– Конечно, проще всего было б собрать всю Силу, какую только возможно, и… так, чтоб и пепла не осталось… Но… помня нашу рабочую гипотезу и принимая во внимание никем не оспоренное замечание Анналов, что гибель Разрушителя вызовет чудовищные бедствия, если не знать, как их предотвратить, я не стану рисковать. Ничего радикального. Пока. Нет, Мег, я как раз и хочу подставить его в один из фокусов… чтобы выяснить раз и навсегда, откуда он тянет Силу. Кто его поддерживает, как мы и говорили.
– Я бы предпочла не настолько лобовой способ… – призналась волшебница.
– Я бы тоже, – кивнул Анэто. – Но, увы, ничего лучшего мы не придумали. Время поджимает, тратить его на долгие теоретические изыскания… ну, ты сама понимаешь.
– Понимаю. Но, Ан, что будет, если он догадается?..
– Вот тогда-то, боюсь, он и вспомнит о палачах, – нахмурился Анэто. – Правда, сейчас инквизиторов у него под рукой совсем немного. Разрушитель знал, куда нацелить удар. Честное слово, оставайся он студиозусом моей Академии – без колебаний присвоил бы ему адъюнкт-профессора за такое чародейство…
– Тебе б всё шутки шутить, Ан…
– В нашем положении, Мег, надо или плакать, или смеяться. Ну а я предпочитаю последнее, как ты знаешь.
– Да уж… знаю. – Мегана, не стесняясь окружающих, погладила Анэто по руке. – Когда хотите начать? Я-то все приготовления закончила.
– Как сказал, ещё не меньше суток, – вздохнул ректор. – Очень сложный протокол, и… ты ж понимаешь, неиспытанный, пишется на ходу, почти экспромтом. Мои мальчики уже давно строили теоретические модели Разрушителя, как выяснилось. В порядке личной инициативы, так сказать.
– Я ничем не могу помочь? – В голосе Меганы слышалась лёгкая ревность. Не женщины, нет – а чародейки, и притом далеко не последней в Эвиале.
– Да я и сам-то их едва понимаю, – развёл руками Анэто, имея в виду своих молодых «предельщиков». – В основном я у них на подхвате. Принеси-унеси. Совсем загоняли, негодные. Ну никакого уважения к убелённому сединами милорду ректору…
– Ой, посмотрите на этого старца, – тихонько рассмеялась Мегана. – Вот погоди, доберусь до тебя, посмотрим тогда, насколько тебя седины убелили…
Анэто только грустно улыбнулся.
– Пойду. – Он осторожно коснулся её щеки. – Время, оно…
– Ну да, конечно. Время. Оно всегда… – отвернулась Мегана. – Иди уж. Не стой с виноватым видом. Не собираюсь бросаться тебе на шею при всех…
…Маги и милорд ректор действительно работали всю долгую морозную ночь. Несколько раз менялись факелы, слуги без устали подбрасывали дрова в большой костёр; к следующему полудню чародеи буквально валились с ног, но начатое не бросали. Несколько раз подходил необычайно вежливый и сдержанный отец Этлау, осторожно интересовался, есть ли подвижки; выслушивал туманный отчёт, кивал и уходил – встречать растянувшиеся длинной и тонкой нитью войска.
…Был уже вечер, когда Анэто наконец плюхнулся у костра рядом с хозяйкой Волшебного Двора. Милорд ректор, похоже, отморозил себе кончик носа и пальцы, но казался необычайно бодрым.
– Готово, Мег. Всё готово. Уф, запарились…
– Оно и видно, что запарились, – потянулась к нему чародейка. – Сиди смирно! Обморожение, сразу ж видно, это запускать нельзя. Сейчас я его…
– Да ты чего, да я сам… – вяло отбивался милорд ректор, однако Мегана решительно взяла дело в свои руки.
– Не вертись. Голову прямо. Руки давай… сейчас рукавицы сниму… – Она хлопотала над чародеем, словно заботливая жена.
