Лицо попечителя осветилось улыбкой.
– Что вы, мистер Брок, какая же это дерзость? Это ничуть нас не обидит. Напротив, мы будем вам очень признательны.
Сойер улыбнулся ему в ответ, залез в карман пиджака и щедрой рукой выписал чек.
После этого разговора прошло совсем немного времени. Сойер уже планировал свои дальнейшие действия: поездки в Фор-Корнерс и Нью-Браунфелс.
На какое-то мгновение в нем шевельнулось чувство вины, но Сойер тут же подавил его. Он давно искал доказательств, что Кейт – мать пропавшего ребенка. Но сейчас ему хотелось как можно больше узнать о ней самой и ее прошлом. Строго говоря, не было ни малейшей необходимости ехать в это захолустье: в его задачи входил только розыск девушки. Но для себя он должен был выяснить, какие жизненные обстоятельства так ожесточили Кейт. У него не осталось надежды, что она поведает ему об этом сама.
Кейт, Кейт. Клубок противоречий. Снаружи холодная и невозмутимая, в душе горячая и трепетная. Нечастое и трагическое сочетание.
Шум моторов не мешал ему думать. Неужели он и вправду предавался с ней любви? А может, это была всего-навсего похоть? Нет, он не мог смириться с такой мыслью. Он сказал ей, что для него та ночь не была простой случайностью. Но с другой стороны, разве можно такое неистовство назвать любовью?
Наверное, он совершил ошибку. Он ступил на запретную территорию, нарушив свое незыблемое правило: никаких личных отношений с клиентами.
Но если бы время повернуло вспять, он прожил бы ту ночь точно так же. Запретить себе думать о Кейт – все равно что запретить себе дышать.
«Что же будет дальше?» – спрашивал себя Сойер, вытягиваясь в кресле, насколько позволяли сиденья первого класса. Если решения станет принимать Кейт, то дальше не будет ровным счетом ничего. Она дала ему понять, что не желает повторения, однако он чувствовал, что основательно увяз. Так просто он не отступится. Внутренний голос настойчиво подсказывал ему, что необходимо прояснить историю ее жизни.
Это будет нелегко. Сойер отнюдь не был уверен, что ему удастся разговорить кого следует. Его опять кольнуло чувство вины. Когда Кейт узнает, что он наводил справки – если узнает, – она придет в неописуемую ярость.
К нему подошла стюардесса:
– Сэр, не желаете ли заказать что-нибудь из напитков?
– Кофе, пожалуйста.
Сойер забарабанил пальцами по откидному столику, продумывая план действий. Он решил было побеседовать с Энджи, но потом отказался от этой мысли. К тому же ее уже обхаживал Дэйв. «Раскатал губу, парень», – мысленно сказал ему Сойер с изрядной долей презрения. Он ничего не говорил о нем Кейт, считая, что Энджи ни за что не предаст подругу, как бы ни расстилался перед ней Дэйв. Сойер едва удержался от смеха, представляя себе этого фатоватого ловеласа. Даже если Энджи что-нибудь ему и выболтает – при условии, что ей известны какие-то тайны, – Кейт сумеет дать Дэйву отпор. И Харлену с Томасом Дженнингсом тоже.
Но если у нее и впрямь был внебрачный ребенок, дело серьезно осложнится.
Сойер был уверен, что ее тайна кроется именно в этом, и подозревал, что Дженнингс, грязная тварь, был отцом ее ребенка. Но ему недолго осталось держать свои делишки в секрете: Сойер решил пустить по его следу Ральфа.
Сойер собирался действовать так, как подсказывало ему чутье. Он нахмурился. Сейчас самое главное – раздобыть доказательства. И он их раздобудет, тем или иным способом. Однако надо пошевеливаться. Если он докопается до каких-то сведений, точно так же до них могут докопаться и другие. Те же Дэйв и Харлен, к примеру.
В их руках информация может произвести эффект разорвавшейся бомбы. Тогда вся предвыборная кампания Кейт покатится к чертям. Этого допустить нельзя.
– Ваш кофе, сэр.
Сойер благодарно кивнул, но не притронулся к чашке. Он откинулся на подголовник, закрыл глаза и дремал до самого Остина.
Через полчаса он уже выезжал на своей машине за пределы аэропорта. Однако вместо того чтобы свернуть на Фор-Корнерс, он наперекор своим планам направился к зданию суда. Единственной причиной тому было его желание увидеть Кейт и сообщить ей новости.
– Вперед, Брок, – приободрил он себя, сворачивая на стоянку, и тут увидел, что навстречу ему по ступеням здания спускается Кейт.
Порадовавшись такому везению, Сойер остановил машину. Он знал, что Кейт заметила его, потому что она остановилась и выжидала.
– Садись. – Сойер открыл ей дверцу.
После минутного колебания она села рядом с ним. Он почувствовал только ей одной присущий запах и страстно захотел прижать ее к себе и не отрываться от ее губ.
– Куда направляешься? – спросил он с деланным спокойствием.
– В парк. Мне необходимо подышать свежим воздухом между заседаниями.
Ее прическа слегка растрепалась на ветру, под глазами обозначились темные тени. Раньше он их не замечал, но они отнюдь не портили Кейт, а, наоборот, делали ее еще милее.
Он сжал руль и спросил:
– Удивилась, когда меня увидела? – Но тут же понял, как по-дурацки прозвучал этот вопрос.
– Не то слово.
– Будешь меня крыть на чем свет стоит за то, что я опять здесь появился?
Она бросила на него убийственный взгляд.
– Насколько мне помнится, я еще никогда никого не «крыла», – чопорно ответила она, но быстро поправилась: – Впрочем, я ошиблась. Кажется, такое бывало.
Сойер улыбнулся, заглядывая в ее глаза. Он знал: Кейт думает сейчас о том же, что и он, – как они отдавались друг другу со всей страстью, на какую были способны.
– Кейт…
Она молча облизнула пересохшие губы. Сойер чертыхнулся и неловко поерзал на сиденье.
– Удалось найти что-нибудь новое? – спросила она, глядя в сторону.
Он прокашлялся:
– Я только что вернулся после встречи со старым священником.
Кейт быстро повернулась к нему:
– И что же?
– Он сообщил, что девочку удочерили, и вспомнил, куда были переданы монастырские книги.
– Слава Богу! – торжествующе воскликнула Кейт.
– Как только мы найдем эти архивы, дело будет сделано. – Он помолчал. – Неужели я не заслужил прощения?
– Мне не за что тебя прощать, – тихо ответила она. Ее глаза снова были устремлены на него, и в них он прочел боязнь и желание. Теряя голову, он протянул к ней руки.
– Нет! – закричала она, упираясь ладонями ему в грудь.
Он отпрянул.
– Извини.
Она ощупью нашла ручку и открыла дверцу машины.
– Мне пора возвращаться в суд.
У Сойера перехватило дыхание. Он едва смог произнести хриплым шепотом:
