– Да, о да!
– Помоги мне.
Целуя грудь Лии, Дэлтон нащупал ее трусы и пояс. Его пальцы скользнули в запретные пределы.
Услышав глухой стон, он забыл обо всем на свете. Взяв руку Лии, Дэлтон прижал ее к своей взбунтовавшейся плоти.
– Видишь, как я тебя хочу.
– Я тоже хочу тебя, – прерывисто прошептала она. – Но как же…
– Ни о чем не беспокойся, доверься мне.
Лия расстегнула молнию на его джинсах. Он поднял ее над собой и медленно опустил, проникая во влажное тепло.
– О, Дэлтон! – вырвалось у нее.
– Тебе больно?
– Да… нет… – сбивчиво шептала Лия, у нее на лбу выступили капельки пота. Она сомкнула ноги у него за спиной.
Дэлтон двигался вверх и вниз, сначала медленно, потом все быстрее. Они вскрикнули одновременно.
Потом Дэлтон взял ее на руки, как ребенка.
– Где спальня? – спросил он, едва переводя дыхание. Лия молча указала, куда идти.
Ее что-то тревожило. Ее что-то мучило. Она снова была маленькой девочкой, одинокой и беззащитной. У нее колотилось сердце. Кто-то был совсем рядом. Кто-то касался ее тела. Рука. У нее на груди лежала чужая рука, загрубевшая и тяжелая. Лия закричала. Другая рука зажала ей рот.
Она попыталась вырваться. Незнакомец наклонил голову туда, где только что была его рука…
– Нет! – отчаянно вырываясь, закричала Лия.
– Лия, проснись, – уговаривал далекий голос. – Тише, тише, все хорошо. Я с тобой.
Лия несколько раз зажмурилась и постаралась набрать побольше воздуха. Где она? Кто с ней рядом?
– Лия, все хорошо, – мягко повторял все тот же голос. – Тебе что-то приснилось.
В лунном свете белело лицо Дэлтона. Тут Лие вспомнилось все: взломанная дверь, разгром в доме, объятия Дэлтона, неистовая близость.
Или это была просто животная страсть? Почему ей опять приснился кошмарный сон, который преследовал ее много лет?
– Лия, – шепнул Дэлтон.
Против своей воли Лия смотрела на его обнаженное тело. Она не могла вспомнить, как они оказались в спальне, как разделись и заснули, обнявшись в ее постели.
– Все в порядке? – спросил он, поглаживая загрубевшими пальцами ее плечо. – Ты меня напугала. Это все из-за вчерашнего потрясения. – Дэлтон нахмурился: – Когда я думаю, что он рылся в твоих вещах, мне хочется его придушить. Дай срок, я до него доберусь…
Лия прижала палец к его губам:
– Ш-ш-ш, не надо об этом. Я знаю, это был Партридж. Пусть с ним разбирается полиция. – Она замолчала. – Но мне не потому приснился страшный сон.
– Лия, тебе кто-то причинил боль?
На ее ресницах дрожали слезы, но стыд за свою слабость заставлял Лию сдерживаться.
Однако выдержка ей изменила.
– Не плачь, прошу тебя, – умолял Дэлтон.
– Да, ты угадал. Мне… причинили боль.
– Кто? Руфус?
– Нет. – Ей было трудно говорить. – Руфус не обижал меня никогда в жизни.
Дэлтон прижал ее к себе.
Теперь слова сами слетали с ее губ.
– Когда мне было десять лет, мама стала сдавать комнаты, чтобы свести концы с концами: после смерти отца мы остались без единого цента.
Лия перевела дыхание.
– Если тебе тяжело вспоминать, лучше не надо, – сказал Дэлтон, касаясь губами ее щеки. – Я все пойму. У каждого в жизни есть темные страницы. Не нужно их ворошить.
От прикосновения его губ по телу Лии пробежала легкая дрожь, но ей уже было не остановиться:
– Как-то ночью… я почитала, погасила свет и вдруг услышала, как скрипнула дверь. Я… ничего не видела, было темно. В ту ночь разыгралась гроза.
Дэлтон замер. Он уже понял, что последует за этим.
– Не успела я опомниться, как рядом со мной оказался какой-то человек. Я хотела закричать, но он зажал мне рот.
– И этот подонок… – Дэлтон не смог выговорить зловещее слово.
– Нет, он меня не изнасиловал, – тускло сказала Лия, – но он… он шарил руками по всему моему телу. – У нее брызнули слезы.
– О, малышка, как мне тебя жалко, – шептал Дэлтон. – Невыносимо жалко.
– Сама не знаю, как мне удалось вырваться и выбежать из комнаты. – Лия всхлипнула.
– И куда ты побежала?
– К маме. Я рассказала ей, что произошло.
– А что она?
– Отказала жильцу от дома, а мне велела выкинуть это из головы, как будто ничего не случилось.
Дэлтон вполголоса чертыхнулся.
– Моя мать по сей день отказывается об этом говорить, делает вид, что той ночи как бы и не было. Она считает, что если мы… если я буду слишком много об этом думать, то сойду с ума. – Лия невесело засмеялась. – Понимаешь, она всю жизнь хотела, чтобы я удачно вышла замуж и жила в достатке. Для нее это было пределом мечтаний, но я всегда стремилась к другому.
– Поэтому ты и вышла за Руфуса, хотя он был намного старше тебя?
– Да. Он был добрым и человечным. Он показал мне, что бывает любовь, свободная от мучений.
– Ты все еще любишь его? – спросил Дэлтон, слегка отстраняясь, чтобы видеть ее лицо.
Лия смело смотрела ему в глаза.
– Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. У меня никогда не было к нему страстной любви.
«Такой страстной любви, как к тебе», – чуть не добавила она.
Она нарушила зарок, данный себе самой. Она полюбила Дэлтона Монтгомери, мужчину, который желал, но не любил ее.
– Лия, – позвал он.
В его голосе звучали нотки отчаяния, но она не знала, о чем они говорят, и не придала им значения.
– Ты ведь не боишься меня, правда?
– Правда, – шепотом ответила она. – Ты внушаешь мне ужас, но я тебя не боюсь.
– Это ты внушаешь мне ужас. Может быть, если бы я не прикоснулся к тебе тогда, в первый раз, все было бы иначе. Но получилось так, что…
– Я знаю. – Лия не дала ему договорить, чувствуя, как он сильнее сжимает ее в объятиях.
Она полностью подчинилась этому порыву. Завтра можно будет обдумать перемену, свершившуюся в ее жизни, и во всем разобраться, но сейчас ей не хотелось ничем омрачать бесценные мгновения любви.
Язык Дэлтона скользил по ее разгоряченному телу. Она застыла от этого волнующего прикосновения, но ее бедра сами собой потянулись ему навстречу. Лия теряла голову.
– Прошу тебя, остановись, – закричала она, когда наслаждение стало невыносимо острым, но Дэлтон не слушал ее.
