— Ненна… испугалась? — Арьяте было больно говорить это.
— А что же ты хочешь? — жестко усмехнулись сухие, бесцветные губы. — Не забывай: она всего лишь простая Смертная и вдобавок слепо преданная своему Братству. А на них кто-то очень сильно нажал, и они все поклялись не предпринимать ничего, что могло бы повредить этой твоей Владычице… Одним словом, здесь не обошлось без эльфов, и Ненна, скажу тебе прямо, струсила. Ну, теперь прощай, принцесса! Надеюсь, что смогу тебе помочь… И тень исчезла.
ГЛАВА XXII
Трогвар сидел на краю своей жесткой постели и старался привести в порядок беспорядочно плясавшие мысли. Итак, в подземельях дворца заточена женщина, о которой никто ничего не знает, более того, все убеждены, что правление Владычицы вообще уничтожило все тюрьмы в Халлане. Это оказалось не так! У Трогвара вдруг заныло сердце. Ему лгали, как лгали и тем, от кого он это слышал. Даже если та несчастная заточена за какие-то ужасные преступления, люди об этом все равно должны знать — хотя бы для острастки. А тут строжайшая тайна — к чему, для чего? Неужели в этом может быть замешана Владычица?!
Нет, нет, это, конечно же, полная чепуха! Она, добрая, кроткая, милосердная, никогда не подвергла бы такому наказанию даже самого закоренелого преступника. Не иначе как это дело рук достопочтенного нашего Атора! Небось сводил с кем-либо счеты… А Владычица, конечно же, ничего не знает об этом: нужно открыть ей глаза!..
Легко сказать, да только как это сделаешь, если ему ход во дворец закрыт, а сама Владычица за всю зиму так ни разу и не выказала интереса к тому, насколько хорошо он выполняет Ее поручение. Значит, нужно пробраться к Ней самому — в стенах старого дворца полным-полно тайных ходов, заброшенных широких дымоходов и прочего. Какое счастье, что все планы и чертежи у него под рукой! Сейчас вечер, Владычица наверняка в своих спальных покоях… И туда нужно пробраться самому, не полагаясь ни на какие заклятия: он не настолько опытный чародей, чтобы надеяться сказать все, что он не может не сказать, при помощи заклятий!
Трогвар уже давно, много месяцев, не видел Владычицы. Она словно бы исчезла из его жизни, находилась совсем рядом, правила, судила, повелевала — и в то же время до Нее было так же далеко, как и в Дем Биннори, когда он ночами приходил к Ее портрету. Она не нуждалась в нем — эта мысль зрела уже давно, Трогвар, очевидно, от рождения совершенно не умел лгать себе. Его напыщенные речи — чуть ли не признания в любви! — не тронули Ее, и справедливо: сотни куда более достойных Ее внимания людей служат Ей, и служат куда лучше, чем он сам. Быть может, следует послушаться Капитана Умбато и уплыть вместе с ним добывать славы и богатства?.. Это верно — Ее внимание следует заслужить, красиво болтать может любой мальчишка-паж! А он, он, прошедший Школу Меча! От стыда Трогвар даже застонал сквозь стиснутые зубы. Ну ничего. За дело! Он невольно шмыгнул носом и взялся за чертеж.
Не прошло и нескольких минут, как он решительно вышел из библиотеки через запретную для него дверь, которая вела в глубину дворца; вышел — и сразу же взялся за древний люк, проржавевший и почти намертво вросший в пол. После долгих усилий ему удалось всунуть клинок в щель и с натугой отвалить круглую крышку.
Он скользнул вниз, в душную темноту. Началась долгая и опасная дорога по запутанным, словно лабиринт, низким квадратным ходам. Человек мог двигаться по ним только ползком и был не в состоянии даже подняться на четвереньки. Похоже было, что о существовании этой тайной системы ходов все давно забыли, — во всяком случае, никто не позаботился замуровать хотя бы входы и выходы из них.
