Ха! И упавшая поперек ложбины береза разрублена пополам. «А как ложбина кончится, там уже к себе сворачивай…» К себе – это направо. Вот только ложбина никак не хочет кончаться и становится всё глубже. А может быть, хватит жить чужим умом?! Мало ли что ведун сказал… Свернуть направо сейчас, и не больше чем через дюжину лиг наверняка обнаружится пограничный камень Холм-Дола.
Он уже решил, что пора выбираться наверх, но в этот момент до него и вправду донесся топот копыт. Какие-то всадники неслись вдоль края леса – это могла быть и погоня, и Олф с дружинниками, бросившиеся на поиски своего лорда. Вот бы, как тот ведун, вырваться из тела и слетать посмотреть, что там творится…
Конский топот внезапно стих, и послышались приглушенные голоса. Кто-то отдавал отрывистые команды, а вскоре потянуло дымом костра. Нет, Олф не решился бы становиться лагерем по эту сторону границы. Скорее всего, узнав о том, что случилось с его лордом, он взял бы приступом ту самую башню, а потом вызвал бы Тарла на поединок, от которого тот уже не смог бы отказаться. А если здесь остановились люди Тарла, значит, надо уходить, одному всё равно не справиться с целым отрядом – там, судя по голосам, не меньше нескольких дюжин…
– …да ну их всех! У нашего сотника просто не все дома. Вот помяни мое слово – он скоро совсем с ума спрыгнет. – Кто-то говорил почти рядом, у самого спуска в ложбину, и Юм поспешил затаиться за кустами на противоположном склоне.
– А мне-то что… – послышался другой голос. – Ему лорд приказал, он – мне. Вот сам стану сотником, тогда и буду только лорда слушать…
– А Их Милость тоже удумали…
– Попридержи язык, а то живо тебя на дыбу определят!
– А меня-то за что? Я, может, ворчу, но делаю… Вон Урман из шестой дюжины вчера так вообще отказался идолу поклониться, и ничего. Видел я его поутру – в карауле стоит…
– С утра стоял, а к вечеру висеть будет.
Голоса, постепенно удаляясь, стихли, и Юм начал потихоньку выбираться из ложбины на противоположную от опушки сторону. До поры лучше было углубиться подальше в чащу и выждать, когда воины лорда Тарла сделают то, за чем пришли, и уберутся восвояси. Искали явно не его, иначе разговоры у них были бы другие. Странно… Сим Тарл зачем-то заставляет своих дружинников поклоняться какому-то идолу, как будто они наемные варвары. Да и варваров никто никогда не заставлял – им по вере положено…
Хотелось, чтобы скорее наступил вечер – сумерки подобны туману… И тут Юм вдруг вспомнил, что совсем недавно собирался среди бела дня идти через поля к границе своего Холма. Если бы он хоть на мгновение задумался, чем это может грозить… Да нет – такая мысль вообще не должна была возникнуть! И Кряж всё верно рассчитал – скорее всего, и ложбина кончится именно тогда, когда начнет смеркаться. Что это? Опять морок? Гадалка? Но если бы она как-то узнала, куда он направился, его бы давно схватили… Нет, теперь лучше постараться не думать ни о чем, просто идти вперед, пока не исчезнет ощущение опасности, а потом затаиться. Как только начнет вечереть, можно вернуться в ложбину и продолжить путь, а пока…
Едва заметные тропинки исчезли, подлесок стал гуще, кроны деревьев над головой слились в сплошное зеленое покрывало. Теперь он поднимался по склону холма, поросшего густым осинником, то и дело натыкаясь на завалы.
«Прямой путь не всегда оказывается самым коротким, а умение сдерживать себя, не упуская из виду цель, ведет к успеху чаще, чем безудержная храбрость…» Так говорил отец перед отъездом в Храм, уже облачившись в рясу Служителя. Ола, уже смирившаяся с тем, что она больше не леди, стояла в дорожном плаще возле крытой повозки по ту сторону рва, а отец вдруг остановился на перекидном мосту сразу за воротами замка, отослал взмахом руки немногочисленную свиту, обеими руками взял за плечи Юма, только что получившего корону, и вроде бы собрался дать ему последние наставления. Наверное, он многое хотел сказать, но вскоре умолк чуть ли не на полуслове, быстро и крепко обнял сына, резко повернулся и ушел, не оглядываясь, широкими твердыми шагами – туда, где слуга в последний раз проверял подпругу его коня. В последний раз… В конце концов, всё, что ни происходит, – всё в последний раз. И этот день будет первым и последним, и завтрашний… И вчерашний уже не повторится, слава Творцу. Безудержная храбрость… Храбрецы по лесам не прячутся, от погони не бегают, друзей не оставляют врагам на растерзание. Хотя какой он друг, ведун этот, Кряж… Так – подданный… Интересно, он подати исправно платил? С ведунов полагается в год полфунта серебра с каждого… Прямой путь, значит, не всегда оказывается… Да где он – прямой путь? Может, его и вообще не бывает – прямого! Всё время приходится коряги обходить, через пни трухлявые переступать…
Сзади вдруг хрустнула ветка, и Юм резко обернулся, одновременно обнажая тесак. Длинноволосый белобрысый парень примерно одних с ним лет в белой рубахе с вышивкой обеими руками сжимал топор и смотрел на него с ненавистью и испугом. Топор был не боевым, а обычным, каким лес на дрова валят, и сам парень явно был из землепашцев.
– А ты кто такой? – успел поинтересоваться Юм, но вопрос явно запоздал.
Парень в прыжке попытался ударить его наотмашь, но Юм лишь чуть отклонился в сторону, и противник вместе со своим неуклюжим оружием пролетел мимо. Кулак лорда успел зацепить подставленный затылок, и молодой землепашец упал на четвереньки, выронив топор.
– Может, теперь поговорим, – предложил Юм, но парень явно не был расположен к мирной беседе. Он неожиданно сделал быстрый кувырок вперед, вновь ухватившись за топорище, и через мгновение вновь стоял напротив в боевой стойке.
– Послушай, мне от тебя ничего не надо… – Юм попытался продолжить разговор, в этот момент парень резким движением метнул топор прямо ему в голову.
Глупо… Полшага влево – и топор торчит в еловом стволе, который только что был за спиной, а противник наладился бежать, но и эта попытка кончилась ничем.
– Ого, а вот и сторож! – Два воина, похоже, те самые, которых Юм слышал, сидя в ложбине, словно призраки, появились из-за кустов.
– Сам скажешь, куда девок спрятали, или ножичком пощекотать? – осведомился тот, что был повыше ростом, преграждая парню путь к бегству.
– Всё равно не скажет, – заявил то, что пошире в плечах. – Лучше сразу его прирезать, а девок сами найдем – не могли они далеко…
– Значит, сморчки пошли собирать… – Тот, что выше ростом, криво усмехнулся, приближаясь к жертве. – А то мы не знаем, что сморчки давно отошли.
– Смотри, а тут уж без нас успели. – Тот, что пошире в плечах, заметил Юма, стоявшего возле сосны с обнаженным тесаком. – Эй, приятель, если это твой, то сам его режь, мы ничего…
Люди лорда Тарла явно приняли его за своего. Но что они сами-то тут делают?
– Эй, смотри, Фед, а этот, похоже, из эллоров, из благородных… – Видимо, тот, что повыше, разглядел, как Юм одет – серый камзол из дорогого сукна, рваные кружева на рукавах, узоры, вышитые тонкой серебряной нитью…
