– Хотел, обманно приняв силу Разрушителя, заставив Сущность раскрыться мне, нанести удар. Ты был прав, Сфайрат.
– В прошлый раз ты так и не сказал мне, чем же именно ты собираешься нанести этот удар, – припомнил дракон. – А сейчас я ощущаю в тебе пустоту и неуверенность. Раньше их не было. Что случилось?
Фесс и Рыся переглянулись.
– У меня было оружие против Западной Тьмы, – медленно сказал Фесс. – Оружие, вынесенное мной из другого мира. Оружие, за которым жадно охотятся такие силы, что… – Он махнул рукой. – Мощь этого оружия трудно представить даже тебе, мудрый Сфайрат.
– Почему же тогда ты допустил, что Салладорец воскрес?! – вскипел дракон.
– Потому что это оружие можно использовать только один раз. Я открыт перед тобой, Сфайрат. – Мало-помалу Фесс забывал добавлять «досточтимый» или «многомудрый», вспоминая, как запросто он говорил с драконом, когда они вместе склонялись над раненой Рысью-Аэсоннэ. – Ты знаешь, что мы сделали всё возможное. Однако потерпели неудачу.
– С этого и следовало начинать… – бросил Сфайрат.
– Прости. Тут ничего не сделаешь. Салладорец – достойный соперник.
– Я подтолкнул тебя к мысли о нём именно потому, что ещё надеялся: старый порядок вещей удастся сохранить, – после краткого молчания отозвался дракон.
– Салладорец – новый Разрушитель? Истинный Разрушитель? – вновь не утерпела Рыся, но на сей раз Сфайрат не стал упоминать об этикете. – А и папа, и Этлау – только для отвода глаз, верно?
– Не думаю, Аэсоннэ, – покачал головой Сфайрат. – Всё ещё сложнее, чем кажется даже мне. Салладорец – нечто совершенно новое. Он не станет предсказанным Разрушителем. Он станет совершенно иным, то есть тем самым, о чём ты говорил мне, Кэр. Разрушитель должен был, помимо всего прочего, обратить во прах сам этот мир, смести власти и троны – Салладорца же волнует только Аркин, после чего, как ему представляется, всё пойдёт само собой.
– Признаться, я зашёл в тупик – почему он тогда отправил против Аркина только птенцов? Почему не озаботился сам, если это настолько важно?
– Значит, он хотел уверить тебя, что это неважно на самом-то деле, – заметил дракон. – Он мог рассуждать именно так, как ты. Раз против Аркина отправлены какие-то там мальчишки и девчонки, это не может иметь никакого значения, а сам Салладорец просто отводит нам глаза.
– То есть на самом деле Аркин имеет значение?
Дракон покачал головой. Пышный плюмаж нелепо качнулся туда-сюда.
– А вот этого никто не знает, даже мы, Хранители. Храм Океанов, быть может, ответил бы тебе, но не я. В тайны Инквизиции проникнуть непросто. Но мы отвлеклись. Что же с тем оружием, которым ты рассчитывал поразить Сущность? Что с ним стало, раз теперь ты вспоминаешь о моём мече?
– Его похитили, – с трудом выдавил Фесс.
Дракон молча склонил голову набок, словно желая сказать: «Да как же так-то?!»
– Похитила некая Клара Хюммель… – Фесс ожидал, что сейчас придётся долго и нудно рассказывать, кто это такая, однако ничего этого не потребовалось.
– Я знаю её, – коротко отмолвил Сфайрат. – Мы виделись. Она… была здесь. Я, признаюсь, тогда сыграл не совсем… э-э-э… красиво. – Уточнять, в чём именно, ему явно не хотелось. – Она шла по твоим следам, Кэр, и, как я понимаю, по следам твоего оружия. Ну что ж… настырность в конце концов вознаграждена. – Дракон печально хмыкнул. – Можно только догадываться, что она с ними сделает… И о Мечах, Алмазном и Деревянном, я тоже знаю, Кэр. Прочёл о них в памяти Клары. Жаль… я использовал самое сильное средство, чтобы остановить её, не убивая.
– А почему, кстати? Если она так важна, почему же не убил? – в упор спросил Фесс.
– Не смог, – виновато развёл руками дракон. – Ведь я… как бы это сказать…
– Ты любил её, – вдруг произнесла Рыся. – Мама сказала мне так из моей крови.
По лицу Сфайрата прошла судорога.
– Кейден, – вымученно улыбнулся он, – всегда знала слишком много. Потому что любила совать свой нос…
– И мама тоже любила тебя, – спокойно докончила драконица Аэсоннэ. – Ты мог бы стать… моим…
– Погодите! Ничего не понимаю! – Фесс в отчаянии схватился за голову. – Кто кого любил?! Как дракон Сфайрат, не покидавший пределов Эвиала, мог любить Клару Хюммель, душевную подружку моей дражайшей тётушки Аглаи?!
Дракон тяжело вздохнул.
– Наступает время признаний, не так ли, Кэр?.. А ты удивишься, если я скажу, что бывал в вашей Долине? В другом обличье, под другим именем… А? Удивишься?
– Удивлюсь, – едва вымолвил некромант. – Как такое возможно? Эвиал – закрытый мир! Драконы никогда не покидали его!
– Иногда, – блёкло улыбнулся Сфайрат. – Иногда, при особом расположении звёзд и когда ещё был жив старший Хранитель того Кристалла, который они должны были унаследовать. И… если у них было на это желание. Потому что повидать Упорядоченное – а потом возвращаться и нести долгую, почти что вечную службу… не все хотели знать, что теряют. Далеко не все. Да и родители… – Он махнул рукой. – Одним словом, молодой дракон Сфайрат в один прекрасный день покинул родной Эвиал, оставил Пик Судеб, где пока ещё восседал на Кристалле Магии почтенный отец Сфайрата, – и отправился в странствие. Он прослышал о Долине – и ему захотелось испробовать иной жизни. Он воспользовался обликом и памятью погибшего чародея по имени Аветус Стайн. Это оказалось нетрудно, я случайно стал свидетелем его конца. Вобрал в себя его воспоминания. Похоронил… достойно. Правда, пришлось сделать так, чтобы тело не перенесло бы… э-э-э… эксгумации. В противном случае любой маг заметил бы следы моего, гм, вмешательства. Два года я любил Клару. Правда, в самой Долине почти не появлялся, когда понял, насколько могущественные чародеи её населяют. Архимаг Игнациус Коппер, в частности. Ему я на глаза не попадался.
Поражённый Фесс не знал, что сказать.
– А если бы ты не вернулся? Остался бы в Долине? Или просто отправился в любой другой мир?
– Тогда меня ждала бы очень печальная судьба, – холодно заметил дракон. – Такая, что всего мужества и стойкости моей расы не хватило бы, чтобы её принять или хотя бы достойно погибнуть. Те, кто ставил нас на стражу, знали своё дело.
– Кто же вас поставил?
– Об этом я не могу говорить, – отрезал Сфайрат.
– Мне интересно, как же вы вообще выживали – ведь Кристаллов всего девять… э-э-э, было девять, и насчитывалось девять хранителей. Вы все должны были стать кровными родственниками и…
– На нас не распространяются многие законы, коим подчинены смертные, – с горькой гордостью заметил дракон. – У нас не было постоянных семейных пар. Дракон и драконица встречались, зачинали дитя. Если рождался дракон, он переходил к отцу. Если драконица, то к матери. Инцесты, столь страшные с вашей точки зрения, – для нас совершенно обычное дело.
