Теперь Хаген не мешкал. Он ощущал протянувшиеся незримые нити, по которым текла Сила, управлявшая обезглавленным телом Дальнего и которая держала в жестоком плену Сигрлинн; второй раз он нацелил свой Диск не в очередного воина Дальних, но в эти эфирные связующие чужого колдовства.
Казалось, Диск громко, по-человечески вскрикнул, когда рассекал эти зловещие пуповины; вспышка, гудение лопнувшей невидимой струны — и оружие вернулось к Хагену; но на блестящей поверхности Диска появилось несколько тёмных пятен окалины.
Наполовину обезглавленное каменное тело рухнуло на Хрофта, придавив того к снегу; но зловещее гнилостно-зелёное мерцание исчезло, и Отец Дружин смог пошевелиться.
Волшебница рванулась в сторону, словно оборвавшая привязь дикая лань, над головами сражающихся лопнула зелёная молния, завитая диковинной спиралью.
Теперь Дальние не мешкали. Они оказались лицом к лицу сразу с тремя противниками, каждый из которых в отдельности стоил их немалого войска; но безликие воины недаром слыли обладателями самых загадочных сил в пределах Упорядоченного.
Колонна из зелёных спиралей вновь пришла в движение, явно нацеливаясь на Хрофта, который все ещё барахтался, пытаясь сбросить с себя неподъёмную тяжесть каменного тела; вокруг Сигрлинн взвился целый хоровод искр зелёного пламени и, хотя огнистая пыль гасла, не достигая волшебницы, руки её вновь бессильно опали, и она не могла сотворить ни одного Наступательного заклятья. Остальные одиннадцать воинов Дальнего устремились на Хагена.
Вырвавшийся на два шага вперёд, безликий великан медленно сложился пополам с рассеченной надвое грудью, Диск вернулся в руки Хагена, тот приготовился нанести ещё один удар, но тут увитая спиралями змееподобная живая колонна вновь дотянулась до Хрофта. Тот попытался неловко отмахнуться мечом, который до этого каким-то чудом умудрился подобрать с истоптанного снега, однако удар пришёлся вкось, клинок соскользнул, не причинив ущерба; и даже сам пресветлый Ямерт не смог бы сказать, что стало бы с Отцом Дружин в следующий момент, не встреть оружие Дальних на своём пути яростный Диск, посланный Хагеном.
Раздался оглушающий гром, словно ударил колоссальный набатный колокол; зеленоватые сплетения затряслись, как в лихорадке, из рассечённых спиралей хлестала зелёнопламенная кровь. Переломившись в том месте, где её надрезал Диск, колонна рухнула, выжигая до чёрного пепла мигом обнажившуюся из-под снега землю.
Дальние не обратили на это внимания. Невидимые железные кулаки разом грянули в грудь хединсейского тана, его отшвырнуло, в глазах всё помутилось; он упал на спину, но пальцы Хагена, казалось, окаменели, вцепившись в бесценный Диск.
На помощь упавшему тану бросились его люди. Длинноногий Исунг грудь в грудь сшибся со стремительно надвигавшимся воином Дальнего; но меч дружинника, хоть и был гномьей работы, переломился от могучего удара о каменную голову противника; получив толчок, воин упал на одно колено…
Не обделённый силой дружинник Хагена поднялся бы, имей он дело с человеком, гоблином, эльфом, троллем или кобольдом, но перед ним стоял Дальний, и ничтожная плоть жалкого Смертного ничуть не интересовала каменное существо.
