Часть 1
Глава 1. Пансион Бертолини
— Эта синьора совсем не умеет вести дело, — возмущалась мисс Бартлетт, — нисколько не умеет! Пообещала нам две соседние комнаты на южной стороне, обе с видом на реку, а вместо этого дала две северные, окнами во двор, да еще и далеко друг от друга! О Люси!
— К тому же она явная кокни! — подхватила Люси, которая была, кроме всего прочего, раздосадована акцентом этой синьоры. — И вообще, похоже, что из Лондона мы и не уезжали.
Она обвела взглядом англичан, сидящих по обе стороны стола, взглянула на разделяющий этих англичан ряд белых бутылок с водой и красных бутылок с вином, на убранные в тяжелые рамы портреты Ее Величества королевы и последнего поэта-лауреата
[1]
, на табличку с ворот англиканской церкви («Преподобный Кутберт Игер, магистр искусств, Оксон»), служившую теперь единственно украшением стены.
— Шарлотта! А ты разве этого не чувствуешь? Что мы совсем как в Лондоне? Мне кажется, что и на улице будет все как дома. Или мне так кажется от усталости?
— Это мясо уже побывало в супе, — проговорила мисс Бартлетт, откладывая в сторону вилку.
— А я так хотела видеть Арно! Ведь эта синьора в своем письме обещала нам комнаты с видом на Арно. Она не имела права нас обманывать. Это так бессовестно с ее стороны.
— Что до меня, то мне подошел бы любой уголок, — отозвалась мисс Бартлетт. — Хотя и жаль, что из своего окна ты не увидишь реку.
Люси вдруг испугалась — а не слишком ли она эгоистична?
— О Шарлотта! Ты меня совсем испортишь. Нет, ты тоже должна жить в комнате с видом на реку. Я это говорю совершенно серьезно. Как только освободится хоть одна комната на южной стороне…
— Как только она освободится, ты сразу туда переедешь, — перебила ее мисс Бартлетт, дорожные расходы которой наполовину были оплачены матерью Люси — щедрость, на которую Шарлотта не преминула тактично указать.
— Нет-нет! Это ты обязана переехать! — настаивала между тем Люси.
— Только не я! Твоя мама никогда мне этого не простит, милая.
— Она никогда не простит меня!
Голоса вновь прибывших леди становились все оживленнее и, если уж быть до конца правдивым, все более раздраженными. Они устали от своего путешествия, и только хорошее воспитание не позволило им вступить в настоящую перепалку. Кое-кто из соседей по столу уже обменивался неодобрительными взглядами, а один из них — грубоватого вида мужчина, из тех, что довольно часто можно встретить за границей, — перегнулся через стол и вмешался в разговор дам.
— У меня комната с видом на Арно. У меня! — сказал он.
Мисс Бартлетт вздрогнула от неожиданности. Обычно в пансионах люди несколько дней присматриваются к ним, перед тем как заговорить, а иногда этого не происходит и до самого отъезда. Даже еще не взглянув на сидящего перед ней человека, она поняла, что он плохо воспитан. Пожилой, крепко сложенный, чисто выбритый, с бледным лицом и большими глазами. Что-то детское было в его взоре, хотя это была не та детскость, что часто является спутницей дряхлости. Размышляя над этим, мисс Бартлетт оглядела одежду незнакомца. Ничего особенного! Этот человек, похоже, старался познакомиться с ними до того, как они осмотрятся в пансионе и сами во всем разберутся. Поэтому Шарлотта изобразила удивление:
— Вот как! О, комната с видом на реку! Должно быть, вид чудесный!
— А это мой сын, — продолжил пожилой. — Его зовут Джордж. У него тоже комната с видом на Арно.
— О! — произнесла мисс Бартлетт, взглядом подавив желание Люси заговорить.
— Я хочу сказать, — продолжил пожилой, — что вы можете занять наши комнаты, а мы переедем в ваши. Поменяемся, так сказать.
Эти слова буквально шокировали тех из собравшихся в комнате путешественников, кто относил себя к «высшему» разряду, и они посочувствовали вновь прибывшим. Мисс Бартлетт, поджав губы, произнесла в ответ:
— Большое вам спасибо, но об этом не может быть и речи.
— Но почему? — недоумевал пожилой, положив обе руки на стол.
— Потому что об этом не может быть и речи, благодарю вас.
— Понимаете, нам не нравится брать… — начала было Люси.
Ее кузина взглядом вновь остановила ее.
— Но почему? — настаивал их собеседник. — Женщины любят комнаты с приятным видом из окна. Мужчины — не очень. — Говоря это, он, как капризный ребенок, хлопал ладонью по столу. Повернувшись к сыну, он попросил:
— Джордж, попробуй убедить их.
— Совершенно очевидно, что они должны занять наши комнаты. Больше мне нечего сказать. — Говоря это, молодой человек даже не смотрел на леди, но в голосе его звучали смущение и скорбь.
Люси тоже была смущена, но она понимала, что все, что происходит, закончится тем, что называется «сценой», и у нее было странное чувство — о чем бы ни говорили эти плохо воспитанные путешественники, спор будет только разрастаться и углубляться, пока не коснется — нет, не комнат с видом на Арно, — а чего-то другого, о существовании чего она даже и не догадывалась. Теперь пожилой уже почти яростно нападал на мисс Бартлетт. Почему она не хочет меняться? Какие у нее могут быть возражения? Они же за полчаса освободят эти комнаты!
Мисс Бартлетт, искушенная в искусстве вести беседу, чувствовала свое бессилие в присутствии грубости. Столь дерзкого собеседника ей не поставить на место. Она покраснела от неудовольствия. Оглядываясь по сторонам, она словно спрашивала: неужели здесь все такие? Только две пожилые леди, сидящие за столом чуть поодаль, с шалями, наброшенными на спинки кресел, взглядами ответили ей: нет, мы не такие, мы дамы благородные и с хорошими манерами.
— Ешь, милая, — повернулась Шарлотта к Люси и вновь принялась за мясо, в качестве которого она ранее уже усомнилась.
Люси пробормотала что-то о странности сидящих напротив людей.
— Ешь, дорогая, — повторила Шарлотта. — Этот пансион никуда не годится. Завтра мы переедем.
Едва она высказала это свое твердое решение, как тут же пожалела об этом. Занавески в дальнем конце комнаты распахнулись и явили взору присутствующих священника, несколько тяжеловесного, но привлекательной наружности. С самым радостным видом, извиняясь за опоздание, священник поспешил занять свое место за столом. Люси, которая еще не до конца овладела искусством вести себя прилично, вскочила с места, воскликнув:
— О! Это же мистер Биб! Как славно и мило! Нет, Шарлотта, мы должны остаться здесь, и совсем не важно, что комнаты плохие. О!
Мисс Бартлетт произнесла более сдержанным тоном:
