– Не это тебе пока интересно… – заметил Герант. – Не это… Не суть ты хочешь выведать, а обряд тебе нужен. А потом, глядишь, – посреди твоих идолов ещё один появится, и будешь ты его именовать – Творец, брат Зеуса, дедушка Геккора, тесть Хлои, девы морской… А потом какой-нибудь расторопный малый и ему имя придумает. Было уже такое, и не раз ещё будет.
– Ну, не хочешь говорить – не надо, – почти добродушно отозвался Пров, ещё разок глотнув медовухи. – Давай тогда решать, что делать будем. Завтра к ночи будет последнее наше становище, а дальше уже эссы пойдут. Там к берегам чалить не будем – кто их, эссов, знает, что у них на уме. Там ещё дня три, от силы – четыре, и против течения уже не выгрести будет. У тебя хоть серебро есть коней-то купить? У них, у эссов, кони хорошие, только дороги уж больно.
– А сколько там идти ещё?
– Докуда?
– До замка.
– До замка не знаю – не был, а до рубежных селищ, если пехом, то дюжину дней, а если верхом – то дня четыре. – Пров с некоторым удивлением оглянулся на Геранта. – А ты что – на своих на двоих собрался? Сам же говорил, что время у тебя не терпит.
– Время только и делает, что терпит… – Лицо Служителя вдруг помрачнело. – Время – оно всё стерпит.
За последние несколько мгновений в мире что-то неуловимо изменилось. Сначала Герант почувствовал, как похолодел посох в его руке, потом внезапный порыв ветра взлохматил мелкую рябь на водной глади, тут же смолк птичий гвалт, доносившийся с берегов, а кружившие над челном чайки с тревожным визгом разлетелись прочь. Служитель сосредоточился, стараясь ощутить суть перемены. Он закрыл глаза и мысленно повторил на языке Творения ритуальную фразу, позволяющую видеть сквозь расстояния. Это обычно действовало только в Храме, и только если слова произносились в слух… Но сейчас, когда назревали события неведомые и страшные, когда Силы Небытия вновь готовились проникнуть в мир, грозя ввергнуть в Хаос обетованное пространство, – не было ни времени, ни возможности соблюдать все тонкости ритуалов. Тем более что никто из волхвов, ведунов или просто людей, на которых не снизошло Откровения, не должен был слышать языка Творения. И так уже слишком многие за пределами Храма пользовались ворожбой и заклятиями, делали обереги, не понимая толком, что за слова произносят и что за знаки выводят на серебряных пластинах. В итоге уже многие неприкаянные духи обрели непомерное могущество, и разбужены силы, которым лучше бы уснуть навсегда.
Темнота перед глазами рассеялась, уступив место рвущимся навстречу облакам, потом мелькнул необычайно мрачный приземистый замок с шестью башнями, нависшими над широким рвом, и наконец в полумраке мелькнул язычок пламени одинокого светильника, бросающего неровные отсветы на страницы книги…
«Каждый из тех, кто обладает разумом, был бы всемогущ, если бы ему не противостояла ещё чья-то воля. Но есть путь, позволяющий преодолеть любые препятствия, способный воплотить в реальность любые желания и стремления. Нужно всего лишь осознать свою внутреннюю свободу – от окружающих людей, надмирных существ, законов, данных миру Небесным Тираном, привязанностей, обременяющих тело и душу. Главное – захотеть и поверить в неизбежность того, что твое желание исполнится, поскольку оно превыше всего. И тогда на помощь придут силы Извне, о которых ты даже не подозреваешь, но чьи интересы совпадают с твоими…»
– У меня почти получилось, мой лорд! – Чей-то голос звучал одновременно торжественно и подобострастно.
– Меня не интересует «почти». – Нетерпеливый ответ донесся из темного угла, и размытые очертания его владельца на мгновение обрели ясность. Человек в легких парадных доспехах и начищенных до блеска коротких сапожках лежал на незастеленной кровати и неотрывно смотрел в одну точку.
– Но она моргнула, мой лорд! Я клянусь, она моргнула…
– Вот когда она подойдет ко мне и ляжет рядом – вот тогда будем считать, что ты сделал своё дело…
– Смею заметить…
– Лучше не смей. Целее будешь…
Окончание фразы дослушать не удалось – перед глазами вновь мелькнул замок, и те же облака помчались в обратном направлении…
– Эй, Служитель, да очнись ты! – кричал Пров над самым ухом и, судя по всему, уже не в первый раз. – Вот напасть на мою голову. Чуть за борт не свалился…
Всё вокруг было уже как прежде – и посох согревал ладонь обычным теплом, и птичий гвалт вновь поднялся над берегами, и чайки кружили вокруг, привычно клянча хлебных крошек. Но она уже однажды моргнула, а это означало, что… Впрочем, лучше не загадывать – чему суждено свершиться, то всё равно не минует.
– Ну вот и славно, – уже спокойнее сказал Пров, поддерживая Служителя под руку. – И часто с тобой такое бывает?
– Эй, Пров, ты бы погодил дорываться до человека, – вмешался Ойван, который, как оказалось, держал Геранта под другую руку. – Не видишь – не в себе он…
– А ты б вообще молчал! – тут же вспылил Пров. – Молод ещё меня учить. Сиди и молчи в тряпочку, пока не спросят.
Герант отстранил от себя обоих, давая понять, что сам уже в состоянии держаться на ногах, и, опираясь на посох, осторожно присел. Что-то в выражении его лица насторожило и Прова, и Ойвана… Даже гребцы, дюжина бородатых мужиков, бросили весла, глядя на него, и легкий боковой ветерок начал медленно сносить челн к левому берегу.
– Мы плывем или где? – поинтересовался Герант, коротко глянув на волхва, и тот, в свою очередь, погрозил гребцам сухим жилистым кулаком.
– Что случилось, Служитель? Мы опоздали? – тихо спросил Ойван, присев рядом на бочонок с родниковой водой.
– Опоздали… – Герант уже почти пришел в себя, и мысли его обрели ясность. – Нет, не можем мы опоздать. Только теперь дел у нас, видно, больше будет, чем раньше думалось. Ну, ничего… Живы будем – не помрем, а помрем – другие придут.
– Это кто тут помирать собрался?! – Пров уже протягивал Геранту кружку со своим любимым напитком, и тот без разговоров принял подношение. – Мне вот как-то Зеус сам во сне явился и говорит, что, мол, ни делается, Пров, сын Одила, всё к лучшему – сегодня башка болит, а завтра ноги отнимутся…
Гребцы, не отрываясь от дела, дружно захохотали, а один, который постарше, закричал с передней скамьи:
– Эй, Пров, а Зеус тебе дочку свою в жены не обещал?!
– Обещал, только не Зеус, а Геккор, и не дочку, а внучатую племянницу, – как ни в чем не бывало отозвался Пров. – А будешь зубоскалить, Серко, не приму от тебя жертвы для Пращуров, когда Федра твоя рожать соберется.
Как ни странно, но угроза подействовала – хохот постепенно стих, и весла дружно вошли в воду.
– Ойван… – негромко позвал Герант. – Пров, и ты тоже… – Он дал им знак наклониться к нему. – Слушайте меня и решайте сами, что дальше делать будете…
– Я и так всегда сам решаю, – тут же сообщил Пров.
– Слушайте и решайте, – повторил Герант, глядя на них исподлобья. – Я-то думал, что мы беду упредим, а похоже, что не успеем. Что дальше с нами будет – не знаю. Мне обратно пути нет, а вот вам ещё не поздно и вернуться.
