Дана не отвечала. Ее разум и сердце охватило смятение.
– Но ты должна знать, что независимо от твоего решения мы всегда будем друзьями. Я просто не могу больше сдерживать свои чувства.
На глаза Даны навернулись слезы, но ее голос звучал ровно.
– Я не хочу вводить тебя в заблуждение и подавать ложные надежды.
– Я понимаю и уважаю это. Но пожалуйста, подумай – это все, о чем я тебя прошу сейчас. Я не спешу.
Дана молчала. А Руни, уже высказавшись, ждал, что она скажет.
– Еще вина, мадам? Сэр?
Никто из них не хотел больше вина, но Дана была рада, что официант прервал их разговор: у нее появился шанс поменять тему.
Официант отошел от столика, они остались одни, и Дана заставила себя улыбнуться.
– Я уверена, что твои родные рады видеть тебя дома.
– Особенно мать и Мэриан.
– Мэриан?
Руни засмеялся.
– Это наша экономка, она очень любит готовить. – Он погладил себя по животу. – Если я не буду следить за собой, то у меня очень скоро отрастет живот.
– Сомневаюсь…
– Погоди, вот попробуешь ее персиковый пирог!
– Я уступаю тебе это удовольствие, – легким тоном разрешила Дана. Она поняла его намек, он собирался пригласить ее к себе домой, но она не клюнула на приманку.
– Только мне становится трудно с отцом.
Дана удивилась.
– Я думала, вы очень близки.
Лицо Руни помрачнело.
– Да, конечно, но папа сует нос в мои дела и хватает меня сама знаешь за что.
Дана рассмеялась над словами, которые подобрал Руни.
– Поверь, я знаю слово задница.
– Конечно, только я не люблю употреблять при тебе грубые слова.
Выражение ее лица стало серьезным.
– Ты истинный джентльмен. Всегда.
– Ты считаешь это недостатком?
– Конечно, нет, – сказала Дана, понимая, что он снова затрагивает опасную тему. Она не хотела обидеть Руни, что бы она ни говорила ему или что бы ни сделала. – Так что твой отец хочет от тебя? Чтобы ты отказался от дела Грейнджера?
На лице Руни появилось удивление.
– Откуда ты знаешь?
– Я только предполагаю.
– Ты правильно предполагаешь.
– Он объяснил почему?
Руни нахмурился и с горечью ответил:
– Да. Он беспокоится о моей карьере. Он хочет, чтобы я занялся политикой. Ты только представь себе! Я – политикой!
– Ты шутишь?
– Нет, к сожалению. Он спит и видит, что я баллотируюсь в сенат.
– Ну, я думаю, ты бы мог стать большим сенатором.
– Вот так и Шелби говорит. – Руни еще больше нахмурился. – Но я не хочу быть сенатором. Я хочу делать то, что я делаю, – быть практикующим адвокатом.
– И защищать людей вроде Янси Грейнджера.
– Совершенно верно, но папа опять-таки не считает это достойным занятием.
– Ему не нравится твой клиент, – сказала Дана уверенным тоном.
– И это тоже, но больше всего его беспокоит судебный процесс, ведь Грейнджер намерен возглавить новую больницу.
– Значит, он собирается продать им землю?
– Надеюсь, что да.
Казалось бы, Руни ничего особенного не сказал, что могло бы вызвать у нее тревогу, но его интонация насторожила ее.
– Что это значит? Ты не уверен? – Дана затаила дыхание.
Руни допил остатки вина из бокала.
– Вероятно, мне не следует тебе говорить, но я подслушал разговор отца по телефону насчет земли.
Дана с трудом сдерживала волнение.
– Ты имеешь в виду с кем-то не связанным с больницей?
– Вероятно.
– Что именно ты слышал?
Руни снова поколебался, борясь с собственной совестью и особенным отношением к Дане.
– Папа сказал: «Значит, ты заинтересован в собственности?»
– А это означает, что кто-то еще интересуется землей твоего отца.
Руни ничего не ответил, да ему и незачем было что-либо говорить. Дана почувствовала такое напряжение, как будто ей в голову заложили динамит.
– Если то, что ты говоришь, правда, тогда все может повернуться по-другому.
– Ты еще мне рассказываешь, – сказал Руни холодно. – Пойдем отсюда.
Дана не спорила, поскольку ее голова действительно готова была лопнуть от переполнявших ее мыслей. Интересно, как теперь начнут разворачиваться события?
Янси снимал свою хирургическую амуницию, когда Карл Паркер появился в операционной. Без лишних слов он объявил:
– Тебя хочет видеть Калхаун.
– Черт, Паркер, кажется, мне придется вставить тебя в платежную ведомость как секретаря. Похоже, ты только и делаешь, что приносишь мне разные известия.
– Погоди, Грейнджер. Очень скоро с тебя собьют всю твою спесь.
– На твоем месте я бы на это не рассчитывал. – Янси повернулся и вышел из комнаты.
Он не мог поверить, что Броди хочет его видеть. Черт, они ведь только что рассматривали проект бюджета! Вдруг Янси вспомнил, сколько надо попросить на оборудование и еще кое на что.
Однако он знал, как прижимист Калхаун. Янси цинично улыбнулся. Если бы он этого не знал, то мог бы подумать, что Броди вынимает деньги из собственного кармана. Через несколько минут он вошел в кабинет руководителя и сказал:
– Прежде чем ты начнешь наезжать на меня из-за бюджета, выслушай меня, ладно?
– Бюджет не имеет никакого отношения к тому, почему я тебя пригласил, – сказал Броди с каменным лицом.
– О!
– Садись.
Янси стиснул челюсти.
– Я не хочу садиться.
– Все равно садись. И без разговоров.
– Черт возьми, Броди, у меня есть занятие получше, чем пялиться на тебя, когда тебе захочется! Что случилось на этот раз?
– Как будто сам не знаешь.
– Я задал вопрос, не так ли? – напирал Янси на Броди, но тот был неимоверно упрям.
– Ко мне приходила Дана Бивенс.
– Ах, так вот что случилось! – Удивляться было нечему, но он удивился.
– Кончай, Янси, – оборвал его Броди.
– Я не могу поверить, что она явилась к тебе, да, она покруче, чем я думал. И ты пошел у нее на поводу? Не могу поверить. – Янси ухмыльнулся.
