— За, что же ты, прихвостень атамана Раковского, убил мальчонку на дороге? У самого‑то дома сидят по полкам.
— Гаденыши, красным в ноги решили покланяться, так они вас первых к стенке поставят.
Тут из леса вышел Григорий Семенов в шинели и овчиной шапке, что взял у офицера, и прикрепил к ней красноармейскую кокарду. В его руках было два нагана. Кто‑то схватился было за револьвер, да Тимофей остановил.
— Не стреляй, он меня отпустил и не убил… Уезжать нам надо по домам, хватит кровью заливать землю русскую, хлеб будем сажать опять.
— Была бы голова на плечах, а хлеб будет, — поддержал его казак. — С 18–го года как порох нюхаю, а не запах караваев. Пора и в дом вернуться, время сейчас дрова на зиму заготовлять, хлопцы дорогие.
— А что с душегубом делать будем? — навел на раненого подъесаула свой наган казак.
— Подождите, — вышел из‑за спины Деникинский еще молодой поручик. — Я, господа, из «Царской сотни», окончил Оренбургское казачье юнкерское училище, и жалею, что присягал в прошлом году после окончания, и в полку получил офицерское звание и погоны.
Молодой поручик сорвал с себя погоны и подойдя к костру бросил их в уже меркнувший огонь.
— Позвольте мне, господа казаки, убить Назарьева. Не может такой душегубец и детоубийца оставаться более на этом свете! — сказал он и достал из кобуры на ремне револьвер. Грохнул выстрел, и казаки отвернулись в сторону, а кто перекрестился, так как будто такой конец заслужил каждый из них. Тишина этой ночи опустилась к стоящим и раскаявшимися военным. Понурив головы они не знали, что делать…
— Прощайте господа, я нынче к тетке в Воронеж, — нарушил тишину бывший поручик, он отстегнул ремень с кобурой и бросил на землю. — Там дело найдется для меня, у нее скобяная лавка, а вы?
— А мы на Дон, да вот как там сейчас, а то можа опять нарвемся на Деникинскую армию, опять поставят под ружье… или к стенке.
— Не нарветесь, — твердо сказал Григорий Семенов, потому что помнил страницы истории России. — 28 октября 1919 года 1–ый конный корпус Буденного переправился через Дон и нанес сильный удар коннице Шкуро и Мамонтова.
— А через два дня после кровопролитных боев красные возьмут станцию Касторную, — словно на экзамене докладывал студент Исторического факультета Воронежского Университета Григорий Семенов. — Будет порублено огромное количество офицеров и белых солдат, захвачено более 3 тысяч пленных, 3 бронепоезда, танки и большое количество орудий и пулеметов.
Казаки с уважением и робко смотрели на рыжего красноармейца Григория, которого запомнили еще несколько дней назад, когда он в драке побил урядника Забродова и Костылева.
— Товарищ, Григорий, — обратился к нему рослый и с длинными усами к низу казак Тимофей. — Какими дорогами нам добираться до Дону? Не поставят ли нас всех к стенке?
— Погляжу вы все неробкого десятка, раз воевали с красными, да кое‑кто еще и в Императорском конвое Царя был, — оглядел Григорий понурых казаков. — Но, что бы не было между нами недосказа, бумагу я вам выпишу для красноармейских патрулей, что группа казаков в составе 11 человек со старшим станичником Тимофеем Петровичем сложила оружие и покинула Белую армию для работы на дому в станицах и помощи Советской России хлебом и продовольствием. Подпись. Уполномоченный красноармеец Григорий Семенов.
Капитан орловской милиции Григорий Семенов вдруг увидел как обрадовались и радостно переглянулись казаки, вдруг поверив в то, что вскорости увидят они своих родных и близких, и в то, что их не расстреляет без суда и следствия первый красный отряд.
— Спасибо тебе Григорий Семенов, пиши нам такую бумагу, мы уж отработаем и поможем Советской Власти. Моя фамилия Криулин Тимофей Петрович.
Пока Григорию отыскали карандаш, да покуда он писал эту странную, но в последствии полезную для этих казаков бумагу, они срывали с себя нашивки, погоны и все то, что хоть как, то могло напоминать их белогвардейское прошлое. Они сбрасывали оружие и шашки в снег, сразу становясь простыми крестьянскими мужиками, чьи руки истосковались по крестьянской работе.
— А ты куда, Григорий, может с нами? У нас в станице ух какие гарные девки, таких рыжих и боевых как ты на руках носить станут…
— Спасибо, мужики, да вроде я как на службе… Генерал Колокольцин меня ждет, да еще надо атамана Раковского найти и посчитаться с ним, по нашему, по военному.
— Господи, убей эту гадину, Григорий, враз мир чище станет! — сказал один из казаков и сплюнул на землю. — Поруби, эту змеюку подколодную, уж столько крови на его руках.
— Ну, бывайте мужики, идите с миром, да не забывайте, что грехов у вас так много, что еще их отмолить придется не раз, — махнул им на прощанье Семенов.
Григорий дал шпоры коню, и выехав обратно на дорогу, стал всматриваться в созвездие млечного пути, ориентируясь, как ему напрямки и быстрее добраться до Чертовой пустоши…
Глава 6 «Напрягите мозги, парни!»
Погода в этот в этот ноябрьский день 2004 года выдалась теплая. Солнце сверкало в сосульках, свисавших с веток облетевших берез. Капли падали вниз на брезент штабной палатки группы «Нулевой дивизион», вызывая некую грусть и весеннее настроение. Трава оттаяла из‑под снега и обнажила еще живые лесные цветы.
— Привет мальчики, как вам спалось? — поприветствовала весь состав спецотряда «Нулевой дивизион» Луна. Она только, что совершила пробежку по лесу и держала несколько фиолетовых цветков в своей руке. — Не поверите, это вереск, достала из‑под снега, цветы как живые…
— Утро доброе, — спокойно отозвался Уник, который прямо на дощатом полу совершал свои упражнения по йоге.
— Привет, Луна, как там лес? — отозвался Грач, просматривая, что‑то в ноутбуке.
— Просто класс, Грач! Вот и Жара осталась умыться и обтереться снежком.
— О, будьте осторожны, что касается обтираний… Тут мужское перенаселение, — засмеялся Пуля, он уже второй день делал лук, размером с его рост, используя прямой сук сосны, срезанный из затемненного леса. — А Кика вы не видели там, в лесу?
— Вообще нет, хотя один раз, что‑то промчалось мимо нас, как молния, да же лица не удалось разобрать…
— Ну, это нормально, так бегает якудза, — оторвался от своего компьютера Крак, он перестал выбивать один известный ему мотив компьютерщика на клавиатуре. — А что ты пустишь на тетиву, Пуля?
— Тут есть несколько вариантов: можно сухожилия животных, которых у меня нет, можно стебли крапивы, которой кругом полно, а можно…, — тут он встретился со взглядом Луны и влюблено стал рассматривать ее густые каштановые локоны волос. — Но еще крепче тетива получается из женских волос.
Словно по команде, все взглянули на волосы Луны и дружно засмеялись, чем заставили ее вздрогнуть и непроизвольно схватиться за свои густые волосы, что вызвало еще большую волну смеха.
