Позади топали бреннерцы, Зеддах неразборчиво бормотал что-то себе под нос, явно составляя оправдательную речь для Его святейшества.
– Смотри, где они уже, – посторонился Этлау, и некромант припал к бойнице.
За их спинами вновь разгорались пожары, правда, медленно и неохотно – всё, что могло послужить пищей пламени, сгорело ещё вчера. А впереди, гордо развернув фронт и держа равнение, как на параде, надвигалась сплошная стена чёрно-зелёных судов. Как и при первом штурме, с палубных катапульт то и дело срывались ядра, начинённые жидким огнём.
– Ты чувствуешь, некромант?
Фесс молча кивнул. Конечно же, он чувствовал. Что-то изменилось, на поле боя вышла новая, неведомая сила, и она… некромант затруднялся понять её принадлежность. Не Сущность, не Западная Тьма, не Спаситель со святой магией, не эльфы, не Тёмная Шестёрка, не Салладорец…
Салладорец!
Птенцы!
Да… и нет, потому что неведомая сила оставалась.
Фесс резко обернулся к бледному монашку:
– Птенцы Эвенгара Салладорского пошли в атаку.
– Надо возвращаться! – заревел Зеддах. – Его святейшество нас всех живыми велит сварить!
– У тебя нет ни рук, ни ног, доблестный Зеддах, чтобы воспрепятствовать этому? – не выдержал Фесс. – Разве ты в чём-либо виноват? Разве ты струсил, бежал от врага? Нет, ты здесь, перед его лицом и готов сражаться до конца. Так в чём твоя вина, за что тебя варить живьём?!
Среди бреннерцев раздалось одобрительное ворчание.
– Оставь эти речи, некромант, и помоги мне, – резко бросил Этлау, не отрываясь от бойницы. – Похоже, вчера они выбили у нас большинство катапульт, с берега им почти не отвечают. Сделаешь, как вчера, чтобы я мог оттолкнуться?..
– Конечно, – кивнул Фесс, встряхивая руками. Сегодня, возможно, потребуется и магия слова, и магия жеста, и даже – как ты там, старый Парри! – архаичное рунное чародейство.
– Надо остановить их и заняться эвенгаровыми выползками. – Этлау с хрустом размял пальцы. – Чую, крови сегодня прольётся… Смотри не описайся со страху, брат Суэльтен. Прекрати дрожать и займись тем, что умеешь. Святым пламенем, да чтобы всю гавань осветило. Пусть их щит его отражает, а мы тем временем… – Он выразительно стукнул кулаком в ладонь. – Не спи, Неясыть! Не на вечеринке с блудницами, как небось в Академии развлекались.
Фессу захотелось было ответить, что в Академии у него не было никаких девушек, ни блудниц, ни скромниц, никого; однако хватило одного беглого взгляда в бойницу, чтобы он разом забыл о всех пикировках.
Галеры двигались всё быстрее, соблюдая всё тот же строгий, невозможно правильный порядок. Обычные кормчие-люди не выдержали бы настолько идеальный строй, тут явно потрудилась магия. Казалось, все галеры шли словно по ниточке, а за линией имперского флота вставала диковинная зелёная заря, окрашивая край неба в цвет больного смарагда.
Новая сила показывала своё лицо. Нагло, откровенно, более не скрываясь. Смерть смешивалась с не-жизнью, иным состоянием бытия, где движение – ничто, где изменения означают нечто совершенно иное, где нет привычных нам категорий: время, пространство, длина, ширина, высота и так далее; не только Сущность вкладывала силы в Империю Клешней, у неё, смятенно подумал некромант, имеются и другие союзники.
Но кто это или что это? Что им надо, зачем, почему?.. Владычество над Эвиалом? Трансформа, как утверждает Салладорец?
Перед штурмовыми галерами сгустилось нечто возле призрачной зеленоватой завесы. Отец Суэльтен трясся от ужаса, но умения не растерял – шар Святого пламени высотой с двухэтажный дом соткался прямо в воздухе перед бойницей и, петляя, устремился навстречу галерам.
– Не пройдёт, – уныло бросил Этлау. – Разве что иллюминацию устроит.
Шар столкнулся с зелёной завесой и взорвался, действительно осветив самые дальние закоулки обширной аркинской гавани.
Кое-где, на дальних волноломах, с галер уже высаживалась имперская пехота, ручейки красно-зелёных панцирей струились к берегу. Вокруг башен, с которых били немногочисленные уцелевшие после вчерашнего штурма катапульты защитников, вскипали короткие схватки: короткие, потому что воинов в красно-зелёном оказалось не так просто убить простым оружием.
Эти ратники больше не отдавали жизни, которые – в крайнем случае! – мог бы использовать некромант Неясыть. Кто-то очень мудрый и дальновидный надоумил Клешни, как обойти эту угрозу.
В сложной и запутанной игре, что вели в схватке за Эвиал самые разные силы, наступал перелом. Маски падали, угрозы уступали место мечам. Предыдущие атаки Империи Клешней – что под Арвестом, что у Скавелла – были лишь репетициями главного удара, нанесённого сегодня.
– Их не удержать, – мрачно изрёк преподобный отец-экзекутор. То есть, конечно, бывший отец-экзекутор.
– Не каркай, святоша, – рявкнул на него некромант. – Я готов, посылать Облако Джамны?
– Нет. – Этлау попытался изобразить блеклую улыбку. – Мне потребуется кое-что из твоего иного арсенала.
– Какого ещё «иного»?! Не тяни, инквизитор, Клешни сейчас доберутся до башен! У нас времени на один удар!
– Из арсенала Чёрной башни. Только не говори, что ничему там не научился!
– Что же именно?
– Что угодно, лишь бы поистребительнее, – бросил Этлау, нервно потирая руки.
Бреннерские воины на всякий случай подались в стороны, куда подальше.
Чёрная башня. Что-нибудь поистребительнее. Славно выражаешься, преподобный отче.
Но ведь не зря же Сущность показывала тебе лестницу иллюзий и миражей. Она ничего не делала просто так, и каждый её план имел самое меньшее двойное, если не тройное дно.
Из сумрака вынырнуло уродливое лицо карлика с глефой, жуткой карикатурой на самого Фесса. Ты мне многого не досказал, двойник. Послание так и оставалось расшифрованным не до конца.
Истребительное заклятье. По-настоящему смертоносное, истинно гибельное, не общеизвестная замена меча, камня или заострённой палки на молнию или огненный шар.
Там, на дне, куда вели ступени Чёрной башни, остались нераскрытые тайны. Рысь стала просто удачным предлогом, сам Фесс побоялся спуститься ниже. Его второе «я», уродливый карлик, отражение его собственных страхов, гордыни, презрения к «низкорождённым», стоял на лестничном марше, указывая путь. Однако он, Кэр Лаэда, так и не решился взглянуть себе в лицо. Предпочёл увериться и убедить себя в том, что Глефа ничего не значил, совсем ничего.
Ты давно не вспоминал двух несчастных мельинских девчушек, походя убитых воином Серой Лиги, доверенным самого Патриарха Хеона. Да, тебя потом мучили кошмары, но раскаялся ли ты по-настоящему? А ведь Тьма намекала тебе именно на это. Она хотела, чтобы ты вгляделся в себя глубже самых строгих укоров совести, проник в самую сердцевину сознания и открыл там… что?
