Еще издали под горой пальмовых ветвей и водорослей он приметил почти неповрежденный корпус 18–метрового шлюпа. Хотя мачта была сломана, но остальные узлы, а также крепкий корпус из канадского кедра, не сильно пострадали при шторме. Песчаный берег не повредил обшивки, хотя и ошкурил один из бортов небольшой яхты, навсегда стерев надпись на борту с названием шхуны.
Радостный фермер, еще не догадывался о том, что вскоре с морем у него будет связана вся его будущая жизнь. Он снял с себя ковбойскую фетровую шляпу и утер ею вспотевшее лицо. Не медля, он привязал к остаткам мачты белый флаг из обрывков паруса и мокрой головешкой написал свое имя — «Рой Нолан». В его груди радостно забилось сердце, наполняемое гордостью еще юного капитана перед своим первым выходом в открытое море.
Тут Рой заметил, что его бесшабашный и любопытный пес, перепрыгивая через морской хлам, унесся вперед на каменную косу. Собака приблизилась к выброшенной, но еще живой акуле, и стала скалиться и рычать на беспомощную хищницу океана. Однако было еще что‑то необычное, что привлекло его внимание вдалеке.
Не мешкая Рой Нолан припустился бежать в своих высоких резиновых сапогах вдоль косы, иногда наступая на студенистые морские фазалии, которые лопались словно пузыри. В одной из куч выброшенного хлама, он заметил большую закупоренную пробкой бутылку из темного стекла. «Наверняка, ром вынесло со дна», — лишь подумал он, не останавливаясь, продолжая бежать на самый конец каменистой гряды, где несколько минут назад, что‑то блеснуло так, как будто это был какой‑то металлический предмет. Его сердце учащенно билось. Он понимал, что только один метал может противостоять морской воде и не потерять свои качества и блеск. И этим металлом могло быть только золото.
Пробежав мимо удивленного пса, который продолжал рычать на акулу, американский ирландец увидел среди океанских водорослей и веток с еще зелеными оливками, тот предмет, что и привлек его внимание издалека. Золотая диадема, украшенная красными рубинами и крупными зелеными изумрудами ярко мерцала в ослепительном солнечном свете. Упав на колени, Рой не сразу справился с волнением. Наконец, дрожащими руками, он начал выпутывать эту божественной красоты корону, освобождая ее от зеленой тины и ила. Позади себя Рой слышал частое дыхание пса, который источал любопытство и пытался засунуть свой влажный нос все ближе к короне, видно сделанной для азиатской принцессы несколько столетий назад.
Он лишь начал выпутывать золотую диадему из туго спутанной шелковой, и выброшенной бурей на берег рыбацкой сети, как взгляд его поймал еще какой помятый и покрытый толстым слоем черного налета и морских полипов предмет. Отложив в сторону корону, Рой острым камнем ударил по странному предмету, чуть больше почтового ящика…
Когда находка открылась от удара, Рой перестал дышать от волнения. Перед его глазами открылся видно медный, изъеденный морской водой, ларец с драгоценностями. Золотые монеты с ликом императора и крестом с обратной стороны. Цепи из драгоценного желтого металла с брошками и с камнями. Перстни и несколько широких браслетов с большими зелеными изумрудами, были совершенны и не тронуты морем.
Рой встал на колени перед этими драгоценностями и перекрестился как католик. «О Мать Мария и Святой Патрик! Боже праведный, мои убитые и незабвенные отец Харальд и мать Виктория. Могли ли вы когда знать, что ваш сын…», — не успел подумать и произнести это вслух ирландец, как неистовый лай собаки заставил его обернуться назад. Словно гром среди неба, произвел на него впечатление тот, кого он увидел за своей спиной.
