«Надо выпить по рюмашке с полковником Стрижевым, да вспомнить про Кандагар!», — решил Руднев и с гордостью посмотрел на портрет Президента Зорина в морской пилотке подводника. — Приходилось мне с ним здороваться за руку еще в те времена… Хороший мужик и толковый был офицер, с таким Россия на прочных ногах, во веки веков!».
12 ноября 1919 года. Орловская область.
Григорий Семенов всматривался в черное небо, на котором сверкали далекие звезды. Вспомнив военную топографию, он нашел созвездие Большой Медведицы в форме ковша, а затем отмерив еще пять отрезков длины ковша в сторону, нашел яркую Полярную звезду, которая всегда была на севере. Справа находился — восток, а слева — запад.
Ночная погоня за атаманом Раковским изнурила коня, и капитан орловской милиции поглядывал на своего верного помощника, как он глубоко хватает воздух. «Не загнать бы коня», — пришло в голову Семенову, но он уже не мог остановиться, он понимал, что атаман может уйти в леса и затеряться на некоторое время, для того что бы о нем забыли, а потом попытаться проскочить в будущее.
Еще до утра оставалось несколько часов, а наездник все скакал по еле заметной лесной просеке, заросшей тонкими ивовым сорняком, который хлестал лошадь по животу. Впереди показался крутой овраг и Григорий решил спуститься вниз серпантином, что бы не соскользнуть вниз. Уже забираясь вверх по другому склону, он почувствовал, что конь начал оседать вниз, а затем задрожал и завалился вбок. Капитан соскочил вниз и заглянул коню в глаза, словно извиняясь, что оказался для него роковым наездником.
— Ты, уж прости меня времени было в обрез, а дел… сам понимаешь, — Семенов, простившись с конем, побежал вперед по протаявшей на снегу тропинке, рассчитывал, что километров пятнадцать до Чертовой пустоши он сможет покрыть часа за полтора.
Отбросив второй наган и винтовку с оптическим прицелом, он бежал по спортивному быстро или, как его учили в разведшколе по–волчьи, оставляя стежку следов по одной линии, так было проще проходить пересеченную местность, а так же экономя энергию, что и было заложено в хищных волках природой.
Через несколько часов изнурительного бега, Григорий пересек березовый лес, и обратил внимание, что начали попадаться дубы. Вскоре его маршрут уже пролегал через густую дубовую рощу. Огромные исполины и молодые дубы еще не успели сбросить листву, поэтому под их кронами, что закрывали молочный свет звезд, было темней. Оперативник местами перескакивал большие корни, которые выходили из земли словно руки призраков.
Неожиданно, дубовая роща расступилась и он выбежал на поляну, размерами с футбольное поле. Когда он оказался почти на середине, некая звериная интуиция заставила его посмотреть направо. Сначала там, что‑то зашевелилось, а после уже отчетливо Семенов разглядел волков. Их было около десяти. Впереди более отчетливо выделялись два крупных и, видно, самых опытных заматерелых самца. В свете луны их серо–бурая шерсть заискрилась и сами они показались Григорию огромными. На высоких лапах и с широкими мордами, они спокойно на него смотрели, словно он был уже обречен…
В разведшколе Григорий почерпнул способы борьбы с охранными собаками, а следовательно и с волками, но сейчас в жизни все казалось проще и без хитростей. У хищников была скорость, сила, клыки и острый голод, а так же многовековые инстинкты и тактика нападения на свои жертвы. Человек, бегущий по ночному лесу не был исключением, и волки чувствовали свою безнаказанность, не испытывая сомнений в нападении и своей победе.
Григорий тотчас понял, что у него уже нет времени ни скрыться, ни забраться на дерево, а следовательно ему предстояло принять бой именно на этой поляне. Поэтому достав наган и финку, он стал поджидать волков. Тут произошло непредвиденное: хищники разделились, и несколько волков с одним из вожаков стала обегать его стороной, заходя ему за спину. «Обкладывают, как лося», — подумал про себя боец спецназа и не шелохнулся, почему‑то решив, что как раз вторая группа и должна напасть на него первыми со спины.
И вот уже через пять минут, прямо перед ним метрах в десяти стояло шесть крупных орловских волков, да и позади, как успел заметить капитан еще пять, которые замерли готовясь к прыжку. Почувствовав лишь скрип снега за спиной, Григорий выстрелил, почти не целясь в вожака, который прыгнул на него. С пробитой головой волк распластался рядом с ним. Затем выстрел за выстрелом оперативник стрелял, убив еще несколько волков. Неожиданно, он спиною почувствовал как один из волков ударил его передними лапами в плечи и они вместе упали на землю. Григорий продолжал орудовать ножом нанося смертельные удары хищникам, а в его правую руку через шинель вцепились клыки и начали рвать. Капитан переложил нож в левую руку и перерезал горло волку, который уже почувствовал запах его крови.
Видно хищник повредил артерию, и оперативник ощутил как из него начала хлестать кровь, унося силы. Наконец, волки отступили и ослабевший Григорий нашел силы перетянуть и забинтовать себе руку, отрывая от своей рубахи лоскуты. Волки стояли на краю поляны и ждали, пока человек уйдет прочь или ослабеет настолько, что станет их добычей. Но человек не торопился уходить, он стоял на коленях и с затуманенным взглядом оглядывался по сторонам.
«Он носил волчью шкуру и пил волчью кровь перед битвами», — неожиданно извлек из своей памяти историческую легенду о викинге Григорий и подполз к одному из волков, который с простреленным спинным кордом был еще жив, но недвижим. Надрезав ему артерию на горле, он припал к фонтанчику бьющему густой теплой кровью и начал пить. Бывший спецназовец, вдруг вспомнил: «в горячей пустыне, бесплодных соленых равнинах, безлюдных горах, в лесных зарослях и непроходимых болотах… спецназовец должен выжить любой ценой и не погибнуть».
Прошли минуты и Григорий ощутил прилив энергии и силу в теле. Он вскочил на ноги и снова побежал туда, где он должен был найти атамана Раковского, и выполнить обещание, данное комиссару ВЧК Артузову — живым или мертвым взять бандита Раковского, а также вернуться туда, где его ждали за воротами времени в будущем…
До Чертовой пустоши оставалось несколько верст, когда ночь стала терять свои краски, а луна и звезды побледнели, от всходящего солнца, которое лишь забелило дальнюю кромку лесов. В еще густых сумерках Григорий рассмотрел следы от двух лошадей. «Вчера под ночь, тут прошли», — сделал вывод Семенов и напрягая свои последние силы побежал по следу. Встречный ветер хлестал по лицу и поднимал рыжую копну волос. Лицо оперативника и его, рваная волчьими зубами, шинель была в засохшей волчьей крови.
Впереди раздался лай собаки и только сейчас Григорий вспомнил, что у него больше нет больше патронов. Остановившись, он ожидал того, кто к нему приближался, еще невидимый в ночной сырой мгле. Сначала показалась гончая собака, а затем человек с ружьем. «Охотник, с собакой!», — без волнения подумал оперативник и стал поджидать неизвестного.
— Ты кто, будешь? — окликнул его неизвестный, придерживая лающую собаку.
— Человек. Как это нормально? Да ты не бойся дядя, я не кусаюсь. Можешь не бояться так сильно…
