Внезапно Брику стало дурно. Бронзовый двузубец для накалывания мяса выпал из дрожащей руки, спина похолодела, а сердце сжалось от боли, как будто его пронзила серебряная игла. Проповедник и сам не понял, что с ним случилось, но, оставив на столе недоеденный ужин, едва держа в руке ларец, он, шатаясь, проковылял меж столов и вывалился на улицу. Накатившая на него хворь сразу же отпустила, стоило только перейти на противоположную сторону улицы. У тех двоих наверняка был с собой какой-то могучий оберег, какой-то жуткий дар Небесного Тирана, от близости которого начали смерзаться в крохотные острые кристаллики крупицы Небытия, осевшие в желудке, текущие по жилам вместе с кровью, налипшие дорожной грязью на длиннополый тулуп. Значит, пока надо держаться от врагов на расстоянии до тех пор, пока не станет ясно, зачем они здесь, пока не появится возможность нанести им единственный сокрушительный удар – такой, чтобы наверняка. А если подумать, то и торопиться с этим не надо. Эти двое не могут знать, что где-то здесь может бродить Брик-Проповедник, кротчайший и предусмотрительнейший из Избранных, но они наверняка имеют что-то против Хача-Кабатчика, захватившего власть в Корсе. Если они явились сюда, значит, на что-то рассчитывают. Вот пусть и делают то, зачем пришли. Пусть! Начинать надо с чистого листа. Пусть враги уничтожат соперника или соперник сокрушит врагов, а уж потом можно будет добить того, кто останется. А может быть, и добивать никого не стоит? Кто бы ни победил – какая разница! В любом случае пастырь должен быть гоним, и души смертных сами потянутся к Учению.
Брик восхитился собственной дальновидностью и присел на поваленную пустую бочку, положив на колени ларец. Теперь надо было дождаться, когда Олф и его лорд выйдут из таверны, а потом проследить, куда они пойдут, и узнать, что они будут делать…
Напротив таверны было необыкновенно тихо. Даже посетители, покидавшие питейное заведение, расходились молча, при этом как-то затравленно озираясь по сторонам. На доходягу, дремавшего на бочке из-под квашеной капусты, никто не обращал внимания, зато он внимательно разглядывал из-под набрякших век каждого, кто проходил мимо. Вот прошли две размалёванные девки не первой свежести, а шедший за ними рыжебородый головорез в лисьем полушубке свернул в таверну, видимо, решив, что девицы слишком корявы, чтобы приглашать их на кружку-другую черничного. Вот один жрец, пьяный вдрыбаган, волочит за собой другого, который ваще, – эти тоже мимо, им уже хватит, они меру знают. Вот скрипучая повозка, запряжённая низкорослой серой кобылкой, зацепилась колесом о торчащий из земли каменный столбик, и с неё на щербатую мостовую, едва припорошенную первым снегом, свалилась баранья тушка; но хозяин, лениво оглянувшись, не стал её поднимать – хлестнул кобылку, и повозка не спеша двинулась дальше. А вот ещё один жрец, мелкий старикашка с длинной седой бородой, идёт в сопровождении трёх бродяг, подпоясанных тяжёлыми мечами. И откуда у местных бродяг мечи? Тут Проповедник обратил внимание на то, что полушубки у компании жреца точно такие же, как и у тех, кого он здесь поджидал, да сапогам, хоть они и были заляпаны дорожной грязью, мог бы и иной лорд позавидовать.
Жрец ткнул пальцем в вывеску – сигнальный рог, скрещённый с тесаком, и тут же один из молодых парней сунул ему в ладонь что-то отливающее тусклым холодным блеском – снова серебро! Значит, к врагу пришло подкрепление. Трое вошли в таверну, а жрец, прижимая к груди подношение, не торопясь, засеменил дальше, явно рассчитывая на то, что его догонят.
