— А-а… дочь моя, но как же так? — еле-еле выдавил отец Сааты. — Арталег тебе есть муж, навеки данный… и доселе такого не знал род наш…
— Доселе не знал, а теперь узнает! — по-прежнему гордо ответила моя подруга. — Неужто не ведомо тебе, батюшка, что в жизни своей я ни словом никому никогда не солгала? А коли не веришь — сходи, спроси сам у свекрови моей бывшей, Дееры, Аргниста супруги! Едва ли перед тобой станет она сынка своего выгораживать.
— Делать нечего, дочка, придётся мне идти! Иначе вся округа в нас станет пальцами тыкать! Ох, Саата, Саата! Да ещё и пришельца с собой привела! — Он повернулся ко мне. — Дочь свою я приму, как обычай велит. Но ты… убирайся! — Его сдерживаемый доселе гнев вырвался наружу. — Убирайся! Небось не будь тебя, и всего этого позора на мою голову не свалилось бы!
Он был смел и силён, её отец, к поясу его был прицеплен короткий меч, который хуторянин не преминул бы пустить в ход. Если он бросится на меня, придётся обезоружить. Но, может, лучше решить всё сразу и по-иному?
— Ты напрасно гневаешься, хозяин. Я не с соседнего хутора и не соблазнитель замужних женщин. Хочешь узнать, кто я? Смотри!
Из моей вытянутой руки прямо в середину пустого пространства впилась ветвистая голубая молния. Земля вспыхнула — люди с криками шарахнулись в разные стороны.
— Колдун! Она спуталась с колдуном!
— Лучше бы вам придержать языки! — гаркнул я и удивился тому, что люди от моего голоса попадали кто куда, зажимая ладонями уши, а с окон сорвало тяжёлые ставни. — Если вы не поняли, что Саата не лжёт вам, а я смогу надёжно защитить ваш хутор от Орды, тогда воистину у вас в голове одна ботва вместо мыслей!
Отец Сааты, как и положено хозяину, оказался самым крепким. Он остался стоять, лишь побледнел и отступил на несколько шагов.
— Пришелец, ты… ты и впрямь сильный колдун. Но мы не любим колдунов, а в защите от Орды полагаемся на свои копья да на мощь Защитников. Мы не терпим чародеев. Тебе не запугать нас. Уходи!
Он подал сигнал, думая, что я не замечу. К окнам домов уже тащили арбалеты.
— Отец, отец, ты что, ты что! — вскрикнула Саата, но было уже поздно.
Я не стал ни убивать, ни разрушать. Я просто сжёг летевшие в меня стрелы и искрошил в щепки арбалеты — хуторяне ещё наделают.
— Достаточно? — поинтересовался я и добавил: — Я не хочу крови. И тут Саата вновь удивила меня.
— Раз мой род отказался принять того, кого я назвала своим мужем, тем самым род отказал в приюте и мне, и моей дочери. Что ж, мы уходим. — Она нагнулась поднять с земли короб с крошечной Киитой. — Мы уходим и станем жить сами!
Ответом было угрюмое молчание.
Саата решительно повернулась и зашагала к воротам.
— Дочка! Вернись, вернись, безумная, не себя — так хоть внучку нашу пожалей! Невинного-то младенца губить! — вскрикнула мать Сааты.
— Не бывать этому, — не оборачиваясь, бросила девушка. — Идём, Эльстан!
И я последовал за ней. Теперь у меня было настоящее дело. Что значат все тайны магов и богов по сравнению с Саатой?
Моей первой настоящей женщиной.
ГЛАВА III
Они лежали рядом — Снежный Маг и Эльтара. На полу валялась испачканная кровью простыня. Ладонь Горджелина сжимала тонкие пальцы саойи.
— Ты доволен, Равнодушный? — не поворачивая головы, произнесла Эльтара.
— Да, доволен, — последовал глухой ответ. — Спасибо тебе…
— За что? — вслух слегка удивились Эльтара, хотя отлично знала за что.
— Это… это неважно. — Снежный Маг рывком поднялся с постели, запахивая роскошный белоснежный халат. — Я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя здесь хозяйкой. Сегодня я передам тебе внутренние заклятья… Распоряжайся здесь по своему усмотрению.
— А если я не захочу? — Эльтара лежала на спине, глядя в потолок. — Ты подумал об этом, купивший меня чародей?
Горджелин вздохнул.
— Не надо… не надо так. Я уверен, что тебе понравится. Я не собираюсь превращать твою жизнь здесь в сплошное мучение.
— Спасибо и на том, — усмехнулась саойя.
Горджелин помедлил ещё немного, словно ожидая от Эльтары продолжения фразы; не дождался и, поклонившись, молча отправился восвояси.
Эльтара грустно усмехнулась. Ну вот, всё и кончилось, сказала она себе. Вот уж не представляла, что Горджелин окажется ещё менее искушённым в любовных делах, чем она! Он так трясся, что, когда схлынул порыв первой страсти, его мужское достоинство ни на что уже не годилось.
И после нескольких безуспешных попыток могучий маг, остановивший натиск Орды одним движением пальца, уткнулся лицом в подушку, и Эльтара услыхала глухое рыдание.
И — о, женское сердце! — она сама потянулась к Горджелину. Потянулась, несмотря на стоявший перед глазами во весь рост призрак Эльстана. Но клятва есть клятва. «Я клялась делать это, и я это сделаю, — говорила она себе, осторожно касаясь волос Снежного Мага. — Я клялась это сделать, и я сделаю, — твердила она как заклинание, когда воспрявший духом и плотью маг навис над ней. — Я клялась это сделать, и я это сделаю, — повторяла она, стараясь не морщиться от боли. — Что же, я это сделала», — с облегчением вздохнула принцесса, когда всё наконец кончилось и она сбросила на пол испачканную простыню.
Она встала. «Мне предложили стать хозяйкой Снежного Замка, — грустно улыбнулась она. — Незавидная честь для наследной владычицы Эльфрана. Но не станем обижаться и кривить губы». Пока не будет исполнена клятва, данная именем Тоэя, ей, Эльтаре, придётся забыть, кто она такая.
Прощай, вольная жизнь! Прощай, борьба и тревоги, прощай всё, к чему она привыкла. Сейчас она даже с некоторой грустью вспоминала Хисса и погоню за похищенной Печатью Вечного Короля. Печать она вернула, а вместо благодарности… получила смертный приговор. Если бы не Старый Хрофт, для неё уже всё было бы кончено… Эльтара невольно содрогнулась.
Да, Двалин, Ками, Печать, Хисс, Хеорт… Жизнь. Настоящая жизнь. Не то что в роскошной клетке Эльфрана!
Эльтара сама испугалась крамольной мысли. Как могло такое пробраться к ней в голову — к ней, пожертвовавшей ради спасения родины даже собственной добродетелью?.. Однако же эта мысль пришла, и теперь, побывав на самом краю Небытия, принцесса не могла не признаться себе — да, это правда. Эльфран и в самом деле стал роскошной клеткой. Тяготеющее над страной ужасное проклятье, страх перед уходом Вниз подтачивали сами основы жизни народа Эльтары. Так дольше продолжаться не могло. И раз уж она, Эльтара, оказалась волею злой судьбы извергнута из привычной жизни, раз уж она приобрела — заплатив неимоверно высокую цену! — право судить и оценивать, то смертным грехом было бы не воспользоваться этим и не попытаться спасти свою страну во второй раз. Кто и когда сказал, что уход Вниз есть неизбежная кара за счастье иметь детей? Откуда вообще пошло это бедствие?