Здесь, у Пика Судеб, откат всегда отличался силой и болезненностью. Мегана чуть не до крови прикусила губу, однако исцеляющие заклятия сработали как надо.
– Спасибо… уф, а то я совсем выжатый, – виновато признался Анэто.
– Вы там хоть себя-то не убейте, – проворчала Мегана, сама поспешно натягивая меховые варежки.
Милорд ректор выразительно пожал плечами.
– Не знаю, Мег. Никто не предскажет, как сработает это заклинание. Плохо то, что и мне, и мальчишкам придётся там стоять, рядышком с преподобным нашим отцом Этлау.
– Эт-то ещё зачем? – нахмурилась волшебница.
– Так я ж и объясняю – протокол новый, неиспытанный… Да и необходимых ингредиентов не было, – скорчил гримасу Анэто. – Придётся самим вставать в фокус, корректировать, если что пойдёт не так. Знаешь ведь, как бывает.
– Знаю, – окончательно помрачнела волшебница. – Вот что, Ан, я с вами пойду.
– Ты что, ты что! – замахал руками милорд ректор. – С ума сошла? Это ж опасно, Мег!
– Именно потому, что опасно, я там и встану. Рядом с вами. Сделаю что скажете, – непреклонно возразила чародейка.
– Мег. – Анэто решительно взял её руки в свои. – Мег… м-милая моя… – Он запнулся и покраснел, точно мальчишка. – Мег, ты не понимаешь. Я… ну, в общем, я не могу не пойти. Заклятье может повернуться так, что… короче… одним словом… Надо, чтобы ты держалась от него подальше, – наконец собрался он с духом. – Да, всё может взлететь на воздух. Нас, того и гляди, расплющит, испепелит или просто сотрёт в порошок. Кто тогда возглавит магов? И Ордоса, и Волшебного Двора? Кто примет на себя бразды правления в Белом Совете? Кому я смогу доверить Академию? Я, я… я счастлив, что ты хочешь встать рядом со мной… – Он покраснел ещё гуще. – Но… обстоятельства…
– Плевала я на обстоятельства, – безмятежно отрезала Мегана. – Вы, мужчины, неисправимы. Думаете только о себе и своих игрушках.
– Ничего себе игрушка – целый мир…
– А в чём отличие? В величине? – Она в упор взглянула Анэто в глаза. Её собственные при этом подозрительно сверкали. – Мы с тобой не первый год на свете живём. Даже, страшно сказать, не первое столетие. А ссорились и подпускали друг другу шпильки, словно дети. И… сквозь пальцы утекло столько важного… Я это поняла только здесь. Смешно – обычные девчонки через такое лет в шестнадцать, наверное, проходят. И вот вдруг понимаешь, что всё, понимаешь, Ан, всё – становится неважным. Кроме одного-единственного человека. К спине которого хочется прижаться, глаза закрыть, и чтобы вокруг – тишина. И если… – Голос Меганы дрогнул. – Если этот человек… исчезает, то безразлично уже становится, что станет с миром, с небом, звёздами и всем прочим. Понимаешь, Ан? Без-раз-лич-но. Да гори он огнём, этот мир. Он нужен Западной Тьме – пусть им подавится. Поэтому я встану рядом с вами… и не смей меня отговаривать!
Анэто тяжело вздохнул:
– Мег, ну как же… ну почему ж другие должны отвечать за нас, за наши… чувства? Почему крестьянин где-нибудь в Эгесте должен умирать мучительной смертью только потому, что… одной чародейке стало всё равно и она не встала во главе тех, чей долг – защитить этого пахаря?
– Ан, милый… – промурлыкала Мегана, зажмуриваясь. – Не хочу про это говорить. Можешь меня ругать, можешь даже отшлёпать. Но мне действительно всё равно, что станет с этим миром, в котором не будет тебя. Ох… ну, вот и призналась. Никогда не думала, что сделаю это первой.
