– Предупреждаю – ты пожалеешь.
– Да нет, это тебе придется пожалеть. – Вида Лу наклонилась и поцеловала его в губы.
Он отдернул голову, потом нахмурился.
– Никогда больше не делай этого.
– Так-так. Понятно. Но было время, когда…
– Закрой свой грязный рот.
Она снова засмеялась.
– Ну ладно, я закрою его, но только при одном условии. Если ты хочешь, чтобы я унесла нашу маленькую тайну в могилу, чтобы твое семейство, хотя бы внешне, осталось таким же чистым и незапятнанным, забудь о парке отдыха и не нарушай договора с больницей. – Она помолчала, желая, чтобы смысл сказанного дошел до Шелби Тримейна. – Тебе понятно?
– Еще одно слово, и я тебя убью. Клянусь!
– Нет, не убьешь.
Шелби схватил ее за руку и дернул к себе.
– Я скажу, что ты врешь, сука! – Он толкнул ее в спину. – Теперь убирайся с моих глаз, пока меня не стошнило. Видеть тебя не могу!
Мужчина юркнул в тень. Он не собирался подслушивать, но чужой автомобиль возле дома разжег его любопытство, и он пошел на голоса. Теперь, с сильно бьющимся сердцем, он поспешил назад и вскоре скрылся в чернильной тьме.
– У тебя такой вид, будто ты явилась с похорон лучшего друга.
– Может, так и есть.
Руни наклонился и взял нежную руку Даны. Она хотела отнять ее, но передумала. Он здесь, с ней, такой близкий и любящий друг, и это успокаивало. Конечно, он не знает, что ее сердце совершенно разбито и внутри все кровоточит, а она не может ничего ему рассказать.
Однако Руни сам догадался: с Даной что-то происходит. Они встретились за чаем в гостинице. Поскольку все постояльцы ушли, они смогли устроиться в гостиной.
– Ты не хочешь мне рассказать? Ты расстроена из-за работы? Из-за увольнения?
– Нет. – Дана с трудом изобразила улыбку, чтобы смягчить резкость тона.
– Хорошо. Но запомни, у меня большие уши, и я готов слушать.
– Спасибо, Руни. Ты такой замечательный друг.
– И это все, кем я для тебя буду, верно?
Дана сжала его руку.
– Да, и не спорь. – Она заставила себя улыбнуться еще раз. – Я уверена, твои будут довольны, особенно папа.
Руни топнул ногой, лицо его стало воинственным.
– Забудь о моем отце. Мне не важно, что он думает о тебе или о ком-то еще из моих друзей. Он может отправляться к черту со своим особым мнением.
– Руни!
– Именно это я имею в виду.
– Нет, Руни. Несмотря на слова, которые ты произносишь, ты любишь его. Я уверена, он возлагает на тебя большие надежды.
Руни ухмыльнулся.
– Ты имеешь в виду его собственные интересы. Он хочет, чтобы я стал политическим деятелем. Разве ты можешь представить меня в Вашингтоне?
– Конечно. Я думаю, ты стал бы превосходным политиком. Ты честный и сильный…
– Обыкновенный.
Дана покачала головой:
– Не обыкновенный.
– Хорошо, не важно, по крайней мере сейчас. Знаешь, почему я приехал к тебе?
– Почему?
– По просьбе Янси Грейнджера.
При упоминании этого имени сердце Даны гулко забилось. Она отвернулась, чтобы Руни не увидел боли, которая, она знала, отразилась в ее глазах.
– Если ты закидываешь удочку, то попусту тратишь время.
– Я сам чувствую себя дураком. – Он помолчал. – Так или иначе, Янси попросил меня поблагодарить тебя вместо него. Не могу понять, почему он сам не может этого сделать. Я хочу сказать…
– Я знаю, что ты хочешь сказать, Руни. Я предпочла бы не обсуждать это, если ты не возражаешь.
Брови Руни сошлись на переносице.
– Как угодно. Однако он сказал, что я должен поблагодарить тебя вместо него. Если бы не ты, он никогда не заподозрил бы заговора, не пошел к Герману Грину и не уличил его.
– Что сказал Герман? – Дана твердила себе, что дела Янси ее не касаются, что она вообще ничего не хочет о нем знать. Но Боже, это была неправда!
Руни рассказал ей о матери Грина. Когда он закончил, Дана покачала головой:
– Не могу себе представить ничего подобного.
– Я тоже. Но как я уже сказал, Янси благодарит тебя за прекращение судебного процесса, тем более что ты нашла третьего свидетеля и адвоката Андерсона.
– Это была удача, должна тебе признаться.
– На основании этого с Янси снимаются все обвинения, а ввиду подкупа свидетелей иск против него отклоняется. – Руни усмехнулся. – Вероятно, я мог бы даже выдвинуть обвинение в клевете.
– Похоже, Янси вырулил куда надо, а «Андерсон груп» – полный финиш?
– Абсолютно. Особенно когда выйдет газета с откровениями Грина.
– Жаль, что я не видела обмена любезностями между ним и Янси.
– И прекрасно! Я уверен, это было похуже, чем сцена с репортером, когда Янси двинул ему кулаком в физиономию.
– А что насчет земли? Твой отец собирается продать ее больнице?
Руни пожал плечами.
– Я не посвящен в его дела.
Дана молчала. Как бы ей хотелось избавиться от боли и страдания, терзавших каждую клеточку ее тела! Но она не могла. Еще нет.
– Я думаю, ты закончишь свой материал и отправишься в округ Колумбия, да? – спросил Руни.
– Надеюсь. Хочется верить, что этот материал поможет мне получить новую работу.
– Ты что, шутишь? Да из всего, что тут случилось, у тебя получится сенсационная статья.
– Сомневаюсь, – уныло сказала Дана.
Руни посмотрел на нее долгим взглядом.
– Пора возвращаться в Ричмонд.
Дана поцеловала его в щеку.
– Я позвоню.
Как только он ушел, она вернулась к себе в номер, закрыла дверь и дала волю слезам.
Глава 40
– Вы беременны, миссис Хоулинг.
Миниатюрная синеглазая женщина замигала, а ее рот удивленно открылся.
– Я? Вы уверены?
Впервые за последние недели Янси по-настоящему улыбнулся.
– Уверен. А если быть точным, то у вас шесть недель.
– О мой Бог! Не могу поверить после всего, что было.
– Вы правы. А сейчас вам надо отпраздновать это событие вместе с мужем.
– О Боже, Чарли! – Она громко рассмеялась. – Он… он мне не поверит. Может быть, вы ему скажете, доктор Грейнджер?
