– Я хотел бы иметь ребенка.
Кейт не поверила своим ушам. У нее сам собой раскрылся рот. Сойер издал смешок:
– Очевидно, вы не ожидали такого.
Как ни мучителен оказался этот разговор для Кейт, она собралась с силами и просто подтвердила:
– И в самом деле не ожидала.
Он пожал плечами:
– Звучит, конечно, нелепо, я понимаю, но… – Он резко оборвал себя, а потом добавил: – Хватит обо мне. Теперь насчет вас. Почему вы не замужем?
Кейт заерзала на стуле.
– Самым важным для меня всегда была работа.
Она чувствовала, что говорит как чопорная старая дева. Но это только подтверждало диагноз, который она сама себе поставила: в присутствии этого человека она всегда проявляет себя наихудшим образом.
– Вот как. Ну что ж, это означает, что общего между нами больше, чем мы согласны признать.
Эти слова и сопровождавший их взгляд словно включили сигнал тревоги. Ее снова охватил озноб возбуждения. Такая опасная игра легко могла стать самоубийственной. Реальность этой угрозы заставила ее перевести беседу прочь от всего личного – в деловое русло.
– Если вы не против, я бы хотела перейти к тому предмету, ради которого мы сегодня встретились.
Слово «хотела» совсем не отражало ее подлинных желаний, но она была обязана держать свои эмоции в узде. Может быть, она позволила беседе плыть по течению именно для того, чтобы отсрочить любой сокрушительный удар, который мог нанести Сойер.
– Разумеется, – сказал он бесцветным голосом. – Я разговаривал со сторожем.
Кейт задержала дыхание.
– И?..
– Он пока жив.
– Какая замечательная новость.
– Старикан не в состоянии был сообразить, какое сегодня число, но все, что произошло много лет назад, сумел рассказать вполне связно.
Язык Кейт прилип к нёбу. Она не в силах была произнести ни слова.
– Однажды, – продолжал Сойер, – лет двадцать назад, – по его словам, он это помнит, – в одном из номеров был обнаружен младенец.
Кейт едва сохраняла самообладание.
– Продолжайте.
– Старик утверждает, что по этому поводу немедленно позвонили по телефону в женский монастырь, а оттуда прислали монахиню, которая и забрала ребенка.
Сердце Кейт колотилось с такой силой, что она была уверена: Сойер слышит эти удары. В конце концов, может же быть так, что ее дочь жива-здорова. Она облизала пересохшие губы и с трудом произнесла:
– Похоже, это обнадеживающие вести.
– И я так думаю.
– Что вы собираетесь делать дальше?
– Само собой, буду искать монастырь.
– Да, конечно.
Он не отводил от нее испытующего взгляда.
– Вам бы хотелось узнать что-нибудь еще?
У Кейт было странное ощущение, что, если бы дело происходило в суде, Сойер был бы признан виновным, вот только в чем – ей было неясно. Он делился своими секретами так же неохотно, как она – своими. И при всем при том она испытывала сильнейшее искушение ему открыться.
Вдруг она почувствовала столь же неодолимую потребность унести ноги – подальше от его пронизывающих глаз и бесцеремонных вопросов. Она не позволит ему делать из нее законченную идиотку.
– Если вам больше нечего пока добавить, то мне пора уходить.
Она заставила себя взглянуть ему в глаза, как бы желая продемонстрировать, что она вновь стала хозяйкой положения.
– Нет проблем, – сказал Сойер совершенно обыденным тоном. Однако когда он встал и обошел вокруг стола, чтобы отодвинуть ее стул, Кейт заметила, что губы у него сжаты плотнее, чем обычно. И тогда случилось то, чего она больше всего опасалась, хотя до сих пор сама этого не осознавала.
Она потянулась за сумкой, которая висела на спинке стула, и в то же самое время Сойер протянул руку, чтобы отодвинуть стул. Их руки соприкоснулись. Вспыхнув до корней волос, Кейт резко поднялась. Но вместо того чтобы выпустить ее руку, Сойер крепче сжал ее и удержал на месте. Он не сразу отвел глаза от ее лица. Кейт заметила, как он перевел взгляд на ее шею, а потом на грудь и задержался там на какую-то долю секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы у Кейт мелькнула шальная мысль: а что будет, если она его поцелует?
Испугавшись этой дерзкой фантазии, Кейт вырвала свою руку, но по-прежнему ощущала теплые волны, пробегающие по ее коже.
– Простите, – прошептала она.
– И вы меня тоже, – сказал он хрипло. Потом, не глядя на нее, добавил: – Нам лучше уйти.
К машине они шли молча. Даже на расстоянии та сила, которая исходила от Сойера, будоражила ее.
Кейт старалась не смотреть на него, и это ей удавалось вплоть до того момента, когда он открыл дверцу ее автомобиля и она села за руль. А потом она почему-то решила, что можно дать себе послабление, – и подняла на него глаза. Тут она обнаружила, что он наклонился к ней и его лицо, его губы оказались совсем рядом с ней.
Она вздрогнула от неожиданности, губы ее раскрылись.
– Кейт, – выдохнул он, обнял ее за шею, притянул к себе, и его губы прижались к ее губам.
Мир зашатался вокруг Кейт, и она была против этого бессильна. Когда же Сойер раздвинул языком ее зубы, все тело ее внезапно ослабело. Этот сладостный натиск был горячим и кратким. Сойер резко отшатнулся, пробормотав какое-то проклятие, обращенное – в этом Кейт была уверена – к себе самому. И все же раскаяния он не испытывал; последовавшие за этим слова не оставляли сомнений на сей счет:
– Приносить извинения я не стану.
Голова у нее кружилась от бесплодных попыток понять, что же с ней случилось.
– Я… и не ждала извинений, – сказала она едва слышно.
Он потер лоб.
– Послушайте, я…
– Мне надо ехать, – перебила она.
– Я вам позвоню, – пробормотал он, захлопнул дверцу ее машины и отступил назад.
Только когда Кейт подъезжала к дому, истина поразила ее. Она знала, что в поисках дочери может столкнуться с непреодолимыми трудностями. К этому она себя подготовила.
А, вот что было для нее неожиданностью, так это Сойер Брок.
Глава 32
Кейт сняла садовые перчатки, а потом откинула со лба выбившуюся прядку волос. Ей хотелось, чтобы погода переменилась: такая жара становилась невыносимой.
– Какие еще будут поручения, сеньорита Колсон?
Кейт обернулась и увидела человека, который семенил к ней мелкими шажками. Она улыбнулась:
– Просто не верится, что вы в состоянии даже спрашивать об этом, Карлос.
