Пожалуй, он второй раз в жизни попал в безвыходное положение. Первый раз, когда был вынужден оставить Кэйдвотер, второй раз сейчас, когда оказалось, что его судьба зависит от совершенно постороннего человека – Дороти Бакстер. Это открытие Рори не понравилось. Мало того, он впервые подумал, что политика только снаружи идеальна, а на самом деле тебя дергают за множество ниточек и ты не принадлежишь самому себе. Это открытие настолько поразило Рори, что он на несколько минут забыл, для чего слушает разговор двух женщин.
Глава 17
Джилли устала спорить. Всю жизнь они с бабушкой ссорились. Всю жизнь ее учили жить правильно. И теперь, когда она стала независимой, ее снова поучают. Но почему? Потому что она любит Рори и не может уйти из его мира. Было над чем задуматься. Мало того, став его женой, она опять попадет под влияние бабушки. Ведь известно, что та большая интриганка. А вдруг это она все устроила? Страшная догадка поразила Джилли. Неужели Дороти Бакстер способна так далеко предвидеть? Она совершенно с другим чувством взглянула на нее.
– Скажи мне, пожалуйста, – произнесла Джилли. – Это твоих рук дело?
– Что ты имеешь ввиду?
Рори показалось, что Дороти Бакстер смутилась.
– Рори… он создан тобой?
Дороти Бакстер засмеялась. Она была довольна. Впервые не кто-то, а ее внучка догадалась об истинном царедворце.
– А как ты сама думаешь?
– Я думаю, что ты исчадие ада! – вскричала Джилли.
– До исчадия мне далеко, – произнесла Дороти Бакстер. – Но одно могу сказать: его карьера целиком в моих руках.
– Я так и думала…
– Нет, ты даже не догадывалась, моя девочка. И лучше, если никто об этом не узнает. Эта тайна не нужна общественности, ибо я хочу видеть свою внучку счастливой, но в таком виде, – она приподняла свитер и ткнула в пупок Джилли, где блестел рубин, – в таком виде ты не можешь стать женой сенатора, даже его невестой!
У Джилли от обиды подозрительно набухли глаза. Она знала, что бабушка ненавидит ее, но не до такой же степени! Похоже было, что она перенесла свою нелюбовь к дочери на внучку. Что касается рубина, разве Джилли не прицепила его специально, чтобы привести Рори в бешенство? Это желание владело Джилли подспудно. Теперь она сожалела об этом. Бедный Рори, он так ничего и не понял. Он видит лишь оболочку, не понимая, что внутри. Значит, не судьба. Пусть он становится сенатором. Пусть он даже целуется со своими блондинками и брюнетками. Это его жизнь. А ее – работать в своем маленьком магазинчике и надеяться, что когда-нибудь появится тот рыцарь, который полюбит ее такой, какая она есть. Все это моментально пронеслось в голове у Джилли.
– Чего ты молчишь? – спросила Дороти Бакстер. – Эти украшения в носу и в других местах достойны какой-нибудь бродяжки, но не жены сенатора.
Кроме пирсинга, Дороти Бакстер также презирала длинные волосы, всклокоченные бороды, мотоциклы, кожаную одежду и стиль «металлик». К этому можно добавить, что она не любила современную эстраду, а Майкла Джексона называла «белым негром».
– Ая не собираюсь становиться его женой! – Джилли.
– Не собираешься? – удивилась Дороти Бакстер. – Ох… чему я тебя учила?! Ты точная копия своей матери. У нее не было цели в жизни, и у тебя тоже.
– Тебе не стоит вспоминать мою мать, – ответила Джилли.
– Да… ты права.
– Она любила меня. И ты не сможешь отнять у меня память о ней.
– Я могу сделать все! – заявила Дороти Бакстер.
– Хорошо, – быстро произнесла Джилли, – тогда скажи, почему ты заставила ее отказаться от меня? Почему ты долгие годы мучила меня?
– Ты и это знаешь? – удивилась Дороти Бакстер.
– Я все знаю, – сказала Джилли. – Если бы Ора не пришла на похороны и не отдала мне мамины письма, которыеты возвращала ей нераспечатанными, ябы до сих пор верила тебе.
Дороти Бакстер растерянно молчала.
– Я скажу тебе правду.
– Твоя правда меня не интересует! – ответила Джилли.
– Очень может быть, но послушай, что я тебе скажу. Твоя мать с детства была непослушной. Мне стоило много сил удержать ее от опрометчивых поступков. В десять лет она объявила себя бойскаутом и два дня путешествовала с мальчишками по реке.
– Я ничего об этом не знала, – с восхищением произнесла Джилли. – Должно быть, это было здорово.
– Чепуха. Чем дальше, тем больше она доставляла хлопот. Школа ее не интересовала. Вот мальчики – да. Она с детства была распутной.
– Если ты имеешь в виду то обстоятельство, что она забеременела в семнадцать лет неизвестно от кого, то это для меня не секрет, – оборвала ее Джилли. – Да, мне горько от того, что я не знаю, кто мой отец. Но почему ты ее прогнала?
– Я слишком хорошо знала свою дочь. Если бы она воспитывала тебя, у тебя не было бы шансов даже завести семью.
– А у меня и сейчас их нет! – заявила Джилли.
– Мне надо было, – не обращая на ее слова внимания, продолжила Дороти Бакстер, – чтобы ты выросла нормальным ребенком, поэтому я рассталась с твоей матерью.
– Ты поступила очень жестоко, – сказала Джилли.
– Да… я понимаю… – глядя на Джилли, произнесла Дороти Бакстер, – ты копия своей матери.
– Просто ты не любишь меня и не любила мою мать! – Слезы потекли по щекам Джилли.
– Ты плачешь? – удивилась Дороти Бакстер. – Она тоже любила плакать. Тебе было два года, когда она со слезами на глазах просила отдать тебя. Но я знала, что слезы – это слабость. Многие женщины пользуются ими, чтобы добиться своих целей.
– Ты подлая, ты… ты… – выдавила из себя Джилли.
– Возможно, я лишена эмоциональности, свойственной тебе, но зато в отличие от тебя, моя дорогая, я умею просчитывать последствия своих шагов. Знай же, что это я устроила твою судьбу.
– Что?! – удивилась Джилли и перестала всхлипывать.
– Я вложила в него столько денег, что было бы глупо упустить его. Я сделаю его сенатором и выпью шампанское на твоей свадьбе.
Джилли была на грани срыва. Она прижала ладони к щекам и повторяла:
– Боже, что происходит? Боже, что происходит? – Потом она повернулась и пошла.
Дороти Бакстер бросила ей в спину:
– Глупая девчонка! – Ее голос прозвучал точно так же, как и много лет назад, когда она держала Джилли в заточении в серо-белом доме, в котором даже окна напоминали бойницы. – Вначале подумай, стоит ли поворачиваться ко мне спиной. Рори может и не стать сенатором.
Эта ее фраза была той последней каплей, которая переполнила Джилли. Она развернулась и посмотрела на Дороти Бакстер.
– Ты можешь растоптать меня, но, прошу тебя, не трогай других людей.