Волосы стали дыбом на голове тана: он впервые в жизни испытал давящий, обессиливающий, необоримый ужас, который добирался до самых глубин его сознания, лишая сил и воли к борьбе. Из незримой глотки Дальнего вырвалось утробное рычание, по сравнению с которым рев насыщающегося льва из жарких пустынь Южного Хьёрварда показался бы нежной колыбельной. Зелёный луч, вырвавшийся из середины лба воина Дальних Сил, коснулся того места, где под непробитой кольчугой упругими толчками билось живое человеческое сердце. У Исунга вырвался короткий сдавленный вопль, и воин рухнул в снег. А затем очертания его тела словно бы размылись, расплылись — а может, это лишь показалось Хагену? — и над грудью поверженного медленно поднялся неяркий огонёк, похожий на бабочку с огненными крыльями; крылья вздрогнули раз, другой, и бабочку подхватил зелёный луч Дальнего, быстро втянувшийся обратно в голову неведомого создания. Слуга Дальних Сил издал непередаваемо низкое ворчливо-удовлетворённое бормотание; он резко выпрямился, и тут в Хагена ударило по-настоящему, так, что затрещали все кости и на миг Ученик Хедина даже лишился сознания. Он готов был поклясться, что видел, как душа его верного соратника оказалась пожранной неведомым существом, которое непонятно даже, как можно убить, — и от этой проглоченной души силы воинов Дальнего многократно возросли.
Уже не одиннадцать — десять высоких, лишённых лиц каменных созданий надвигалось на тана — одиннадцатый, с разрубленной грудью, всё ещё сидел на снегу, но и он уже начинал шевелиться. Сигрлинн по-прежнему отчаянно боролась с зелёной пылью, которая упорно липла и липла к ней, и на её помощь рассчитывать не приходилось.
И, наверное, тут бы и принял свой конец Ученик Мага Хедина, если бы не Орк. Вожак гоблинов не боялся ничего: ни эльфов, ни Магов, ни Богов, ни людей, он хотел лишь одного — спасти своё племя от полного истребления; хединсейский тан являл собой единственного союзника на всей огромной и негостеприимной земле, и Орк скорее дал бы разрезать себя на мелкие куски, чем допустить, что Хаген погибнет у него на глазах.
Сразу две фигуры Дальних наклонялись над поверженным таном, когда рядом с ним неожиданно оказался неистовый гоблин.
— Берегись, они исторгают души! — прохрипел Хаген, пытаясь заставить Диск Ямерта вновь повиноваться себе.
— Пусть, у гоблинов нет души, — глухо прозвучало из-под низкого шлема. Взлетел и рухнул воронёный ятаган.
Блестящий тёмный клинок ещё летел к намеченной точке на шее Дальнего, а перед глазами Хагена внезапно вспыхнула вся история этого меча. Последний из клинков, что кузнецы Ракота сработали в годы его наивысших успехов, невесть как уцелевший в том вселенском потрясении, когда победившие Молодые Боги, помимо всего прочего, разыскивали и сделанное в Тёмных Пределах оружие, этот ятаган передавался среди предводителей народа гоблинов Восточного Хьёрварда как величайшая и единственная святыня. Его никогда не пускали в ход; и лишь Орк перед походом на столицу Видрира дерзнул вскрыть тщательно укрытый в болотах тайник.
Могучие чары, когда-то заложенные в лезвие Владыкой Мрака, пробудились к жизни. Ракот сплёл тогда великое множество убийственных заклинаний, используя весь свой немалый талант; сплёл — и забыл или же не мог повторить раз удавшийся шедевр.
Ятаган развалил напополам тело Дальнего, словно оно было не из крепчайшего неземного камня, а из мягкого масла; клинок сделал своё дело и вспыхнул блёклым ядовитым пламенем, распадаясь чёрным пеплом…
Зелёный луч, исторгающий душу, скользнул по широкой груди гоблина — бессильно, тот даже не пошатнулся; и в эту секунду Хаген наконец пустил в ход свой Диск.
Ещё один воин Дальних тяжело рухнул в снег; Хаген сумел подняться. Смог освободиться и Старый Хрофт; точно охотничий пёс, Древний Бог втянул ноздрями морозный воздух, и Хаген понял, зачем — искал следы смертоносного для Дальних заклятия Ракота.
