– Собирайте побольше, – распорядилась она, но монашки и так старались изо всех сил. – У вас тут, случайно, не найдётся алхимического кабинета?
– Найдётся, и это вовсе не случайно, – облизнув губы, торопливо кивнула настоятельница.
– Тогда покажите дорогу. И дайте хоть одну склянку, не дрожите над ней, словно наседка!
Растерявшаяся монахиня выпустила из рук заполненную алым скляницу.
Сердце Меганы отчаянно колотилось. Вот он, шанс. Только не надо дёргаться, только спокойнее, тщательнее, аккуратнее. Не спугнуть. Не дать повода вновь привести в действие негаторы.
Алхимический кабинет оказался очень, очень неплох. Имелось всё необходимое: горелки, аппараты для перегонки, тигли, закрытые печи, приспособления для получения лёгкого и горючего газа и так далее и тому подобное. Мегана с удовольствием окинула взглядом заставленные снадобьями полки: бутыли с притёртыми пробками, их содержимое всех цветов радуги.
– Пришлите мне пятерых монашек потолковее. Есть такие, кто бы знал начала алхимии?
– Найдутся, – кивнула настоятельница. И зашепталась с верной Зейтой, следовавшей за нею по пятам, словно собачонка.
Мегана быстро и ловко разлила алую жидкость в пять толстостенных колб. Ей давненько не приходилось проделывать алхимический анализ, но все затверженные ещё в юности правила сами собой поднялись из глубин памяти.
Разделение по фракциям, возгонка. Выпаривание. Осаждение солями. Взаимодействие с исходными алхимическими субстанциями – девственными металлами, в частности, и абсолютными кислотами.
«Работаем, Мег», – сказала она себе, забывая в тот миг обо всём.
Если Он действительно собирается явиться сюда, то лучше было б Ему избрать другое место для своих знамений.
Анэто закончил очередную страницу дневника и со вздохом закрыл переплетённую в чёрную кожу книжечку. Сегодня он записал новые подробности о готовящемся заклинании; Вейде превзошла все его самые смелые ожидания. Королева Вечного леса готовила действительно невиданное чародейство. Вся сила лесов Эвиала – всё свободное дыхание живых и растущих на его просторах деревьев, трав, кустов, от могучих, подпирающих небеса Aerdunne до самой крошечной былинки, едва проклюнувшейся из зерна, – должна была объединиться в этих чарах.
Всему этому, всему зелёному миру в результате Второго пришествия предстояло сгинуть. Деревья тоже знают, что такое страх, говорила Вейде. Страх, любовь, жажда жизни. У них отнята лишь способность постоять за себя или на крайний случай спастись бегством. И лишь семена, зародыши и надежда грядущего возрождения, подхватываются ветром, когда к обречённому стволу приближается двуногий с топором.
Деревья тоже помнят Спасителя. Ещё живы в глубине Вечного леса с полсотни истинных патриархов зелёного царства, что навсегда вобрали в себя Его шаги, легко сминающие плоть Эвиала. И леса не хотят Его возвращения. Деревьям не нужно многого – лишь расти, впитывать солнечный свет, омывать листья в быстрых каплях дождя да просыпать свои семена, умножая (или хотя бы просто сохраняя) свой род. Всё это и собиралась использовать Вейде. Не для могучего, но простого огнешара или какого-то иного разрушительного заклятья; нет, для того, чтобы понять и познать. Ведь Он уже близок, очень близок к Эвиалу. Но неизвестно в точности, исполнились ли пророчества, позволяющие Ему, наконец, «спасти погрязший во тьме мир», да и полный их список тоже никогда не был составлен.
Священное Предание толковало, что Он явится, «когда Мрак затопит весь мир», делая оговорку, что всеобщему «затоплению» будет предшествовать «один прорыв». Многие верили, что речь шла о Западной Тьме; о том, что в миг Её наибольшего и почти полного триумфа Он снизойдёт в обречённый Эвиал и изменит его бытие, обратив в нечто такое, чего за все века так и не смогли хоть сколько-нибудь внятно истолковать даже лучшие аркинские богословы.
