Глава 7. «Знает сила правду…»
Под вечер в расположении временного оперативного лагеря на Чертовой пустоши стала ощущаться некоторая активность. Отряд спецназа «Альфа» оцепил весь периметр «объекта 36», взяв под охрану любые передвижения как по земле, так и по воздуху.
— «Енисей», А-17 на связи! Докладываю: «Объект 36» подготовлен для принятия гостей, — в рацию повторял командир группы «Альфа» полковник ФСБ Стрижев.
— А-17, вас поняли! Держите готовность N 1… Ожидайте гостей, оставайтесь на связи. На подлете сообщим.
С первыми сумерками с неба снова запорошило, и подул холодный пронизывающий ветер с севера. Бойцы спецназа не оставляли постов и прячась за деревьями, поглядывая в воздух и по сторонам.
— Эх, курнуть бы, а тут готовность N 1, объявили, — еле слышно ворчал спецназовец Борисенко, заносимый снежными хлопьями. — Тут только волки, да лешие в этом лесу, от кого еще охранять?
Вскоре мимо него промчался старший лейтенант Силин, но затем резко затормозив, вернулся к нему обратно и в упор посмотрел на своего помощника Борисенко, который вытаращил глаза и притворился, чуть приоткрыв рот, замерзшим. После того как минуту они смотрели друг–другу в глаза, оба вдруг сдались и хлопнули друг друга ладонь в ладонь.
— Борис, слушай сюда, твой сектор «4–А», продолжать вести наблюдение за «объектом 36». До прибытия вертушек полчаса, — сообщил старший лейтенант Силин и умчался по цепи в сумрачный вечерний лес.
Вскоре небо вспорол натужный шум пропеллеров двух военных вертолетов МИ-8. Включив зеленые и красные маяки они начали снижение в квадрат приземления. Не прошло и 20 секунд как из них выкатилась охрана высшего командования ФСБ. Рассыпавшись цепью, натасканные охранники, словно якудза в касках и с укороченными автоматами «Вал» короткими шажками передвигались по поляне, замыкая цепь вокруг вертолетов. В черных каска и с гарнитурой на голове они выглядели как инопланетяне. Затем как по команде они остановились, опустившись на одно колено и взяли весь периметр вокруг вертолетов на мушку.
— Объект прибыл, взять под охрану внешние сектора, — услышал команду в наушник Борисенко и перевернулся в сторону леса. Спецназовец лежал на сосновом лапнике, вдыхая терпкий запах иголок. На секунду забыв об этом странном «объекте N 36», он тотчас вспомнил свою летнюю поездку к морю на берега Турции…
И ему отчетливо и с болью вспомнилась Маринка, с которой он познакомился в приморском городе Анталья…
2
Было это в августе, когда турецкое жаркое солнце загоняло отдыхающих в море, а местные турки прятались в тень и пили зеленый чай…
Борис бродил по торговым рядам городского базара. Молодой спецназовец примеривался к покупкам и в который раз удивлялся предприимчивости турок. Товаров было на любой вкус и цвет, нужно было только достать деньги из кармана, и тебя уже не хотели отпускать без покупки. В одном из закутков среди торговых рядов, Борис вдруг услышал горестные всхлипывания и шмыганье носом. Заглянув под навес, он увидел симпатичную девушку лет 20–ти. Светлые волосы закрывали лицо, и можно было только рассмотреть ее задорный курносый нос и припухлые алые губы.
— Ты, что разревелась, обидел кто? — спросил Борис и заглянул незнакомке в серые испуганные глаза.
— Как зовут, тебя, плакса?
— Маринка, — с удивлением ответила она и доверчиво посмотрела ему в глаза.
— А чего ревешь?
Она махнула рукой в никуда, сетуя на жизнь, и смахнула капли слез с лица. Борис видел, что на ее прекрасном и юном лице боролись несколько чувств, но видно крепкий русский характер взял свое, и она справилась со слезами, вытерев глаза рукавом.
— А ты кто? — лишь спросила она, и было видно, что высокий и худощавый парень сразу понравился ей. Крепкие мышцы украшали его атлетический торс под майкой, а простое русское лицо с прямым носом и сильными скулами, делали его лицо мужественным.
После пяти минут разговора, они вдруг поняли, что не хотят расставаться и Марина, воспользовавшись случаем, убежала с ним прочь с рынка, где работа продавщицей у какого‑то южанина Аглы.
Борис сходу влюбился в нее без остатка. Через час он взял автомобиль напрокат и они рванули на спортивном джипе с отрытым верхом в горные районы Турции. Крутой и узкий серпантин над отвесными пропастями обжигал их нервы, и Маринка зажмурившись кричала: «Ой, мамочки–и-и!», а Борис хладнокровно улыбался и жал на педаль газа.
А вечером они поужинали в прибрежном ресторане, купив вина с шашлыком, чем порадовали хозяина небольшого отеля. Ночь охватила их жаркими объятиями любви и страсти. Номер отеля Бориса выходил на песчаный берег, и они несколько раз в перерывах любовных утех ныряли и купались в, набегающем на берег, теплом море.
Так пробежала неделя, и Борису подошло время распрощаться с курортным отдыхом и лететь в Москву. Тогда он и спросил Маринку, не пора ли ей возвращаться в Россию. А в тайне он надеялся, что ее Рязань — не такая уж и заграница, и со временем они стали бы жить вместе. Сам Борис по счастливой случайности, а скорее по своей родословной унаследовал маленькую квартирку на Чистых прудах. Она досталась ему от прадеда, который раньше работал в НКВД, и это была техническая комната в шикарном элитном доме с четырехметровыми потолками. Однако, с уходом деда на пенсию, а также в связи с тем, что отпала нужда спецсвязи, закрепленной за некоторыми важными персонами, маленькая квартира по наследству досталась, только, что родившемуся Борису.
После окончания профтехучилища и службы в армейском спецназе, Борис был приглашен в спецназ ФСБ «Альфа» на должность стрелка–следопыта, а через год он уже получил погоны младшего лейтенанта. Настоятельные рекомендации руководителя группы «Альфа» поступить в заочный институт и продолжить образование для получения следующего воинского звания — не возымели действия, и Борис уже три года довольствовался своей одной звездочкой на пагоне. На шутки товарищей, он делал страшное лицо и шутил, что как только он достает из своих широких штанин гранатомет АГС-17 «Пламя», то для врагов этого достаточно.
«Хоть и тесно, — думал Борис, — будет развернуться вдвоем на 12 московских метрах, но и холостяцкая жизнь имела свои недостатки». Поэтому неожиданно молодой спецназовец предложил Маринке, возвращаться в Москву вместе с ним. А потом, можно и к ней в гости на Рязаньщину. Но после такого предложения, он увидел, что у милой и ставшей ему родной девушки снова, как из лейки, потекли слезы.
Сбивчиво она рассказала ему, что ее работорговец отнял у нее паспорт после того, как она проработала у него полгода. Постоянно откладывая выплату ей зарплаты южанин держал ее тут же на рынке, боясь показывать ее своей жене. Однажды, он пьяный ее изнасиловал, что стало для него обычным занятием, до тех пор пока, он не начал приводить к ней своих соседей–торгашей и брать с них деньги. Он требовал от нее секс, иначе грозился посадить в тюрьму за бродяжничество и проституцию… Так продолжалось несколько месяцев, пока она не встретила Бориса.
