– Снять ваш груз практически невозможно. По документам – комар носа не подточит. Но один процент из ста все-таки остается.
Но Шамиль позаботился и о том, чтобы даже этот один процент риска был снят с повестки дня. Машины были отправлены по документам совершенно несуществующей фирмы, которая была зарегистрирована по украденному паспорту у пьяного москвича. Если следственные и контролирующие органы все-таки установят истинное происхождение автомобилей, то настоящий хозяин вряд ли будет найден.
Молодой милиционер-водитель сбросил буксировочный трос. Из «Москвича» вылез знакомый Сурену участковый Федосыч, пожал своему молодому коллеге руку, и милицейский «уазик» покинул территорию автосервиса.
Сурен спустился во двор и, словно от всей души обрадовавшись встрече с Федосычем, раскинул руки:
– Какие люди в гости к нам!
– Вот, – ткнул пальцем Федосыч в сторону своей машины, – как и обещал, подкинул вам работку.
– В пять минут все сделаем. Считай, Федосыч, что сдал нам колымагу, а получишь новый «Москвич», как с заводского конвейера. Кстати, такие еще выпускаются?
– На АЗЛК уже нет. А вот Ижевск еще удовлетворяет нужды скромных россиян.
Сурен посмотрел в сторону ремонтного бокса и, увидев одного из автослесарей, поманил его к себе рукой:
– Чем занимаетесь?
– Да «Фольксваген» там у нас на подъемнике стоит, а на яме – «волжанка».
– «Фольксваген» сию же секунду снимайте и отгоните пока в бокс. А на подъемник вот этот «Москвич»…
– Да мне нужно только карбюратор обследовать. На кой ляд подъемник? – вступил в разговор участковый.
Но Сурен, не обращая внимания на слова Федосыча, повторил:
– «Фольксваген» – в боксы. Москвич – на подъемник. Сделайте полный диагностический осмотр и залатайте все, что вызывает хоть малейшее сомнение.
Он взял Федосыча под руку:
– Ну как, капитан, пока с твоей колымагой ковыряются, может быть, по стопочке армянского задвинем?
– А че не задвинуть? Задвинем. Рабочий день закончен. Только, может быть, у вас где-нибудь здесь на воздухе беседочка есть? Что-то не хочется лезть под крышу. Да и деньки последние, видно уж, теплые стоят.
– Можно и на воздухе. Ты, Федосыч, только подожди пару секунд, я своим ребятам несколько ценных указаний дам и коньячок захвачу.
– Работай, работай. Коммерсанта ноги кормят, – похлопал Сурена по плечу Федосыч и посмотрел на часы. Было около шести вечера.
В это время ворота вновь открылись, и на территорию въехал темно-синий джип. Из кабины выскочил парень лет двадцати трех и, увидев, удаляющуюся спину Сурена, побежал за ним. Федосыч с завистью оглядел сияющий джип – вот на какой машине на рыбалку ездить! Никакое бездорожье не страшно. Он обошел машину, словно приценивающийся при покупке клиент. Еще раз поцокал от восхищения языком, кряхтя опустился на коленки и заглянул под кузов – зверь-машина! Он поднялся с колен и увидел перед собой чем-то встревоженное лицо парня, который приехал на джипе.
– Вы что, капитан, что-нибудь потеряли, – спросил он, как показалось Федосычу, чрезмерно обеспокоенным голосом.
– Да ничего я не потерял! Просто смотрю на эту мощь и красоту и восхищаюсь. На таком по пересеченной местности за кабанами можно бегать.
На лице парня появилась еле уловимая улыбка, и он открыл водительскую дверцу.
– На нем за слонами можно бегать и давить их как комаров.
– Тоже мне скажешь – за слонами, – усмехнулся Федосыч. – Лучше задний номер крепче затяни, а то потеряешь, гоняясь за этими своими слонами.
Когда джип рванулся с места и направился в сторону боксов, Федосыч покачал головой:
– Откуда у молодежи деньжищи, чтобы такую технику покупать?
– Молодые, да ранние, – сказал подошедший сзади Сурен. Он держал в руках нераспечатанную бутылку с армянским коньяком.
Они расположились за столом в чистенькой курилке. Сурен разлил по стаканам.
– Истинно армянский? Или тоже в палатке покупаешь?
– Обижаешь, Федосыч. У меня ведь в Ереване столько друзей, которые часто посещают Москву…
– Сурен, так ты ведь не чистый армянин? Не знай я, что тебя зовут Сурен Оганян, то принял бы за славянина.
– А я в принципе и есть славянин. Отец-то у меня русский, москвич. А мать армянка. Они познакомились, когда отец работал в экспедиции на Кавказе.
– Геолог или археолог? – спросил Федосыч и сделал маленький глоток, наслаждаясь необыкновенным букетом настоящего армянского коньяка.
– Водителем в геологической партии. А так как ужасно был охоч до женского пола, то изъездил все близлежащие к лагерю аулы и села и нашел-таки себе невесту.
– Ну, а ты почему же тогда фамилию матери взял?
– Конечно, я хотел бы быть Ивановым или Сидоровым. Но родители-то официально не расписывались…
Федосыч поставил пустой стакан на стол:
– А я ведь тебя уже давно знаю, Сурен…
Сурен поднял вверх подбородок и сощурил глаза, потом, улыбаясь, посмотрел, на Федосыча:
– Нашему сервису – два года. А мы с тобой, Федосыч, знаем друг друга года полтора. Большой срок! Давай выпьем за долгую дружбу!
– Давай за дружбу. Хороший тост. Только наше с тобой знакомство гораздо больше полуторагодовалого срока. Как вспомню, какие ты хохмы на авторынке в Южном порту отмачивал в восьмидесятых, до сих пор волосы дыбом встают!
С лица Сурена вмиг слетела доброжелательная улыбка.
– Откуда вам известно? Вы что, опер?
– Куда мне до оперов! Вон перед джипом на коленки встал, а поднялся с трудом. Чертов радикулит! Я, Сурен, участковый с многолетним стажем. Но в милиции-то работаю, а значит, кое-какую информацию имею. Мошенник ты был – высшего класса! Да ладно, что ты насупился, я же тебя не арестовывать приехал…
– Со старым у меня раз и навсегда покончено.
– Похвально. Впрочем, я и не сомневался. А иначе бы и не притащил к тебе свой рыдван. Ну, ты не дуйся, поднимай стакан, ведь объявлен тост за долгую дружбу.
Сурен взял свой стакан:
– У русских говорят: кто старое помянет…
– Брось! Я не упрекаю, а вспоминаю о былых денечках. Эх, как вы лихо простаков с лотерейным билетом вокруг пальца обводили!
Сурен, поняв, что никакой опасности Федосыч не представляет, впервые улыбнулся, выпил коньяк, закурил сигарету и предложил участковому.
– У меня «беломорчик». Привык знаешь ли… И надо же, как точно могли угадать в человеке доверчивого лоха! – продолжал восхищаться мошенническими заслугами Сурена Федосыч.
Сурен затянулся, долго выпускал дым.
