— Что вы хотите, Господа! Вы видите, мы проводили в последний путь наших боевых товарищей, погибших за весь мировой пролетариат и дело революции… Вы, видно, хотели принести ваши соболезнования, а может и пожертвования, А? — громко, почти выкрикивая обратился к ним комиссар ВЧК Зурич. — Господа, говорите, что привело вас сюда?
— Мы депутаты от купеческого и торгового сообщества Орловской Губернии. И мы конечно приносим соболезнования, но привели нас сюда иные цели. Мы бы осмелились просить о снижении той непомерной контрибуции в 5 миллионов рублей, которую вы возложили на нас. Это еще более невозможно после сегодняшних погромов и грабежей!
Комиссар Зурич был невысокого роста, но широк в плечах. Черные волосы падали ему до плеч. Его родословную и возраст вряд ли можно было определить без ошибки. Он неторопливо вышел из‑за стола, на ходу расстегивая кобуру. Не дойдя до депутатов десятка метров он остановился перед ними и повнимательней присмотрелся.
— Уважаемые, господа, так вы считаете, что возложенная на вас контрибуция непомерна и невыполнима?
Настороженные и испуганные видом начальника Губернского ВЧК, купец и провизор молчали, с опаской поглядывая и на остальных губернских начальников и военных. Аптекарь стянул с себя очки–пенсне и стал нервно протирать их шарфом. Он тотчас вспомнил как его умолял дядя Моисей покинуть большевицкую Россию, но тот ответил ему, что деньги можно заработать и в пекле, лишь бы был спрос. Купец Серебренников вдруг вспомнил, что так и не успел сказать жене, куда он спрятал железный бидон с золотыми монетами… «Вот, теперь пойдет на панель, из‑за его забывчивости…», — подумал он, замечая как рука чекиста медленно достала из кобуры револьвер.
Тот час замолкли и пьяные гости за столом, каждый по своему побаиваясь всесильной ВЧК. Лишь Секретарь Губернского Всесоюзной Коммунистической Партии большевиков Марковский, собрался было заступиться за делегатов, но тот час подумал про себя: «Да, ладно, пусть стреляет… Если, что — скажу, что уснул. Вон уже второй день без сна!».
В наступившей тишине Зурич рассматривал свой револьвер системы «наган», а потом резко взглянул исподлобья на депутатов от богатого сословия.
— А вы знаете, господа, что если мы не выполним план по отправки этих 5 миллионов рублей в Совнарком, — он сделал паузу еще раз смерив их взглядом и заметив как побледнел аптекарь Рот. — Если мы не отправим денег голодающей России, то я д–о-л–ж-е–н б–у-д–ууу выстрелить себе в голову!
Зурич приложил наган к своему виску и словно отсчитывая последние секунды, зажмурился и плотно сжал губы. Шли секунды, некоторые товарищи в волнении поднялись за столом. И даже Марковский понял, что ситуация пошла в другое русло, и если в этот вечер погибнут не коммерсанты, а Губернский Председатель ВЧК Зурич, с него уже спросят в Центральном ВЦИК. Он поднялся из‑за стола и вытянул руки, собираясь, что‑то сказать.
В наступившей тишине сухо щелкнул ударник нагана по патрону, но выстрела не раздалось. Затем Зурич повторил снова и снова нажатие на курок, но все было безрезультатно. Он не удивился этому, комиссар знал, что все патроны он выпустил сегодня на кладбище. Он опустил револьвер вниз и повернулся обратно к столу и встретился взглядом с руководителем большевиков Марковским.
— У кого есть патроны, товарищи? Господа не хотят платить контрибуцию и ждут пока я застрелюсь! — вскрикнул требовательно Зурич. Сзади себя он услышал топот убегающих ног. Он обернулся и увидел как бежали прочь наперегонки вниз по мраморной лестнице аптекарь–провизор Рот и купец Серебренников.
— Товарищи, давайте расходиться по домам, видите, контра даже по ночам не дремлет, — устало сказал комиссар и подойдя к столу налил себе полный стакан самогону и взглянув на портрет товарища Ленина и Дзержинского, залпом выпил. — Прошу, товарища Военкома Звонарева и Григория Семенова остаться.
Когда застолье опустело, Зурич оглядел военных, и попросил их подсесть поближе к нему.
— Товарищи, военные командиры, есть данные, что белые собираются всеми силами ударить по городу 11 ноября рано утром, то есть через три дня. Они могут собрать под свои знамена чуть меньше тысячи конных казаков и господ офицеров, — сказал Зурич, меняя в своем револьвере патроны. — Если они ворвутся в город, то погибнет очень много народу.
— Вы не планируете объявить эвакуацию гражданского населения? — взволнованно спросил Звонарев, подкручивая свои лихо закрученные длинные усы. — Мне кажется это необходимо в сложившейся ситуации… Или мы должны выступить им навстречу.
— Это нежелательно, — коротко возразил Зурич, — Они нас разобьют в открытом поле.
Наступила тишина, которую не нарушил и доблестный командир конного красноармейского отряда Григорий Семенов. Он понимал, что его ослабленный и уставший в боях отряд насчитывал чуть меньше 300 сабель, а столкновение с отдохнувшими и многочисленными силами белой гвардии, может уничтожить отряд окончательно.
— Григорий Семенов, что вы скажете?
— Я согласен с вами, товарищ комиссар, в открытом бою, без поддержки артиллерийских орудий и пулеметов, мы можем быть перебиты. Белым нечего терять и они будут драться насмерть…, — Григорий не договорил, потому что снизу послышался шум и вбежал начальник милиции Денисов.
— Товарищи военные командиры, передали с нарочным — белогвардейцы этой ночью разгромили военный арсенал в Мценске… Гарнизон в пятьдесят человек уничтожен, оружие, боеприпасы были захвачены и вывезены!
— Во сколько был налет и почему не передали по телеграфу?
— Товарищ комиссар, они предварительно захватили и телеграф с телефонной станцией.
— Понятно, товарищ Денисов, направьте наряд милиции в Мценск, возьмите под охрану то, что там осталось.
— Вот видите, товарищи, контра лютует и хочет побольше крови на Орловщине пролить, — Зурич наконец закончил заниматься своим револьвером и положил его в кобуру. Оставшиеся использованные патроны он оставил на столе.
— Вот смотрите, военные командиры, каков план операции был разработан ВЧК.
Зурич стал расставлять патроны на карте, разложенной на столе.
— Вот мы в городе, а вот белые, они хотят наступать с Севера, со стороны Мценска. Они знают, что мы можем поставить несколько орудий на Северных воротах и перебить часть их отряда еще на подходе к городу…
— Так вы считаете, что они не будут наступать с Севера 11 ноября? — что‑то понимая, спросил Военком Звонарев, в прошлом унтер–офицер, он про себя подмечал, что красноармейские начальники и чекисты в ходе Гражданской войны многому научились и постигли тактику военных операций.
— Так считает ВЧК! — ответил Зурич и закрутил самокрутку с махоркой. Встретившись взглядом с Григорием Семеновым, он кивнул головой, а затем быстро поймал коробку спичек. Закурив, он глубоко затянулся и зажмурился.
— Думаю, что они нацелились на бронепоезд под Змиевкой. Они хотят сначала его захватить и под прикрытием пушек и пулеметов налететь на Орел с юго–востока. Совершив налет и погромы, они скорее всего в тот же день уйдут из города и поспешат в сторону Польши.
