Они помирились с Марком почти сразу после того, как Лиз взялась за подготовку дела Роберта в конторе мистера Девероу. Как и предсказывал лорд Бенсингтон, там ее приняли с распростертыми объятиями и попросили немедленно приступить к работе. Она не привыкла работать безо всякого надзора, но в конторе «Девероу и сыновья» все были слишком заняты, чтобы приглядывать за новой помощницей барристера. Поверенный семейства Уотсонов держал целый штат секретарей и курьеров, и большую часть обязанностей, к которым Элизабет привыкла за полгода работы с Марком, с нее сняли. Видимо, секретарша хозяина известила сотрудников о том, что мисс Смолвуд занята важным делом и не станет никому варить кофе, потому что ее не беспокоили.
Более того, мистер Девероу, похоже, воспринимал ее как специалистку, находящуюся под личным покровительством сэра Ричарда. Поэтому уже на второй день работы Лиз получила отдельный кабинет, официальные бумаги (которые обычно оформлялись гораздо дольше), всевозможные допуски в архивы и к любым документам, а также телефон отдела курьеров, которым было также велено молниеносно исполнять любой каприз мисс Смолвуд. С непривычки она сначала даже немного испугалась такого теплого приема, но уже через несколько дней поняла, что в крупной серьезной конторе это должно быть в порядке вещей. Мистер Девероу считал, что нерационально тратить время квалифицированных сотрудников на разъезды по архивам, поэтому курьерами и секретарями у него подрабатывали студенты или люди без образования. А дипломированным юристам были созданы все условия для того, чтобы без помех и с максимальной отдачей заниматься своим основным делом.
Элизабет официально представили довольно обширному штату коллег, и мистер Девероу заявил, что при желании она может обращаться за помощью к любому из них. Она даже удивилась, что коллектив принял ее так благожелательно — ведь сотрудники, долго и упорно пробивавшиеся в одну из лучших лондонских юридических контор, вполне могли негативно отнестись к девице, которая, работая по профессии без году неделю, угодила «в дамки», да еще и заполучила в качестве первого дела для подготовки скандальную историю самого Роберта Уотсона. Но вскоре девушка убедилась, что под чутким руководством мистера Девероу коллеги и в самом деле были не столько конкурентами, сколько помощниками друг для друга. В штате конторы служил даже психолог, который, как конфиденциально сообщила Лиз секретарша, моментально вычислял потенциальных скандалистов и любителей «перетягивать одеяло на себя», которые в «Девероу и сыновья» не задерживались. Элизабет все психологические тесты прошла с блеском, и, казалось, опытный барристер вздохнул с облегчением: фактически навязанная ему помощница оказалась достаточно хорошим специалистом, не отличающимся склочностью характера. И мисс Смолвуд очень быстро привыкла ко всем преимуществам нового места работы, которое сначала казалось ей гораздо менее привлекательным, нежели стажировка у Марка Уотсона.
Когда Марк позвонил поздравить ее с новой работой, Элизабет так обрадовалась, что моментально позабыла об их небольшой размолвке. Он пообещал, что будет помогать ей, чем сможет, и потребовал держать его в курсе, как продвигается дело его брата. «Кто его знает — может, ты и правда обнаружишь в итоге, что он этого не делал!» — многозначительно произнес он напоследок, и Лиз, которой никогда не были по душе подобные намеки на ошибочность ее позиции, поспешила переменить тему беседы.
Конечно, помощь Марка ей бы очень не повредила, однако чаще он оказывался недоступен для обращений. Неожиданно свалившийся на плечи Уотсона–младшего бизнес отнимал у него львиную долю времени. Теперь он был готов в любой момент сорваться с места и отправиться решать какие–то неотложные проблемы. Ему приходилось то и дело куда–то уезжать, он несколько раз жаловался, что вынужден даже ночевать в офисе. За те полмесяца, которые Элизабет провела на новой работе, он несколько раз уезжал и в зарубежные поездки.
Уже после третьей попытки дозвониться ему Лиз поняла, что рассчитывать на помощь и поддержку Марка бесполезно. Да и встречались они теперь примерно раз в неделю. Теперь она пожалела, что сразу после выпуска не воспользовалась предложением Марка поселиться у него — тогда, по крайней мере, они бы виделись немного чаще. Правда, судя по ее напрасным попыткам дозвониться ему домой, он практически перестал ночевать там или же приходил в таком состоянии, что попросту не подходил к телефону.
Зато теперь будни Элизабет до отказа были заполнены Робертом Уотсоном. Она занималась его делом, поэтому им приходилось довольно часто встречаться. Вообще–то в тот же вечер, когда ее покинул сэр Ричард, ей доставили корзину цветов. На открытке красовалась надпись «С благодарностью и наилучшими пожеланиями», а из гущи роз торчала визитная карточка Роберта — с позолоченным гербом на черном матовом поле и несколькими телефонами, в одном из которых Элизабет узнала тот, по которому отвечают в Бенсингтон–холле.
А через день, когда она устроилась в личном кабинете в конторе мистера Девероу, ей снова доставили цветы с той же визиткой. Видимо, кто–то из конторских служащих успел из любопытства заглянуть в координаты отправителя шикарного букета для простой помощницы, потому что слухи о нем разлетелись моментально. К вечеру у Элизабет разболелась голова, и ей стало казаться, что в течение дня к ней не заглянул полюбоваться букетом только ленивый.
Старшие сотрудники обращались к ней с некоторым холодком (видимо, не могли понять, насколько близки ее отношения с Уотсонами и как вести себя со столь «высокопоставленной» особой), а молодые коллеги с восхищением узнавали в ней «ту самую красотку, с которой Роберт Уотсон уехал из Ярда». Она в первый же день получила три приглашения на ужин и один — на день рождения в горах. Все эти лестные предложения Элизабет вежливо, но непреклонно отвергла — не хватало ей еще прослыть легкодоступной особой! Вечером к ней зашел и сам мистер Девероу, который, правда, говорил о перспективах работы Лиз, но напоследок бросил взгляд и на букет, после чего критически поцокал языком, чем немало смутил девушку.
Выбросить из головы Роберта не получалось категорически. Это было вполне естественно: Элизабет занималась документами по его делу, — но вскоре она поймала себя на чрезвычайно легкомысленных размышлениях. Например, вместо анализа оснований для ареста почти час потратила на раздумья о том, встречается ли он все еще с той девицей, которую привозил на тот роковой уик–энд в Бенсингтон–холл? И как, интересно, она отнеслась к скандальным обвинениям — решила ли поддержать Роберта или же, напротив, моментально бросила его? А к тому, что он уже несколько раз посылает шикарные букеты другой девушке, в кульминационный момент оказавшейся в его ванной? Если бы Марк поступал подобным образом, Элизабет бы точно взбесилась и устроила грандиозный скандал. Но настолько ли эта пресловутая Нобби близка Роберту?
Ох, и чем я только занимаюсь! — тут же сама себя отчитала Лиз. Меня никак и никогда не коснется, с кем и как встречается Роберт Уотсон!
Она решительно придвинула к себе рабочие документы и постаралась выбросить из головы фривольные мысли.
По запросу мисс Смолвуд мистер Девероу предоставил все необходимые бумаги, хранившиеся в его ведении, и вскоре она уже работала над биографией Роберта Уотсона, выуживая из нее необходимые подробности. Ну что ж, по крайней мере, личная характеристика финансиста не должна была вызвать никаких нареканий ни у судей, ни у Большого жюри. Блестящая аттестация в закрытой частной школе, прекрасные характеристики из Итона, великолепные отзывы коллег и партнеров.
