За дверью отсека вдруг послышался тонкий визг – несомненный признак того, что коронка практически не встречает сопротивления.
Выбежав из отсека, Роберт встретился взглядом с буровиком и резко провел ладонью поперек горла. Тот опрометью бросился к пульту и дернул рубильник вниз. Слава богу, он учится на ошибках.
Роберт бегом припустил к полку.
– Включить реверс? – обернулся к нему буровик.
– Нет, – Роберт проверил глубину, составившую 7309 футов. – Опусти коронку. Поглядим, насколько глубокий карман нам попался.
Машинист начал опускать бур, и Роберт следил за ростом показаний глубины: 7400… 7450… 7500… 7550… 7600. И остановился на отметке 7624.
В голове Роберта роились варианты. Каверна в полутора милях подо льдом. Может быть, что-то на поверхности грунта. Но что? Каверна или карман, чем бы оно ни было, в высоту целых триста футов. Потолок почти в расстоянии футбольного поля от дна. Закон всемирного тяготения работает не так. Какая сила может удержать полторы мили льда?
– Начать бурение снова? – обернувшись к Роберту, осведомился буровик.
Роберт, все еще в глубокой задумчивости, махнул рукой в сторону пульта, пробормотав:
– Нет. Гм, нет, ничего не делай. Нужно об этом сообщить.
Вернувшись в отсек, он включил рацию:
– Добыча, здесь Снежный Король. У меня изменение ситуации.
Прошло несколько секунд, прежде чем в динамике затрещало и раздался ответ:
– Говорите, Снежный Король.
– Мы наткнулись на карман на глубине семь-три-ноль-девять, повторяю, семь-три-ноль-девять футов. Карман кончается на отметке семь-шесть-два-четыре, повторяю, семь-шесть-два-четыре фута. Запрашиваю инструкций. Прием.
– Ждите, Снежный Король.
Роберт принялся готовить очередной кувшин кофе. Наверное, бригаде он потребуется.
– Снежный Король, каково состояние бура, прием?
– Добыча, бур все еще в скважине на максимальной глубине, прием.
– Вас понял, Снежный Король. Инструкции следующие: извлечь бур, законсервировать скважину и следовать на участок номер семь. Ждите GPS-координаты.
Как и прежде, Роберт записал координаты и вытерпел излишнее предупреждение о локальном давлении. Сложив листок с GPS-координатами, сунул его в карман, затем встал, взял две чашки свежесваренного кофе и выбрался из отсека.
Они включили реверс, вытащили бур и без труда подготовили скважину к консервации. Все трое работали эффективно, почти механически, и молча. С воздуха они, наверное, напоминали троих оловянных солдатиков-эскимосов, разъезжающих на гусеничном транспортере, поднимающих и складывающих ящики, открывающих большие белые зонты, чтобы прикрыть мелкие предметы, и вбивающих мощные металлические шесты для огромного купола, покрывающего буровую. Покончив с этим, двое буровиков уселись в свои снегоходы и принялись ждать, когда Роберт возглавит поход.
Положив ладонь на пластиковый сундук с камерами, Хант оглядел буровую. Два миллиона долларов – большие деньги.
Оба подчиненных оглянулись на него. Они уже завели свои снегоходы, но один снова выключил двигатель.
Смахнув снег с сундука, Роберт открыл один замок. Звук очнувшегося радио напугал его.
– Снежный Король, это Добыча. Доложите обстановку.
Нажав на тангенту микрофона, Роберт мгновение поколебался.
– Добыча, здесь Снежный Король, – поглядел на буровиков. – Мы уже покидаем участок.
Защелкнув замок, он минутку постоял. Какой-то во всем этом чувствуется подвох. Радиомолчание, вся эта секретность… Но ему-то что за дело? Ему платят за бурение. Может, они ничего дурного не делают, может, просто не хотят, чтобы пресса раструбила об их деле всему свету. Ничего дурного в этом нет. Получить под зад коленкой за чрезмерное любопытство – это было бы что-то. Он не настолько глуп. Роберт представил, как говорит сыну: «Извини, с колледжем придется обождать. Сейчас он мне просто не по карману; да, я мог бы, но терпеть тайны было свыше моих сил».
С другой стороны… если тут происходит нечто противозаконное, а он соучастник… «Сынок, ты не можешь пойти в колледж, потому что твой папа международный преступник, и постскриптум: он был настолько глуп, что даже не знал об этом».
Второй буровик тоже остановил двигатель своего снегохода. Оба уставились на него.
Роберт прошел к запасу маскировочных материалов. Выбрал закрытый восьмифутовый белый зонт, привязал к своему снегоходу, завел двигатель и повел машину к следующему участку. Подчиненные следовали за ним по пятам.
После получаса езды Роберт заметил большой скальный козырек, нависший над снегом – недостаточно глубокий, чтобы образовать пещеру, но уходящий футов на двадцать или тридцать в гору, отбрасывающую глубокую тень. Подправив курс так, чтобы проехать поближе к козырьку, Роберт в последний момент нырнул в тень. Хотя буровики ехали почти в упор за ним, оба мгновенно повторили его маневр, поставив свои машины рядом с его. Роберт продолжал сидеть. Ни один не покинул седла.
– Я кое-что забыл на участке. Сейчас вернусь. Это недолго. Ждите здесь и, э-э, не покидайте укрытия. – Ни один из них не отозвался ни словом. Роберт ощутил, что нервы все больше разыгрываются. Врун из него никудышный. Он продолжал, надеясь придать своим приказам вид легитимности: – Нас просили минимизировать видимость с воздуха.
Затем открыл белой зонт, поставив его рядом с собой и закрепив на снегоходе, как рыцарь на ристалище, пристраивающий копье, прежде чем послать коня вперед. Дал на снегоходе задний ход и вернулся на буровую тем же путем, каким приехал.
Глава 91
Монастырь Иммару
Тибетский автономный район
Зевнув, Кейт перевернула страницу. В комнате похолодало, и они с Дэвидом завернулись в толстое одеяло.
– Дочитаете по пути, – пробормотал Вэйл, с трудом приподнимая слипающиеся веки. – Вам придется делать много привалов.
– Ладно, только хочу найти подходящее место, чтобы прерваться, – отозвалась Кейт.
– Вы в детстве читали ночи напролет, правда ведь?
– Почти каждую ночь. А вы?
– Видеоигры.
– Так я и думала.
– А порой «Лего». – Дэвид снова зевнул. – Сколько там еще страниц?
Кейт пролистала оставшуюся часть дневника.
– Вообще-то немного. Еще парочку, и всё. Я могу не спать, если вы можете.
– Как я уже сказал, я спал более чем достаточно. И меня завтра не ждет поход.
Я прихожу в себя от негромкого шипения воздуха, уходящего вверх по трубе, когда та открывается. Поначалу воздух кажется слишком плотным, будто наполняющая легкие вода, но после пары глубоких вдохов волглого холодного воздуха дыхание нормализуется, и я критически оцениваю свое положение. В помещении по-прежнему темно, а из коридора в лабораторию пробивается тонкий лучик света.