Низкорослый и чернявый итальянец Луиджи Вампа, по кличке «Вампир», улыбался во весь рот и неторопливо хромал к Рою Нолану по песчаному берегу. Уже 200 метров разделяло их, и от бессилия и отчаяния Рой не выдержал и сел на мокрые от морского прибоя, шершавые и изъеденные улитками камни. Тотчас в его голове пронеслась вся его прошлая жизнь…
2
Рой помнил своего отца Харальда с детства, когда ему еще было около 5–ти лет. Мальчишке запомнились черные боксерские перчатки отца, которые всегда висели на самом почетном месте в комнате, где они обедали. Харальд в Ирландии был весьма успешным боксером. Выступая на профессиональных рингах, ему удалось скопить хорошую сумму денег, и они уже с семьей собирались купить небольшой клочок земли недалеко от Дублина и построить там загородный дом.
Но однажды случилась беда. Харальд по неосторожности убил своего противника — английского боксера на ринге. Британское правительство, управлявшее в те времена своей Ирландской колонией, не могло спустить с рук смерть своего гражданина. Это и заставило все семью Ноланов без промедления собрать необходимые вещи и иммигрировать в Америку. Так вся ирландская семья: отец Харальд, мать Виктория, старшая сестра Сьюзи приплыли вместе с 12–летним Роем на остров «иммигрантских слез» Еллис, где шла отбраковка нездоровых иммигрантов, близ Нью–Йорка в 1902 году.
Рой помнил, как сначала туго приходилось его семье, не привыкшей к бедности. Детям временами приходилось попрошайничать на улицах города. Но все неожиданно изменилось, когда отец бросил свою каторжную работу в Порту–Вашингтон на Лонг–Айленде, штат Нью–Йорк, и начать работать на мафию.
Иногда отец приходил поздно среди ночи, а бывало, что он пропадал на несколько недель. У него было два револьвера «Смит Вессон» 44–го калибра и огромный по тем времена желтый автомобиль «Бьюик» с 20–сильным 2–цилиндровым двигателем. Дети и мать боялись расспрашивать Харальда о его работе и по его внешнему виду им становилось ясно, что она была опасной. Однажды, в их доме появились три итальянца с очень грозным и разъяренным видом.
Одного из итальянцев звали Скала, он был у них главный. Рой видел его и раньше, но в тот вечер Скала, что‑то кричал отцу и один раз даже вынул пистолет из кармана, угрожая его убить. Рой, которому к тому дню исполнилось уже 16 лет, все понял без слов и незаметно выскользнул из дома. Заведя автомобиль, сообразительный паренек перегнал его за несколько кварталов от дома. Вернувшись домой, он увидел отца с прострелянной грудью, бездыханно лежащим на полу кухни, залитой кровью. Небольшой, в три комнаты, дом был перевернут вверх дном. Мать и сестра Сьюзи плакали без остановки.
— Рой, они его убили, и спрашивали меня где «бьюик», но я не сказала, что ты его перегнал от дома.
— Мама, собираемся, надо уезжать подальше отсюда, может быть в Южные штаты, там испанцы и нет итальянской мафии, — заблуждался тогда еще юный ирландец.
Через час они уже собрали свои скромные пожитки и тайком пробрались к спрятанному автомобилю. Апрельский теплый вечер погрузил окрестности Нью–Йорка во влажные сумерки после короткого весеннего дождя. Редкие и слабые огни фонарей плохо освещали брусчатые улицы Нью–Йорка. Изредка встречались лошадиные повозки торговцев, вяло едущих по улицам огромного города. Молодой Рой смело и быстро вел автомобиль, объезжая большие рытвины на улицах и прохожих, беспечно шатающихся по улицам.
Выехав на Борден–авеню, Рой на минуту забыл про возможную погоню и уже без волнений свернул на Фултон–стрит, направив мощный «бьюик» к мосту над Гудзон–рекой. Развивая хорошую скорость по ровной мостовой, он выскочил на широкий мост. Спортивный автомобиль «Итала-35», с сидящими в нем бандитами, он заметил сразу, но было уже поздно — они узнали автомобиль Харальда. Рой с силой вдавил педаль акселератора до упора, понимая, что другого выхода, как уйти от преследования у них уже нет. Полиция была связана с мафией, и любое обращение за защитой не спасла бы их от мести мафии. Итальянцы пустились в погоню за беглецами. Виктория все поняла без слов и начала молиться, схватив большой крест в ладони.
