник, читанные им ещё в ордосские времена. Теперь он знал, куда ему податься в этих краях, и не думалось, что отыскать нужное окажется так уж сложно.
– Ты хотел со мной? Ну так пошли!
Они свернули в первую попавшуюся улочку, что вела от порта вверх по склону горы. Улочка оказалась милой, весёлой и чистой, двух– и трёхэтажные дома щеголяли мраморной облицовкой, гирляндами каменных цветов поперёк фронтонов и тому подобными украшениями. Первые этажи были сплошь заняты лавками и лавочками, где продавалось всё, что угодно, со всего света. Султан Арраса был мудр и понимал, что порок выгоднее обложить пошлиной, чем пытаться задавить силой, и потому в этих лавочках, вспоминал Фесс, можно было купить любое снадобье, даже преданное анафеме Святой Матерью, снадобье, погружавшее принявшего его в сладостный сон, полный чудесных видений. Правда, и сгорали люди от таких удовольствий более чем быстро – когда за год, когда за два…
Хватало и харчевен. Из распахнутых окон соблазнительно пахло – прежде всего, конечно, рыбой, которой были несказанно богаты прибрежные воды Кинта Ближнего. Фесс зашел в первую попавшуюся, достаточно приличного вида, чтобы считать хозяина хоть мало-мальски осведомлённой в кулинарных делах личностью.
Внутри не оказалось обычных для северных таверен огромных общих столов и длинных лавок. Не было и подавальщиц. Дорогу Фессу преградил здоровенного вида детина, хриплым басом потребовавший плату вперёд.
– Это за что же? – насупился Фесс.
– Первый раз у нас, что ли? Заплати, а потом ешь, хоть до тех пор, пока пузо не лопнет! – пояснил детина.
Стояли длинные ряды дымящихся бочек и жаровен, на которых шкворчали жарящиеся рыбы, народ черпал пиво громадными глиняными кружками, посыпал горками рубленого укропа красных варёных раков и вообще радовался жизни как только мог. Порхали раскрашенными бабочками гулящие девицы, выражая всем видом немедленную готовность обслужить клиента хоть прямо тут, в общем зале. Фейруз нервно облизнул губы и отвёл глаза от дерзко выставленных напоказ в низких вырезах платьев прелестей.
Фесс протолкался через жующую толпу к хозяину – смуглому, почти чёрному толстяку с бритым черепом. Трактирщик свободно говорил по-эбински и вопросу Фесса ничуть не удивился. Обстоятельно и с толком ответив, пригласил «не теряться» и отдать должное его кухне, что Фесс с мальчишкой и не преминули сделать.
Уже спускался вечер, когда они вновь выбрались на улицу. Бедный Фейруз низко опустил голову и покраснел до ушей – девушки наперебой звали его попробовать «для другого места сласти, не только для пуза», как выразилась одна из них. Некромант и его спутник шагали всё дальше и дальше, выше и выше в гору, оставляя позади ремесленные и торговые кварталы, особняки знати, бордели разные – и совсем шикарные, и не слишком; пока, наконец, не оказались, точно следуя указаниям трактирщика, у длинного, на целый квартал, здания, узкие окна которого живо напоминали бойницы.
– Нам сюда, – сказал некромант, стоя перед закрытыми дверьми. Фейруз тотчас же с готовностью закивал – ему, очевидно, было вообще всё равно, куда идти, лишь бы только с Великим Мастером.
Фесс сильно и резко постучал – тяжёлым медным кольцом, начищенным до зеркального блеска, в столь же блестящую медную пластинку, прикрученную к внушительного вида двери, что больше подошла бы крепостным воротам.
К его удивлению, створки тотчас же распахнулись, точно весь день только и ожидали его появления.
Открылся низкий сводчатый зал, где по углам на распорках застыли куклы в рост человека, облачённые в доспехи и низкие шлемы с полностью закрывающим лицо забралом. Горели масляные лампы, а в дальнем углу виднелось нечто вроде штандарта – в глубокой нише, подле которой навытяжку стоял часовой со щитом и коротким копьём. В сторону вошедших он даже не повернул головы.
Зато повернули другие.
– С чем пожаловали, господа хорошие? – прогудел слева чей-то голос, глубокий и низкий.
Фесс резко повернулся. У бойницы стоял воин, положив руку на эфес широкого и короткого меча. Ростом он оказался настоящим великаном – наверное, на целую голову выше никогда не считавшего себя низеньким Фесса, при том, что шириной плеч гигант ни в чём не уступал справному гному. Даже тут, внутри, воин не расставался с доспехами – носил плотную кольчугу тройного плетения. Родом он, несомненно, был с Волчьих островов – белокурый и сероглазый, и изначально белый цвет кожи не мог скрыть никакой загар.
С ним рядом стояла ещё пара лучников, которые в первый миг показались Фессу братьями. Оба смуглые, чернявые, с короткими курчавыми волосами, в толстых кожаных куртках с нашитыми на груди и спине стальными пластинами. Один держал в руке нечто вроде осадного ножа на длинном древке, у другого в небрежно уроненной вдоль тела руке висел шипастый кистень на длинной цепи.
– Я ищу полк «Белых Слонов», – коротко ответил некромант.
– Будем считать, ты его нашел. – Светловолосый гигант подошел ближе. – Что дальше?
– Дальше скажу, что хотел бы присоединиться, – не моргнув глазом, ответил Фесс. – Хотел бы, как говорится, вступить в ряды.
– Ишь ты! – хмыкнул гигант. Двое его товарищей хранили молчание. – Вступить хочешь… вступить-то многие хотят, да не многих мы принимаем. А паренёк с тобой – тоже желает… э-э-э… присоединиться?
– Так точно! – срывающимся голосом пискнул Фейруз. – Как есть желаю! Это моё самое горячее желание!
– Ишь ты, – повторил светловолосый. – Желание у него, понимаешь… А ты знаешь, что мы кого ни попадя с улицы не принимаем? – осведомился белокурый. Руку с меча он по-прежнему не убирал. – Много таких просится. Жалованье султанское да грамоту на землю, коли выслужишь, очень даже немало желающих получить. Чем докажешь, что пригоден?
