– Чепуха, Тайде, – вздохнув, тихонько проговорил Император. – Я не бросаюсь такими…
– Значит, – непререкаемым тоном заявила дочь Дану, – значит, я последую за тобой. На тот же самый жертвенник. Клянусь тебе в этом Деревянным Мечом, что до сих пор жив во мне!
Император вздрогнул.
– Жизнь без тебя мне не нужна, – просто и буднично сказала Сеамни. – Да, знаю, в это трудно поверить. Но это так. Так, и всё тут.
– Но я же смертен, – только и смог выдавить Император. – Я смертен, и мои дни куда короче отпущенного Дану. Даже если бы ничего не случилось, ни войн, ни Разломов, нам всё равно предстояло бы расстаться. Меня сломила бы неизбежная старость, а за ней…
– Я состарилась бы с тобой, друг мой, – ласково произнесла Сеамни. – И ушла бы в тот же день, в тот же час. Неважно, когда и где к тебе подступит смерть. Главное – что я не оставлю тебя одного на тёмной дороге. Что мне делать, когда тебя не станет? Пусть бы всё случилось так, как ты говоришь, – ни войн, ни Разломов, а мы прожили бы вместе долгие годы, наверное, воспитали бы детей – приёмышей, но я любила бы их, как своих, – что мне делать, когда на твою гробницу легла б могильная плита?
– Ты сама сказала, – с трудом ответил Император. – Дети. Внуки. Правнуки…
– Нет, – лучисто улыбнулась Дану. – У меня это не так. У меня один раз – и до конца. Всё остальное имеет смысл, только пока есть ты. Даже дети и внуки. Нет, я не стала бы жить вечной «королевой-вдовой». Никогда и ни за что.
– Даже если бы я очень попросил тебя об этом?
– Гвин, это единственная твоя просьба, которую я не исполню. И хватит об этом – лучше поцелуй меня, да покрепче. А потом уже и идти надо. Ты прав, времени почти не осталось.
Первый легион угрюмо грузился; гномы под водительством Баламута, несмотря на исконную ненависть Подгорного Племени к воде вообще и кораблям в частности, первыми оказались на борту. Несмотря на все пожары, разорения и бедствия, речникам удалось сберечь немало барж, кегов и прочих судёнышек, в обычные годы усердно таскавших грузы вниз и вверх по течению, ко взморью и от него. Мало кто из разномастной флотилии смог бы выйти в открытое море, но Императору этого и не требовалось. Лишь бы обогнуть по воде Разлом – а там вновь почувствуем под ногами сушу.
Предстоял неблизкий переход. Сперва спуститься по Маэду до Внутреннего Моря и затем, повернув на закат, вновь пройти почти тот же путь, что проделали легионы пешим порядком – от Мельина до самого Разлома. Правда, Император рассчитывал одолеть это расстояние за время, вдвое меньшее – если, конечно, не вмешаются пираты.
Сежес взяла с собой пятерых помощников, все – молодые маги, относительно недавно попавшие в Радугу, не заражённые насмерть её гнилостным духом, как выразилась чародейка, и оттого поверившие ей. Асмэ, Дильен, рыжеволосая Мерви, Серторий и Диокан. Три девушки и двое парней, все, разумеется, из благородных – но, представляясь Императору, они назвали лишь свои имена. Фамилий у них больше не было – с того самого момента» как они переступали порог орденской башни.
Не было забыто знаменитое «сено» Сежес и те ингредиенты, что можно было увезти с собой. Опустошены столичные склады и арсеналы – всё, что там оставалось, роздано войску или народу, вслед за легионами покидавшему обречённый город. Оставлять что-либо не имело смысла – люди вернутся сюда, только если будет закрыт Разлом.
Всё это время козлоногие продолжали наступать. Медленно, неумолимо, словно прилив, они растекались вширь по имперским землям, и никто, ни одна живая душа, не мог сказать, что же творится там, где они прошли. Самые зоркие и отчаянные разведчики Императора – и в их числе молодой барон Аастер – подбирались так близко, как только позволяли смертельно боявшиеся козлоногих кони, но наблюдатели не увидели ничего, кроме затянувшей всё и вся дымки, поглотившей и верхушки леса, и башни оставленных замков.
