Одинокий всадник с двумя запасными конями пересекал буераки и запорошенные поля, минуя стороной деревни и села с церковными храмами. Минуло уже часов пять, как ветер разогнал снеговые тучи на небе и снова засветил желтый вечерний диск солнца. Изредка встречались люди, провожая Григория долгим недоверчивым взглядом. Несколько раз Семенов пересекал реки по мостам, придерживаясь одного направления к городу. Держать направление и ориентироваться по светилу ему помогала школа спецназа, пройденная им на Кавказе.
Солнце коснулось горизонта, окрашивая окрестности в мягкий красноватый свет. Григорий Семенов сменил третьего коня и поддав шпорами гнедого атамана Раковского, припустил быстро вперед. Неожиданно из‑за далекого бруствера ударила пулеметная очередь, пересекая очередью пуль дорогу впереди движения всадника.
Григорий резко сбавил скорость и через десяток метров остановился совсем, озираясь по сторонам. Неожиданно к нему из‑за далекого бруствера под высокими деревьями вышел военный с винтовкой и красной повязкой на рукаве.
— Ходь сюды, наездник, с командиром нашим говорить будешь, — крикнул военный и направил ствол оружия в сторону лейтенанта.
Оперативник «Убойного отдела» спешился и неторопливо направился к расположению красноармейского отряда. «Ну, что же, поговорим теперь с комиссаром. От белых ушел, теперь с красными будем знакомиться…», — подбадривал себя Григорий, хотя и не был уверен, что это будет простой задачей — найти общий язык с народными красными воинами. Семенов понимал, что только ответная жестокость и «красный террор», так названный некоторыми историками, смогли сломить сопротивление Белой армии и построить Советскую власть на местах.
Григорий перемахнул разом бруствер за которым было замаскировано несколько пулеметов и находился отряд красноармейцев, численностью около 10–ти штыков. Тут же было красное знамя простреленное в нескольких местах.
— Откуда и куда скачешь так шустро? — по–простому и с хитринкой в глазах спросил главный красноармеец в шинели без погон, но в папахе с красным бантом. — Летишь, по полям, словно за тобой смерть по пятам несется.
— Да вроде, как от смерти ушел, — отозвался Семенов и невольно оглянулся назад.
— Какая она из себя смерть то, расскажи бойцам, а то мы что‑то давно ее ждем? — весело подхватил усатый командир, чем вызвал дружный смех среди красноармейцев.
— Так, будто не знаете, белая она смерть…
— А что же красной смерти не бывает? — прятал смех в усы командир и внимательно приглядывался к незнакомцу. — Для беляков мы и есть красная смерть.
Кругом смеялись красноармейцы одетые кто как, но все они были худые и с твердыми как сталь глазами. Григорий невольно, поймал себя на мысли: «Вот такие и свергли царский режим, а потом разметали по всей огромной стране Белую армию с ее маститыми и опытными командирами!».
— Вроде того, — буркнул на всякий случай Григорий и улыбнулся. — Я вот путь держу к Григорию Семенову, красному командиру конного отряда. Может подскажете как дорогу найти.
— Подсказать то можно, да вот пока тебя придется арестовать и разоружить, тут проходит линия красной обороны города.
— А город, то где? Кроме леса не видно города, — удивился оперативник и нехотя отдал два нагана из‑за пояса.
— Город сразу за лесом пойдет, да тут версты три… А ты парень гляжу с наганами ездишь, — взял у Григория револьверы красный командир и понюхал стволы. — Ни как стрелял недавно, порохом то пахнет.
— Пришлось от белых уходить…
— Ну ладно, побереги слова, еще придется рассказать в ВЧК — кто ты и зачем в город приехал? Время сейчас неспокойное, всяко случается. Вот наряд вечером нам провиант привезет — ржаные сухари, тогда с ними и поедешь в город…
— Лошадей моих не бросайте, приведите, — попросил Георгий, и немного смутившись спросил: — Какое сегодня число, товарищ командир?
— Да, с утра 9–ое ноября было, а завтра стало быть 10–ое будет…
— Спасибо, — кивнул головой лейтенант и с нетерпением стал всматриваться в тонкую стежку проселочной дороги, в ожидании красноармейского разъезда.
Солнце зацепилось за дальнюю кромку горизонта, собираясь спрятаться совсем и погрузить окрестности в вечерние сумерки. Как вдруг наблюдатель негромко дал команду быть готовым. Все прильнули к брустверу всматриваясь вдаль, в бесконечную равнину, идущую вдоль реки до дальних лесов. Вдалеке быстро скакал конный отряд. Трудно было различить еще фигуры и форму, но стало ясно, что несся конный отряд в сабель двадцать по той стежке, которую оставил Григорий Семенов за собой.
— Без команды не стрелять, подпустим поближе, — отдал приказ красный командир и поднял из скрещенных в пирамиду винтовок свое оружие.
— Кажись казаки к нам в гости, видать парень шустро ты убегал, что они тебя не обскакали, — подал голос пулеметчик, выкатывая на одну из бойниц бруствера пулемет «Максим». — А ну, Зинченко ленту подержи, сейчас встретим казачков нашим пламенным красноармейским приветом.
Григорий тоже выглянул за бруствер и уже смог рассмотреть лица, которые как будто он видел раньше. Но кем бы они не были, на нескольких конниках была корниловская форма и белогвардейские форма со шнурками и петлями, надетая белыми сверх кавалерийских доломанов…
— Белые скачут, командир, верни мои стволы, стрелять в жизни приходилось, — в глаза взглянул красному командиру лейтенант Семенов и протянул руку.
— Как тебя звать, солдат?
— Григорий Семенов, воевать приходилось за Россию!
Красный командир, видно принял для себя твердое решение и откинул мешковину, где лежало два нагана оперативника. Тот их взял и, дыхнув на барабаны с патронами, прокатил их по рукаву куртки, заставив патроны встать на место, если хоть один успел примерзнуть на ледяной земле.
Отряд белогвардейцев уже разделяло не больше двести метров от укреплений красных как грянули очередями два пулемета с бруствера, да раздались отдельные винтовочные хлопки. Несколько белогвардейцев, словно споткнулись, упав на землю. Другие бросились в рассыпную, уходя в сторону леса, пока деревья не скрыли их от пуль.
— Пятеро уже отвоевались, — воинственно крикнул один из красноармейцев. — Остальные деру дали.
— Не думаю, что бы они совсем убежали, — выразил свои опасения оперативник и обратился к командиру: — Товарищ командир, как вы думаете может развернем хоть один пулемет в сторону леса?
— Демьянин и Зинченко смените позицию, взять лес под прицел, — вместо ответа крикнул командир, но было поздно.
От леса в сторону укрепления красных с незащищенного фланга несся еще большой конный отряд белогвардейских офицеров и казаков. Красные начали стрелять из винтовок навскидку, а белые уверенно стреляли в ответ из револьверов. С той и другой стороны прибавлялись убитые и раненные…
Когда уже до бруствера оставались последние метры несколько красных бойцов, не имевшие боевого опыта, не выдержали и бросились бежать. Неожиданно на бруствер выскочил Григорий Семенов с двумя наганами в руках и начал поочередно навскидку от пояса стрелять, то с одной, то с другой руки. Несколько пуль прошили землю под ногами лейтенанта, а одна пуля зацепила его бок. Опалив огнем, пуля прошла на вылет по касательной, но Григорий не останавливался, быстро перегибаясь в поясе и смещаясь, то влево, то вправо, продолжал прицельно уничтожать белогвардейцев. Когда осталось только два белых казака из дюжины, они повернули назад и в вечерней мгле скрылись из виду.
