Руднев знал, что в работе контрразведки не бывает мелочей. И любая опасность для России или ее граждан должна была быть рассмотрена опытными сотрудниками ФСБ немедленно. Поэтому, узнав о возможности проникновения иностранных разведывательных спецслужб в наше прошлое, в 1919 год, в то время, когда Советская Россия только вставала на ноги и была уязвима от любых проникновений иностранных спецслужб из 21 века, он посчитал, что промедление недопустимо.
Наконец, решившись, полковник Руднев достал свой телефон оперативной связи и взглянув на часы, было 23.40 ночи, 10 ноября 2004 года, он набрал прямой номер телефона Заместителя Главы ФСБ Александра Верника. Генерал не сразу ответил на телефонный звонок, словно давал возможность побеспокоившему его сотруднику ФСБ передумать и бросить трубку, если вопрос был несущественный и мог быть решен в рабочем порядке с утра следующего дня.
— Здравия желаю, Александр Васильевич, «Гепард-7» беспокоит!
— Доброй ночи, Виктор Семенович, что там на Орловщине, ведьмы спать не дают?
— Так, то ни чего — ведьмы, от них у нас рецепты есть: кол осиновый или стопарь перцовой водки с головкой чеснока…
— Хороший ты мне совет дал, а то я что‑то тоже заснуть не могу, беспокойство какое‑то в этот вечер меня посетило, а сам не могу понять от чего… Вроде все ни чего — Бог дал, а тут чутье сработало, а теперь вот твой звонок. Может не зря, мне не спиться?
— Эх! Александр Васильевич, может я стареть начинаю или с ума схожу потихоньку, но нутром чую, что тут на Орловщине — не так все просто…
— Х–мм, давай выкладывай, Виктор Семенович, тогда в Бейруте, 20 лет назад, мы тоже сначала боялись дров наломать, но на то мы и Присягу на верность России давали, что бы отвечать за ее безопасность.
— Вот, тут такое дело, товарищ генерал, кажется мы не одни шагнули в этот «коридор времени», возможно нас уже опередили…
10 ноября 1919 года. «Рыжий да красный, человек опасный…»
Комиссар Особого отдела ВЧК Артур Артузов внимательно выслушал взволнованную речь Военного комиссара Звонарева. В его голове прокручивались кадры, как бывшие офицеры Царской армии, присягнув на верность Красной армии, потом признавались на допросах, что ни когда не отступались от своей веры в Монархическую Великодержавную Россию.
— Товарищ, Звонарев, вы ведь унтер–офицером в Царской армии были?
— Совершенно верно, товарищ Артузов! А что вы сомневаетесь в том, что мои знания достаточны для командования полком и выработки плана военной операции?
— Нет, товарищ Звонарев, я знаю, что вас рекомендовал командир 14–ой Армии Уборевич и член Реввоенсовета Щаденко. Поэтому, как я вам могу не доверять, но послушав вас — складывается впечатление, что белогвардейская контра будет следовать вашим инструкциям, и залезет в тот капкан, который вы им готовите.
Военком в волнении снял с себя очки и начал их протирать, о чем‑то усиленно думая и собираясь что‑то сказать московскому комиссару ВЧК. Он уже знал, что московские чекисты успели за два дня арестовать вместе с Зуричем еще несколько орловских чекистов и чиновников Губсовнаркома. Неожиданно Военком встретился взглядом с Григорием Семеновым, который присутствовал здесь же и внимательно рассматривал карту Орловской губернии, не встревая в разговор.
— Может мы спросим мнение, командира конного отряда товарища Семенова? Как вы считаете, Григорий, есть ли недостатки нашего плана проведения операции по разгрому остатков белогвардейских отрядов 11 ноября?
— Недостатки могут возникнуть, если наш план известен белогвардейцам…
— Такая вероятность существует? — внимательно взглянул опытный комиссар ВЧК в глаза молодого командира. Комиссар знал, что и Семенов начинал свою службу в Царской армии. — Значит любая утечка секретных сведений об операции может привести к разгрому орловского красного кавалерийского полка и вашего отряда?
— Так точно. О плане операции еще знали некоторые сотрудники ВЧК…
— Все, ясно, вы товарищ Семенов, намекаете на арестованных. Что будет, если мы отменим операцию?
— Вряд ли белая контра поступит так же, и они все равно штурмуют город.
— Значит, белые атакуют именно со стороны юго–восточного направления, а почему не с севера?
— Со стороны севера, они вряд ли смогут пробиться через весь города. Конница весьма уязвима в городских кварталах и может быть перебита из окон и укрытий. Кроме того у нас со стороны северной дороги будет несколько заградотрядов, да и на мосту через Оку мы поставили два артиллерийских орудия, броневик и четыре пулемета…
— Так, товарищи хорошие, — спокойно рассуждал Артузов, понимая, что от исхода завтрашнего боя зависит и его дальнейшая судьба. — Значит все же будем сосредотачивать основные силы с юго–востока.
— Так точно! И надо в полночь собраться все силы на вокзальной площади и двинуть на юго–восточный рубеж города, там где проходит железная дорога…
С проходной Губернского дома послышался людской шум. Кто‑то хотел пройти наверх к военным командирам. По мраморным ступеням лестницы к военным руководителям и московскому чекисту стали подниматься люди. Впереди двух неизвестных торопился начальник орловской милиции Денисов.
— Товарищ военком, товарищ комиссар, — снял с себя кожаную фуражку Денисов, — Тут пришли к Григорию Семенову, говорят по срочному делу.
— Пусть проходят.
— Тут такое дело, товарищ военный командир, — обратился уже немолодой красноармеец к Семенову. — Вы меня помните, я из вашего отряда, моя фамилия — Егор Лешкин… Так вот, этот отважный солдат бежал от белых и был задержан на северном заградотряде. Потом туда белые нагрянули, ну вот, этот солдат бился с красноармейским отрядом отважно, говорят, убил более пяти белых офицеров, стрелял без промаха.
— Молодец, отважный боец, таким у нас место, — подхватил чекист Артузов и внимательно присмотрелся к высокому молодому парню с развитой мускулатурой под кожаной курткой. Густые рыжие волосы в беспорядке падали на вытянутое и благородное лицо. — Как звать тебя и что у тебя за дело к товарищу Семенову?
— Звать меня Григорий, а дело у меня к Григорию Семенову, а вас как звать?
— Нас не зовут, — рассмеялся чекист Артузов. — Мы сами приходим. Особый отдел ВЧК, комиссар Артузов, так вы будете говорить, что у вас за дело, а то у нас время мало… Эх, День долог, да век короток.
— У меня слово, только для военного командира Григория Семенова, — четко сказал оперативник и впервые встретился взглядом со своим прадедом, красным командиром Семеновым. Только сейчас Григорий рассмотрел его и даже вздрогнул, настолько бросалось в глаза их сходство: оба были рыжие, высокие, да и черты лица имели определенные сходства.
— А что, смелый солдат, видать есть, что сказать, — засмеялся такой настойчивости незнакомца чекист. — Рыжий да красный, человек опасный. Ну быть по твоему, все покиньте залу, кто пришел вместе с этим богатырем.
