Голос тоже показался Молчановой знакомым. Он рождал смутные и неприятные воспоминания, но она никак не могла их уловить.
Пока они сидели в опеке, на улице внезапно пошел дождь. В одно мгновение небо затянуло серым полотном и на землю обрушились тонны воды. Сплошным потоком хлестал ливень по кронам деревьев, крышам машин, грохотал как сумасшедший, словно предвещая конец света. По асфальту, бурля и вскипая, катились волны. Только ступи, увязнешь по щиколотку. Маша опустила глаза на свои босоножки и осталась стоять под крышей, на крыльце.
– Подождем? – Олег пытался разглядеть за сплошной пеленой свою машину, припаркованную у другого конца дома.
– Ты торопишься?
– Нет.
– Я тоже. Давай постоим.
Они молча смотрели на буйство природы. Даже здесь, в городе, она умудрялась показать свой темперамент: качались провода, гремело железо, прятались люди. И зачем ей вдруг понадобилось заливать все вокруг? Очистить землю от скверны? Какая глупость иногда лезет в голову…
– Ух ты! – женский голос заставил Машу вздрогнуть и обернуться. – Надолго зарядил, интересно?
Женщина с красной сумкой прислонилась спиной к двери, из которой только что вышла, и достала из полиэтиленового пакета яркий зонт. Маша, как завороженная, смотрела в ее лицо.
– Вы на машине? – почему-то спросила она.
– Как назло, нет, – женщина с досадой посмотрела на небо, – до обеда отпустила водителя. Думала, лучше пройдусь пешком – тут все рядом.
– Мы бы подбросили. – Молчанова предложила это не думая, как любому другому человеку в такой ситуации, – да вот пока сами не решаемся доплыть до своего автомобиля.
– Ну, послушайте, – дама игриво посмотрела на Олега, – мы же с мужчиной. Нельзя ли попросить джентльмена добраться до машины и забрать нас у крыльца? А то я уже опаздываю. Вот, возьмите мой зонт.
Пораженный такой хваткой, а заодно простотой решения, Олег оторопело кивнул, словно женщина его загипнотизировала. Отказался от дамского зонта и, подняв воротник кожаной куртки, тут же шагнул под дождь. Ему и самому показалось странным, что он не додумался подогнать машину, заставил жену так долго ждать. Последние дни были слишком тяжелыми, и мысли все время бродили в параллельных мирах. Окружающая действительность казалась лишь декорацией к чему-то действительно важному.
Через минуту дамы уже сидели в сухом и чистом салоне, не успев поймать ни капли дождя. Только с волос Олега все еще скатывались на плечи тяжелые капли.
– Так вы ребенка ищете? – поинтересовалась попутчица, объяснив, куда ее подвезти.
– Да.
– В Москве это непросто.
– Нас уже предупредили.
– Хотя, конечно, детишки есть… Просто нужно знать, куда обращаться.
Маша в изумлении посмотрела на попутчицу.
– Разве не в опеку?
– Конечно. Но здесь уже только то, что осталось в базе. Много устаревших анкет – детей или давно пристроили, или к ним ходят в детский дом, собираются забрать. Но главное, многих распределяют еще до того, как сведения о них попадают в базу.
– Я вас не понимаю…
– А что тут понимать?! Представляете, какая это огромная неповоротливая махина. Я имею в виду на государственном уровне. Пока что-то там обновится, сведения появятся, обработаются. Но есть люди, профессионалы, которые работают оперативно. Мы помогаем и ребенку, и приемным родителям.
– А вы… – Маша запнулась, – вы тоже? Мы могли бы… Если вдруг у вас будут детки?
– Почему нет?
Молчанова увидела, как напряглись руки Олега, сжимавшие руль. Он молча прижался к обочине, – ехать и правда было недалеко – остановил машину.
– Нам бы сына маленького найти. – Он вдруг заговорил с необычным энтузиазмом. – Я о мальчике мечтаю. Поможете?
– Ничего себе, – пассажирка вдруг неожиданно рассмеялась, – я всегда верила в случай! Встречаешь людей и, оказывается, не просто так. У Бога уже был свой план на этот счет.
– Правда? У вас есть мальчик?
– Сейчас нет. Пару месяцев назад был чудесный новорожденный, представляете? Здоровенький, симпатичный. Но ничего не поделаешь, вы опоздали. Не беда, найдем другого.
– Это так сложно…
– Даже не сомневайтесь! До 28 дней отказник по процедуре не переводится в дом ребенка. В принципе до этого момента мы стараемся и в общую базу сведения не подавать. Понимаете?
– Не совсем…
– Ладно, не забивайте голову! Это мои проблемы.
– Но ведь нам еще направление потребуется.
– Если обо всем договоримся, вместе поедем к Томке, она оформит. Когда я берусь за дело, помогаю от начала и до конца.
– Вообще-то мы не думали… совсем маленького, – мысли Молчановой скакали, сердце бешено колотилось о ребра, – планировали кого-то постарше.
– Да что вы! – Женщина в ужасе замахала на нее руками. – Чем старше, тем хуже! Ребенок формируется до трех лет, а если в нездоровой среде, проблем не оберешься. Откуда вы знаете, что с ним в родной семье вытворяли?!
– В смысле…
– В прямом! Была у меня такая история: взяли порядочные люди пятилетнего ангелочка. А она, как увидит мужчину, тут же бежит к нему и пытается ширинку расстегнуть. Понятно, к чему ее в родной семье приучили. Стыд! Так и не смогли ничего сделать, вернули в детский дом.
Машин лоб покрылся испариной. Волна омерзения заставила содрогнуться. Ей вдруг стала противна эта ухоженная и дорого одетая женщина, которая считала себя вправе осуждать ни в чем не повинного ребенка – жертву извращенцев, место которых в тюрьме. Все в облике этой дамы, а заодно в ее горячем желании помочь, было подозрительным.
– Хорошо, – она холодно посмотрела на собеседницу, – и что от нас требуется?
– Ничего! Документы у вас уже есть. Если решитесь, передадите мне первую часть суммы, и можем начинать поиски.
– Много? Денег…
Молчанова наконец поняла, в чем дело, и удивилась собственной непроходимой глупости: должна была обо всем догадаться с первых же слов. Собеседница взяла небольшую паузу – не скрываясь, мысленно оценивала платежеспособность потенциальных клиентов: машину, одежду, часы. По выражению ее лица было видно, что она не слишком довольна результатом.
– Для вас недорого. За двадцать тысяч евро договоримся.
У Молчановой пересохло во рту. Одна пара из их группы в школе приемных родителей говорила, что уже столкнулась с таким предложением – здоровый младенец в Москве оценивался в стоимость новой иномарки. Маша сидела, распахнув глаза, как последняя дура, и не знала, как реагировать. За что и кому платить?! За то, чтобы вытащить ребенка из государственной системы, обеспечить маленькому человеку нормальную жизнь, нужно дать вот такую вот взятку?!