– Мы должны понять, сдерживает ли Его ещё хоть что-то, помимо известных всем из Священного Предания пророчеств, – тихо говорила измученная Вейде после очередной бессонной ночи – многое в её волшбе могло твориться лишь под лунным светом. – И если сдерживает, то что именно. Нам нужен один-единственный ответ. И только вы, милорд ректор, сможете получить его для нас.
– Высокая честь, – ответил Анэто с невольной усмешкой. – Но моя школа велит смотреть дальше одного-единственного заклинания, пусть даже и совершенно небывалого. Мы много обсуждали, как именно мы сможем получить требуемый ответ, но недостаточно – что станем с ним делать.
– Милорд ректор совершенно прав, – низким сильным голосом произнесла нарнийка с копной светлых, пшеничного цвета волос – Айлин, соправительница Тёмных эльфов. – Я сама старалась об этом не думать. Сестра Вейде, что ты нам ответишь?
– Что я отвечу, сестра Айлин? Что наше заклятье должно ответить не только на вопрос «когда Он явится в Эвиал?». Я надеюсь, что оно подскажет и способ, как не допустить этого.
– Сестра Вейде только надеется? Непохоже на предусмотрительную владычицу эльфов Весны!
– Сестра Айлин, конечно же, знает, что предсказать, как обернётся наша волшба, сейчас совершенно невозможно.
– То есть мы будем просто ждать, сестра?
– Нет, конечно же. – Вейде чарующе улыбнулась.
Анэто с тревогой наблюдал за этой перебранкой королевы Вечного леса с нарнийкой. Из уважения к нему эльфы говорили на эбинском, и это, похоже, единственное, что удерживало их от более крепких выражений.
– Вейде, если окажется, что Спаситель и в самом деле нисходит в Эвиал, причём в самое ближайшее время, – что ты станешь делать? Ответь мне, пожалуйста, на прямой вопрос.
– С охотой, Шоар, с охотой. Если Он в самом деле собирается навести у нас свои порядки, мы дадим ему отпор.
– Это мы уже слышали, Вейде, слышали много раз! Неужто так трудно ответить правду, что в самом деле у тебя на уме?!
– Не возмущайся, Шоар. Я надеюсь только на то, что «всемогущих и непобедимых» в нашем бытии не может существовать по определению. Это противоречит основополагающим законам. Точно так же, как вода не может течь вверх по склону, а камень – сам собой взлетать в небеса. Неодолимых нет. У всех есть слабые места. Я надеюсь, что наше первое заклинание покажет таковые. Я долго думала, братья и сестры, как поступлю, когда Он решит положить предел нашей сегодняшней жизни, – с того самого момента, как увидела Его в первый раз. Но никогда, никогда, – Вейде сжала кулачки, – никогда у нас не оказывалось человека, смертного, кто проник в Его разум и видел Его, пусть и не обычным зрением. Милорд ректор, такая удача выпадает раз в тысячелетие. Прошлый раз её мы упустили. Сейчас такое не повторится.
Анэто очень хотелось спросить, что же это за «удачу» упустила в прошлый раз светлая королева, но Вейде уже торопилась дальше:
– Вы хотите знать, что я стану делать, если окажется, что наступает Второе пришествие, а наши усилия остановить Его потерпели неудачу? – Она резко выдернула из-за пояска короткий кривой кинжал, больше напоминавший серп. – Я отвечу. Вот этой рукою и вот этой сталью я положу предел своему бытию. Я уйду в Серые Пределы, в те их края, что назначены для эльфов. Да и вам, брат Шоар, сестра Айлин, я бы посоветовала то же самое. «Спасение» – это мучительная казнь и конец нашего мира. Эльфы никогда не поклонялись Ему, это людская выдумка, обретшая, увы, плоть и мощь. У нас нет выбора. Вернее, есть, но это просто выбор, какую именно смерть предпочесть. Я не сомневаюсь, что многие – и ты, Шоар, среди них – решат умереть в бою, от вражеской руки. Самоубийство для вас невозможно и отвратительно. Я понимаю вас, дорогие мои, и не стану спорить с вашим решением.
