– Я объясню, – заверил он, рубанув ладонью. – Но сперва скажи мне: Вермелен вовлечен?
– Во что? – повторил Кэмпбелл, ощущая себя идиотом.
– В твои действия.
– Мои действия? – Джон рассмеялся. – Он даже не подозревает о моих… моих роботах. А вы откуда знаете?
– Разведка, – ответил Уокер сухо. – Ты считаешь, что всё чем ты тут занимаешься – это, гм, проповеди роботам?
– Ну да, – согласился Кэмпбелл. – Если их можно назвать проповедями, конечно.
– Оставим этот вопрос теологам. Дело в том, что твои роботы находятся или находились в контакте с тем, кто учинил переполох в Шотландии.
– Корнелиус не знает, – заговорил Кэмпбелл и, осекшись, глянул в упор на Уокера и резко спросил: – А вы-то чем занимаетесь?
Тот оперся локтем на поручень и благодушно ответил:
– Я работаю на правительство Соединенных Штатов. – Он развел руками. – Я говорю тебе об этом, поскольку сдается мне, ты не имеешь ни малейшего понятия, куда вляпался. А если имеешь, то понимаешь: твой единственный шанс выбраться – это сотрудничать со мной.
Кэмпбелл тряхнул головой, ощущая дурноту, ноги у него подкашивались.
– Сотрудничать в чем?
Уокер снисходительно, но благожелательно объяснил, на что ушло десять минут, по истечении которых Кэмпбелл посмотрел на агента широко раскрытыми глазами и спросил:
– Можете вы привести хоть одну причину, по которой мне стоит вам верить?
– Не могу, – ответил Уокер жизнерадостно. – Однако же сказано: праведный верою жив будет.
[28]
14. Инженеры
В понедельник испортилась погода. В 7:20 Фергюсон и Хатчинс сидели в машине без опознавательных знаков в тридцати метрах от офиса «Ливингстон Инжиниринг». Лодырь скорчился на полу за передним сиденьем. Дождь хлестал по крыше из углеродного волокна, стекал по ветровому стеклу, сделанному из синтетического алмаза. Струйки сбегали чуть иначе, чем по обычному кремниевому. Фергюсон, отхлебывая кофе из картонного стаканчика, смотрел на размытые силуэты самолетов, вылетающих из облаков над головой, и думал о том, что старые просторные аэропорты ему нравились больше.
В 7:25 к офису подошел человек, поднял жалюзи на окнах и отпер дверь. Затем вошел спиной вперед, отряхивая зонтик. Включился свет. В течение нескольких минут в здание вошло еще около десятка людей. В 7:35 Фергюсон выплеснул остатки кофе на улицу, смял стаканчик и спросил Хатчинс:
– Готова?
Та спрятала голову под капюшоном и кивнула. Лодырь вытянул конечности.
– Пошли, – объявил инспектор.
Все трое подошли к двери одновременно. Фергюсон решил, что оставить Хатчинс под дождем еще на пару секунд будет приличнее, чем впускать ее первой, и потому вперед послал робота, а затем шагнул внутрь сам – как раз к тому времени, когда на лицах служащих компании появилось удивление.
Стандартный открытый офис, космо-индустриальные картинки на стенах, стол секретаря, десяток серверов, позади – укрытое матовым стеклом обиталище босса. Лодырь, роняя капли воды на ковер перед секретарским столом, настырно и въедливо объявил:
– Всем оставаться на местах. Продолжайте работать. Помещение без разрешения не покидать. Это рабочий визит, а не полицейский рейд.
Фергюсон двинулся по проходу, без стука открыл дверь. Хатчинс прошла следом. Офис был невелик, свет внутрь падал из окна в стене. На стенах висели прикнопленные бумаги, плакаты и рекламные календари. Перед столом стояли два потрепанных стула, с вешалки рядом свисали черная фетровая шляпа и черный плащ. Стол загромождали бумаги и детали механизмов, небольшие гаечные ключи, отвертки, ручки, планшет и старомодный телефон с трубкой. У мужчины за столом темно-каштановые волосы ниспадали до воротника белой рубашки. На худом, резко очерченном лице ярко блестели серые глаза.
Фергюсон протянул свое удостоверение:
– Детектив-инспектор Фергюсон, со мной детектив-сержант Хатчинс.
Мужчина встал, улыбаясь, протянул руку:
– Джон Ливингстон. Доброе утро, господа полицейские. Вы быстро.
Фергюсон пожал ему руку, нахмурившсь.
– Быстро?
– Ну да, – ответил Ливингстон, указывая гостям на стулья. – Я только десять минут как позвонил в полицию. Ужасное дело, право слово.
– Какое именно дело вы имеете в виду? – спросил инспектор, вешая свой плащ на спинку стула.
– То, во что оказался замешан бедный Орр, – пояснил Ливингстон, кивая в сторону настольного планшета. – Я пришел, увидел новости и сразу позвонил в полицию.
– Вы только что их увидели? – спросил Фергюсон недоверчиво.
– Ну да.
– Но имя, лицо и описание подозреваемого – в новостях с вечера субботы. И вы его не видели?
Ливингстон покачал головой.
– Я не смотрю новостей с вечера субботы до утра понедельника.
– И на звонки не отвечаете. Почему?
– Думаю, вряд ли я должен объяснять это. Человеку нужен отдых.
– А почему нет автоответчика в офисе или на вашем личном телефоне?
– Я уже сказал, – ответил Ливингстон, пожимая плечами.
– И никто из ваших коллег и знакомых не подумал сообщить вам?
– Возможно, никто из них и не знал.
– Не знал чего?
– Того, что Грэм Орр работал на нашу компанию, или того, что я знаком с ним.
– Странно. Неужели никто из ваших сотрудников и друзей не знал о работе над роботами береговой обороны?
– А с какой стати им знать? Разовый контракт. Бедняга получил заказ лично от меня – наша компания имеет допуск на работу для военного ведомства. А я всегда не прочь поискать новые возможности. Я пристроил Орра на эту работу, потому что знал его, ценил за профессионализм и мог за него поручиться. Орру досталась и большая часть денег по контракту.
– Восемьдесят процентов, – вставила Хатчинс. – За работу на десять тысяч фунтов.
– Именно. Пара кусков отошла фирме. Примерно так же мы делили деньги всякий раз, когда я находил для него работу. Я уверен, Джин – мисс Уолтон, наша администратор, – видела контракты, но едва ли запомнила имя. Обычно мы имеем дело с куда более крупными заказами.
– А почему вы поручили Грэму Орру именно эту работу?
– Как я уже говорил, он – отличный профессионал, и я его знаю. – Ливингстон болезненно скривился. – По крайней мере я думал, что знаю его. Я и представления не имел о том, что он представлялся роботом по имени Хардкасл. Робот! И в таких местах, в этих клубах! Инспектор, сержант, – я не знаю что и сказать. Я шокирован.