Козлоногим доставалась пустая земля. Уходили все, от мала до велика. Древних стариков родня катила на тележках, кого и просто в тачках – оставить хоть одну живую душу этим тварям казалось поистине невозможным грехом. Вместе с пахарями и горожанами покидали свои храмы слуги Спасителя; пришла весть об архиепископе: вместе со всей свитой Его преосвященство отбыл на юг, не убоявшись пути через кишащее пиратами Внутреннее Море. Впрочем, простые дьячки и прочий церковный люд в эти дни почти не вспоминали о своём предстоятеле, словно его никогда и не было. Как могли, утешали тех, у кого доставало веры их слушать; понурившись, терпели богохульства от тех, в ком взяло верх отчаяние.
На юг подались многие, в том числе и благородные фамилии. До мятежников, видать, дошли какие-то вести, и самые предусмотрительные из них рискнули.
– Клавдий, – Император и проконсул обнялись на сходнях, – отдай приказ легионам задерживать тех, кто бежит на юг. Это бессмысленно, ты ведь понимаешь. Там не отсидеться – как и нигде в нашем мире. Первый удар козлоногих обрушился на нас, но это отнюдь не значит, что те же владения Вольных ныне, присно и вовеки веков спасены от этой чумы.
– Я понимаю, мой Император.
– Поэтому приказываю перехватывать всех. Заложники придадут тебе уверенности на переговорах с теми же баронами. Очень надеюсь, что Брагга уже успел на себе понять, что такое козлоногие.
– Ему деваться-то некуда, повелитель, – твари эти прут по всем дорогам, по всем трактам. Поднимаются и к Хвалину.
– Хотел бы я знать, что сейчас творится у гномов Каменного Престола, – проворчал Император. – Эх, эх, Фесса бы сюда…
– Кого, мой Император?
– Неважно, проконсул. Ты понял, что надлежит сделать. На всякий случай отправь нескольких добровольцев – пусть попытаются обогнуть фронт козлоногих и добраться до Хребта Скелетов раньше их. Оттуда пусть спустятся к горам, где обитают мятежные гномы. Отправь тех, кто поумнее, Клавдий, кто не станет сразу же хвататься за мечи.
– Трудное дело, повелитель. – Проконсул ухватился за подбородок.
– Знаю, что трудное. Но сейчас мы обязаны договориться с кем угодно, даже со злейшими врагами – если только они поймут, что твари Разлома не остановятся, обратив в пустыню земли Империи. Кстати, надеюсь, что Тарвус сумеет объяснить это и семандрийцам… И ещё одно, проконсул. Объяви всеобщий сбор Серой Лиги.
– Серых, мой Император? – поразился Клавдий. – Да разве они послушаются?
– А ты издай указ от моего имени, где бы говорилось, что патриархи бросили их на произвол судьбы, сбежав с казною Лиги на юг, где и надеются пересидеть лихие времена. Объяви, что каждый, явившийся к тебе, получит щедрую награду, прощение всех былых прегрешений и почётную службу. Глядишь, кто-то и клюнет. Как я уже сказал – не жалей золота. Это самое малоценное из того, что мы сейчас имеем.
– Мой Император может положиться на меня. – Клавдий склонил голову.
– Я всегда это знал. Прощай, проконсул. Не хочу говорить «если я не вернусь…», тем более что один раз это уже было сказано. Возьми мою печать. Кто знает, на что тебе придётся пойти в разговорах с Браггой… Я оставляю, здесь корону, можешь бросить её под ноги мятежникам, и можешь отдать им на бархатной подушке, как сочтёшь; нужным. Но я вернусь, помни это и не сомневайся. Я не для того прыгал в бездну, не для того дрался с призраками и эльфками-вампиршами, чтобы просто так сгинуть здесь, в моём собственном мире, в моей державе.