Не успел Брик мысленно повторить заклинание, отпирающее ларец, как все пятеро уже вышли из таверны и двинулись вслед за жрецом, белый балахон которого уже мелькал в конце улицы. Теперь надо было дождаться, пока они отойдут на сотню локтей, и следовать за ними.
Время было ещё не слишком позднее, но улицы уже почти опустели. Да и улиц никаких рядом уже не было – Брик вдруг обнаружил, что кругом одни развалины, над которыми возвышаются наполовину ушедшие в землю каменные плиты – остатки фундамента замка, который едва заметной точкой висел над городом среди серой небесной пелены. Местные, похоже, избегали ходить этим путём, и теперь стоило кому-нибудь из тех, за кем он следил, оглянуться…
Но идти по пятам уже и не было смысла – вражья сила двигалась в сторону высокой четырёхскатной крыши Центровой Хазы. Проповедник торопливо повернул назад, а когда развалины остались позади, почти бегом помчался к резиденции Хача. Он сшибал прохожих, идущих навстречу, и тех, кого нагонял. Несколько раз тесаки рассерженных братков свистели, рассекая воздух, у самого уха, и вслед ему неслась отборная брань, но он не останавливался и даже не оглядывался. Связываться с ним всерьёз никто так и не рискнул – после представления, которое устроил в своё время Хач на базарной площади, братва сделалась осмотрительнее. Выход из переулка почему-то перегородили стражники, но Брик с размаху ударил одного из них ларцом по голове, и остальные расступились, уворачиваясь от кровавых брызг.
Как ни странно, но площадь перед Хазой была почти пуста, только дюжины три братков боязливо жались к домам, не зная, чего им стоит бояться больше – первого законника или его непрошеных гостей. Брик понял, что опоздал.
Сначала из окон второго этажа с рёвом вывалились ставни, и в тёмных проёмах заплясали отблески яркого пламени – то алого, то голубого, как от вспыхнувшей молнии. Потом землю под ногами тряхнуло, всё здание Хазы скособочилось, а из пролома в стене вылетел кто-то из нападавших. Он не выпустил из рук меча, поднялся с мостовой и, прихрамывая, полез на крыльцо и скрылся за дверью. Изнутри доносились крики и звон металла, а с крыши начали слетать куски черепицы, и вскоре в небо с рёвом устремился огненный столб, который тут же, закрутившись вихрем, оторвался от земли. А затем оглушительный свист донёсся со стороны неба…
Он не хотел смотреть вверх, но всё же не удержался… Сбылись самые худшие предположения: чёрная точка, угнездившаяся посреди неба, росла на глазах, и через несколько мгновений замок Хомрика завис в сотне локтей над руинами Разменной слободы, а потом повалился на землю, подминая под себя остатки строений. Землю вновь тряхнуло, и когда Проповедник оглянулся, никого из братков на площади уже не было – Собиратели Пены решили провести этот вечер в более безопасном месте.
Со стен упавшего замка удивлёнными круглыми глазами смотрели какие-то уродцы, похожие на гигантских зубастых лягушек, – твари Небытия, отходы творчества Великолепного осматривали окружающее пространство на предмет съедобности. Проповедник пятился назад, не отрывая от них взгляда, и соображал: если сейчас не удастся скрыться, придётся выпускать Мага и Воителя – Сим, помнится, недурно кромсал таких бестий… За спиной снова раздался грохот – бревенчатый второй этаж Хазы раскатился по брёвнышку, а площадь залило ослепительным серебряным светом. Брик выронил ларец, упал лицом на булыжную мостовую и накрыл голову руками, уже почти смирившись с тем, что смерть настигла-таки его хилое тело. Тишина застигла его врасплох – он долго не мог понять: оглох он, умер или действительно так тихо… Шея ворочалась с трудом, и он старался не крутить головой, боясь, что боль заставит его выпустить на волю сдавленный стон. Эту тишину было страшно нарушать – ни шороха, ни вздоха, даже ветер совершенно бесшумно гонял над землёй мелкие редкие снежинки, которые таяли на лету.
