Смагер отвернулся.
– Хорошо, – сказал Ерема, – свобода дороже всяких денег. Даю полста.
Смагер придвинул стул ближе к таможеннику и присел на краешек.
– Я готов взять взятку, – сказал он, – но только не деньгами.
– Хочешь крутую тачку? – глаза Еремы заблестели. – Только скажи модель, и через пару дней она будет стоять около твоего подъезда. Нет проблем.
– Чистая? – прищурил глаза Смагер. – Не ворованная?
– Обижаешь, начальник.
– А если мне нужна именно ворованная?
У Еремы от изумления расширились зрачки, и он посмотрел на Смагера как на сумасшедшего:
– Ничего не понимаю.
Смагер решил отбросить эзопов язык и жестко сказал:
– Мне нужны люди, которые проводят через таможню украденные на Западе автомобили.
– Я таких не знаю, – сразу опустил глаза Ерема. – Хочешь, откуплюсь деньгами, хочешь недвижимостью или так называемой движимостью…
– Мне нужно знать тех, кто платит деньги за таможенное оформление угнанных автомобилей, – еще раз повторил Смагер и добавил: – И тогда я на твоих глазах сожгу протокол задержания и видеопленку момента передачи денег. Даю слово офицера.
Ерема чуть оживился и сверкнул глазами:
– Лучше отсидеть пяток лет, чем гнить в земле сырой. Знаешь, как за такие вещи благодарят?
– О твоих показаниях никто и знать не будет. Мне нужны только имена и фамилии. А возьмем мы их при продаже ворованных машин.
Ерема молчал недолго:
– Какие гарантии?
– Я же сказал – слово офицера.
– Ты с такой гордостью это произносишь, что я начинаю верить в это самое «слово офицера». Записывай…
Смагер последний раз ехал в морской порт, чтобы успеть к отправке парома в Хельсинки.
Теперь он знал, что в группу по скупке и продаже ворованных автомобилей входят не только уголовные авторитеты, но и некоторые представители государственных органов. Двое из них занимали высокие должности в санкт-петербургской таможне. Но на страницах его служебного блокнота хранились не только фамилии представителей нелегального автобизнеса, но и имена зарубежных туристов, прибывавших в течение последней недели на своих автомобилях для знакомства с Россией.
Смагер нисколько не обманывал Соню, когда, встретив ее на перроне, радостно сообщил, что к ее приезду у него покончено со всеми служебными делами. Но произошел неординарный случай. У пятерых туристов, имена которых были записаны в его блокноте, угнали автомобили. У всех сразу. Не в Питере, а в Новгороде.
Поэтому эта экскурсия в морской порт у Смагера была не запланирована. И, может быть, совсем необязательна. Но капитану МУРа так хотелось хоть одним глазком взглянуть на пострадавших. Хотя бы издалека.
На обратном пути Смагер заехал на центральный телеграф и заказал телефонный разговор с Москвой.
– Как успехи? – услышал он голос Зубкова.
– Лучше быстрее берите ручку и записывайте имена преступников, Владимир Иванович. А то моей холостяцкой зарплаты не хватит на оплату разговора. Значит, первый – господин Бакланов, заместитель начальника таможенного контроля порта… Еще Муса Джамаев по кличке Шамиль. Это уже наш, московский перекупщик.
Продиктовав последнюю фамилию, Смагер иронически спросил:
– Ну как, товарищ подполковник, вы довольны работой своего подчиненного?
– На этот раз претензий не имеется. Но ты не спеши радоваться. За разбитый «Мерседес» и перестрелку с охранниками банкира тебе все равно придется отвечать. Но может случиться и так, что выговора ты не получишь. Хотя медали тоже.
– Я согласен, – улыбнувшись, сказал в трубку Смагер.
– Хочешь, еще обрадую? – вдруг спросил Зубков. – Твой Шамиль – жулик еще тот. И он уже сидит у нас на крючке. Так что твои сведения о его связях с портовой таможней как нельзя кстати. Ну теперь пока. Передавай от меня большой привет Соне.
Зубков весело рассмеялся. Он словно видел, как у Смагера отвисла челюсть.
– Откуда вам-то известно, что она здесь?
– Да если бы ты ее, капитан, не ожидал к себе в гости, то никогда бы не успел выполнить поручение за три дня. А так, признайся, хотел выкроить время и на отдых с невестой?
В трубке раздались гудки. Смагер вышел из кабинки и ухмыльнулся: а ведь он и вправду пахал и день и ночь, лишь бы закончить все дела к приезду Сони. И закончил. И перебрал вчера на радостях. А сегодня они поедут в Петропавловскую крепость и посмотрят, где собираются хоронить Николая Второго с семьей. Только сначала хорошо бы выпить пару кружек пива. Балтийского. Номер три.
4
В поезде, с самого отъезда из Калининграда, у Грека было такое ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Проводник чуть ли не через каждый час заглядывал в его купе, в котором он ехал один, и предлагал чаю. Грек несколько раз выходил покурить в тамбур и около него сразу оказывались какие-то парни, которые тоже прикуривали сигареты и, искоса поглядывая на него, рассказывали друг другу какие-то похабные анекдоты.
Чутье Грека не подвело. Когда он уже хотел укладываться спать, в дверь купе постучали:
– Это проводник. Возьмите, пожалуйста, большое полотенце.
«Какое еще, к черту, может быть большое полотенце!» – негодуя, подумал Грек и открыл дверь. В проеме стоял Шамиль с махровым полотенцем через руку. За его спиной жевали резинку два крепыша с толстыми шеями.
– Ба, какая встреча? – развел в стороны руки Шамиль, будто намеревался обнять давнего друга.
Грек сделал шаг назад. Шамиль без приглашения вошел в купе и знаком попросил своих телохранителей остаться за дверью.
– Пить что-нибудь будем за встречу? – спросил Шамиль.
– Можно, – в знак согласия кивнул Грек и сел на свою постель.
Шамиль громко щелкнул пальцами, и дверь тут же открылась. В проеме стоял проводник с подносом, на котором возвышалась бутылка коньяка и блюдце с нарезанным лимоном. Он вошел в купе, поставил поднос на стол и подобострастно заглянул в глаза Шамилю:
– Что-нибудь еще?
– Когда мне будет нужно, вас позовут, – не глядя на него, ответил Шамиль, взял со стола коньяк и разлил в стаканы: – Ну что, за скорое свидание или за удачную сделку?
Грек понял, что темнить не стоит – старый плут Сосо не решился перечить Шамилю и продал его со всеми потрохами.
– Но как ты догадался, что я в Калининграде? – взяв в руку стакан, посмотрел он на Шамиля.
– Ты слишком доверчив с женщинами. На Востоке есть очень умная поговорка, в которой говорится: не люби деньги – обманут; не люби женщин – обманут…
– Самое пьянящее из вин – это свобода, – закончил за Шамиля Грек.
