– Ничего не получилось, – развёл руками маг Оранжевого Ордена. – Драконы все словно взбесились, и чем ближе подходили козлоногие, тем хуже всё становилось. Химмиради наложила на них сонные чары, до лучших времён, если они, конечно, наступят.
– Химмиради? Из Флавиза?
– Да, достославная.
– А остальные чудовища? Авлары, вампиры, оборотни? Всё прочее?
– Очень многое погибло вместе с Красным Арком, – вздохнул Гахлан. – Ещё немало, как известно достославной, мы потеряли вместе с главной башней Кутула.
– Но как же Флавиз и Солей? Они тоже имели внушительные арсеналы!
– Достославная… ты же понимаешь, что значит выпустить чудовищ, натравив их не на Дану или гномов с орками, но на людей!
– Управляющие чары слабели. – Сежес повернулась к Императору: – Радуга всегда уделяла много внимания подобным бестиям, надеясь обеспечить безопасность; но, когда пришло время, способные отдать правильные распоряжения маги оказались вместе со мной, лицом к лицу с козлоногими, а мальчишки-неофиты сплоховали. Тем не менее надо учитывать – кое-что у Радуги могло остаться, и сейчас это бросят против нас. Возможно. Не так много, как могли, но и это… доставит известные неудобства. В первую очередь, конечно, следует ждать оборотней и вампиров.
Император промолчал. Он представил себе резню возле башни Кутула, если бы защитники той выпустили на легионы орду верволков и упырей.
– Магия Радуги тоже слабела, но Семь… то есть Шесть Орденов не желали признаться себе в этом, – покаянно кивнул Гахлан. – Каюсь, я тоже приложил тут руку.
– Вот почему на Ягодной гряде маги пытались остановить легионеров обычными средствами, – пояснила Сежес.
– Благодарение всем великим силам, – уронил Император. – Много верных слуг державы и её храбрых воинов остались из-за этого в живых.
– Но много молодых нобилей и погибло, – осторожно заметил Гахлан. – Они тоже могли бы стать верными слугами…
– Да, как же! – фыркнула Сежес. – Я их знала. Очень многих. Баронская чушь слишком сильно головы заполнила. Без кровопускания бы не поумнели.
– Это достаточно резкое высказывание, достославная, и я…
– Хватит, – поднял руку Император. – Гахлан, что станет делать Радуга, потерпев неудачу с жертвоприношением и с попыткой купить Клавдия?
– Обратится к Серой Лиге, это прежде всего. – Старый маг не помешкал с ответом. – Доблестного проконсула – уничтожить, вас, повелитель, госпожу Оэктаканн и достославную Сежес – пленить. Правда, Шесть Орденов потеряли верхушку, самых опытных и бывалых чародеев, остались командоры и средние поколения. Но я бы сейчас опасался прежде всего серых. Ещё могут пригрозить ультиматумом, мол, или вы сдаётесь, или мы открываем дорогу козлоногим. Вас они сожрут, а мы опять отгородимся детишками и баронским войском.
– Значит, баронское войско должно перестать существовать, – холодно резюмировал Император. Сежес и Гахлан переглянулись, Сеамни поймала взор своего Гвина, в глазах Дану плескалась тревога: она знала, что значит этот тон правителя Мельина – Император пойдёт к цели, несмотря ни на что.
…Предсказания Гахлана стали сбываться с неприятной точностью.
Вольные лишний раз показали себя, в одну из ночей перехватив убийцу из Серой Лиги. Тот успел взять одну жизнь, но в руки имперских дознавателей попал живым – невероятная удача.
…Невысокий, щуплый, но жилистый, воин Лиги висел на дыбе, и палачи неторопливо, так, чтобы ему всё было видно, разводили огонь в жаровне, раскладывая на кожаных покрывалах устрашающего вида инструменты. Император, Сежес, Тайде и Гахлан пришли вместе.
– Ты будешь говорить? – устало осведомился Император. – Мне недосуг играть с тобой в игры. «Да» – жизнь и свобода, «нет» – медленная и мучительная смерть.
Незадачливый убийца тяжело дышал, не в силах отвести взгляд от жаровни и калящихся крюков. Слабак, подумал Император, невольно вспоминая так и оставшегося в Эвиале Фесса. Из самого отребья. Хеон таких держал для самых грязных дел, использовать один раз, а дальнейшее уже не важно.
– Говори и не бойся, – подбодрила убийцу Сежес. – Лиги, той, что мы знали, больше нет. Есть лишь горстка отщепенцев, прозвавшихся «новыми патриархами». Старые-то, настоящие патриархи все давно на юге, за морем. Вот они бы да, за неисполнение приказа живьём содрали бы с тебя кожу и сварили то, что осталось, на медленном огне, чтобы умер не сразу. А эта шваль… чего её бояться?
Человек судорожно сглотнул.
– Воды, – прохрипел он. – Дайте воды. Я… буду говорить.
– Измельчала Лига, – делано вздохнул Гахлан.
…Взамен жизни, свободы и золота (куда ж без него!), мигом забыв о кодексе Серых, убийца поведал немало интересного. Да, ни один из старых патриархов не присоединился к Конгрегации. Радуга не оставляет надежды захватить Императора живьём; в среде же баронов продолжаются распри. После гибели графа Тарвуса мятежники было возликовали, однако решительное движение легионов на север, прямиком к Мельину, вызвало панику. Нобили грызутся с магами, все норовят свалить вину друг на друга, и никто не знает, что делать дальше: слишком свежа память о Ягодной гряде. Надежды возлагаются на Всебесцветный Орден, куда чуть ли не каждый день шлются слёзные мольбы о помощи. Поступают ли ответы, убийца не знал.
– Всё, как ты и предсказывал, Гахлан, – заметил Император, проводив взглядом отпущенного ассасина, что горячил коня, гоня его на юг, к взморью.
– Рад оказаться полезным повелителю, – поклонился чародей.
– А почему Радуга не может сплести одно-единственное заклятье, которое, скажем, лишит меня на время разума и отдаст в руки магов?
– Такие чары, увы, – то есть к счастью, к счастью, конечно же! – сейчас уже не сплести, – торопливо ответил Гахлан. – Ещё после первой битвы с козлоногими, в коей и я, недостойный, принял малое участие, многими опытными магами было замечено, что самые сложные заклинания стали плестись с куда бóльшими сложностями. А когда появился Разлом… наш арсенал съёжился до примитивного стихийного чародейства. Ведь достославная Сежес тоже не смогла доставить повелителю голову барона Брагги?
– Хм! – фыркнула Сежес, задирая подбородок.
– А Нерг? Если я ему так нужен, а чары этого Ордена настолько отличны от остальной Радуги…
– Повелитель, – решительно вступила Сеамни. – Если бы всебесцветные могли это сделать, они бы не преминули. Раз не сделали, значит, не могут.
– Или ждут момента, – елейным голосом вставил Гахлан.
– Как бы то ни было, – потемнел Император. – Сперва Мельин. Затем – башня Нерга!
…Последнее из предсказаний Оранжевого мага сбылось, когда кавалерийская турма, шедшая в авангарде, привела очередных послов Семицветья.
Пятеро женщин, на вид – чуть постарше Сежес, от всех оставшихся орденов, кроме Кутула.