Трогвар полз долго, очень долго, с трудом освещая себе путь крошечной масляной коптилкой и на всякий случай оставляя сажей знаки на стенах. Наконец, как он полагал, все три пояса охраны остались позади, и он очутился в личных покоях Владычицы. Если он нигде не сбился, за этим поворотом должен быть тот тупик, который ему нужен…
Едва протиснувшись в узкий изгиб каменной трубы, шедшей словно часть кишки какого-то монстра, Трогвар и впрямь уперся в сплошную кирпичную стену. Осторожно протянув руку, он нащупал выемку в кладке; стараясь не шуметь, вынул первый кирпич. Вскоре он уже смог протиснуться в узкий проем, открывавшийся в каминный дымоход.
Спуститься по трубе было для ученика Дем Биннори делом нескольких секунд; счастье еще, что камин оказался недавно прочищенным. Трогвар уже совсем было собрался вылезти на белый свет, как до него донесся скрип открываемой двери и голоса вошедших. Он невольно вздрогнул — говорили Владычица и не кто иной, как сам Атор!
И услышанное хлестнуло по нему, точно огненный бич; от первых же слов, достигших его, он задрожал точно в лихорадке.
— Атор, о повелитель мой, чем ты разгневан? — тихо и робко говорила Владычица, и от этих непереносимых бессилия и испуга, что слышались в ее голосе, Трогвар едва не зарычал, с трудом сдержавшись. Не в состоянии понять, что происходит, он мог лишь слушать, обмирая.
— Мне надоело это положение — все и в то же время ничего! — резко ответил Атор, в голосе его слышалось нескрываемое раздражение. — Почему ты не хочешь наконец объявить о нашем браке? — продолжал он, и Трогвар потом никак не мог вспомнить, как он не свалился вниз от этих святотатственных слов. — Почему я должен терпеть двусмысленные взгляды этих аристократических ублюдков?! Подумай, сколько я смогу сделать для блага королевства, то есть для твоего блага, когда стану твоим супругом и соправителем! Ведь тогда наши дети законно унаследуют корону!
— Мой Атор, мой милый, мой герой, я обещаю тебе… Но подожди же еще немного, ты же знаешь — могут быть волнения…
— Значит, заклятия этих твоих эльфов и твои собственные, внушающие всем этим ослам безграничную и слепую любовь к тебе, вовсе не так действенны, как ты уверяла меня?.. (Трогвар зажал себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.) Ты беспокоишься, что будут волнения? Оставь, волнения утопим в крови. У меня достаточно преданных наемников. Я не могу ждать бесконечно! Я хочу, чтобы мой сын стал бы наследником престола!
— Да, да, да… — уступая этому неистовому напору, жалко и слабо лепетала Владычица. — Хорошо, любимый, хорошо. Осенью, в Месяц Свадеб… Я обещаю тебе…
— Обещаешь? — недоверчиво и с холодком произнес Атор. — Прошлой осенью ты тоже обещала!
— Но нужно же подготовиться… распространить слухи… я боюсь крови, не спеши пускать в ход силу, Атор!
— Нужно готовиться — так готовься! — бросил тот. — Сейчас, хвала Ямерту, пока еще весна. Времени достаточно. Займись!
— Я займусь. Клянусь тебе силой Перворожденных, пославших меня сюда, я сделаю все, что надо Только не сердись, любимый, не сердись и не спеши!
— Не спеши, не спеши… — проворчал Атор. — Что ты понимаешь в державных делах, женщина! Пусть в тебе и есть половина эльфийской крови, но ты женщина, а женщины обязаны повиноваться мужчинам. Ты красивая, и я люблю тебя, но не лезь туда, в чем ничего не смыслишь!
— Да, мой повелитель, — тихо вымолвила Владычица. — Я буду слушаться. Но ты же знаешь, мне приходится играть эту роль…
