— Привидение? — спросил он с сардонической улыбкой, вспоминая выражение лица Мелиссы, когда он, усталый, поздно возвращался домой, мыслями оставаясь где-то далеко.
В голове у него тогда роились мерзкие, неотвратимые картинки на тему того, что один хомо сапиенс — человек разумный — может сделать с другим. Сперва приветливая улыбка Мелиссы меркла, как только что померкла у Дженны. А потом, после бессчетного количества поздних возвращений, Меллиса вообще перестала улыбаться. Стала хмуриться, а потом презрительно усмехаться. Мелисса так и не научилась быть женой полицейского. Он посмотрел на задумчивую Дженну. Наверное, ни одной женщине это не дано.
— Что-то вроде того. — Дженна склонила голову набок. — Что случилось?
Она наблюдала, как мука на его лице сменяется непониманием, как гаснут его глаза, как будто кто-то щелкнул выключателем.
— Просто устал за день, — ответил он и поспешно добавил: — У тебя есть виски?
Дженна кивнула, пристально разглядывая его лицо. Он выглядел невероятно уставшим. Встревоженным. Раздавленным. Хотелось подойти к нему, обнять, прижать покрепче, чтобы исчезли преследующие его образы, но что-то подсказывало ей, что именно сейчас он не примет ее сочувствия. Была в нем какая-то резкость, колючесть, которую нельзя было объяснить простой усталостью. Глубокая, сильная злость. Он напомнил ей тигра в клетке, хотя и с места не сдвинулся.
— Чистый или со льдом? — уточнила она.
— Чистый, — ответил он и наклонился почесать Жан-Люка за ушами. Тот в ответ перевернулся на спину, подставляя живот, чтобы и там почесали.
— Сейчас принесу. — Она вернулась на кухню.
— Дженна, а почему у псов на ошейниках одинаковые бирки? — крикнул он и поднял голову, когда она вернулась с наполненным стаканом. — И почему на обеих написано «Капитан»?
— Телевизор не смотришь, да? — ответила Дженна, протягивая ему стакан.
— Больше не смотрю. — Он рассеянно отхлебнул виски. — Раньше мне нравились старые фильмы.
Дженна решила приберечь разговор об общих интересах на другой раз.
— Что, никакой фантастики?
Он выглядел потрясенным.
— Господи, нет, конечно.
Дженна засмеялась.
— В таком случае даже не стану спрашивать, любишь ли ты «Звездный путь».
Он вытянул губы дудочкой.
— Должен признать, что я смотрел пару серий. Помню зеленую даму…
Дженна пыталась сохранять серьезность.
— Гримеры, наверное, перевели годовой запас зеленой краски на ту актрису, — сказала она. — Она демонстрировала до отвращения много зеленой кожи.
Он едва заметно, но все же озорно улыбнулся, и ее сердце замерло.
— Да уж, — единственное, что он сказал.
Она обхватила себя руками, чтобы не броситься его обнимать, и прищурилась в притворном гневе.
— Забудь о зеленой мадам и думай о капитанах.
Стивен задумчиво нахмурил брови.
— Одного звали Джим, верно?
Джим навострил уши.
— А в «Следующем поколении»?
Стивен пожал плечами.
— Советник Трой в облегающей униформе, — подсказала она.
Стивен опять улыбнулся.
— Его очень любит Мэтт, — признался он, и Дженне захотелось его укусить.
— А капитана звали…
Стивен щелкнул пальцами — оба пса сели. Он удивился.
— Круто!
— Видел бы ты, что они делают, когда я откупориваю бутылку на Рождество, — усмехнулась она, а он откинул голову и громко засмеялся. И у Дженны опять перехватило дыхание.
— Тот лысый парень был вторым капитаном, да? Наверное, его звали Жан-Люк.
Жан-Люк понюхал его руку, и Стивен погладил мягкий собачий нос.
— Как ты догадался?! — воскликнула Дженна.
Голос оказался неожиданно хриплым, и Стивен засмеялся, отчего девушка почувствовала себя, как ни смешно, чрезвычайно остроумной. Пускай хотя бы ненадолго, но его тревоги рассеялись.
— А все благодаря годами отточенному дедуктивному методу, — негромко сказал он, пряча руки в карманы куртки.
Он искоса взглянул на предметы, которыми были увешаны стены комнаты, и опять она почувствовала щелчок выключателя. Он снова мысленно был где-то далеко. Дженна ощущала себя отвергнутой и не знала, стоит ли принимать это на свой счет.
Наверное, все полицейские одинаковы. А интересно, возвращаясь домой, он тоже так делает: щелкает кнопкой и отключается от детей? А может быть, все дело в ней. Он весь вечер подавал ей противоположные знаки: то призывные — она сглотнула, вспоминая минуты в ресторане, — то… наоборот. Поэтому, возможно, все дело в ней.
Стивен стоял, раскачиваясь на носках, спрятав руки в карманы, глядя куда угодно, только не на нее. Она ждала, когда он «вернется» или, если назвать это по-другому, когда он «щелкнет выключателем», но неловкое молчание затягивалось.
Дженна откашлялась.
— Стивен, куртку будешь снимать?
Он взглянул на нее, потом опять отвел взгляд.
— Конечно. Спасибо. — Он сбросил твидовую куртку, и Дженна едва не застонала. Под белой рубашкой двигались груды мышц. «И рубашку тоже снимай», — вертелось у нее на языке.
Она прикусила язык — «Дженна, не дури!», — повесила куртку на спинку стула в столовой и молча вернулась в кухню.
Она надеялась, что он последует за ней, но вместо этого услышала, как он расстегнул кобуру, повесил ее поверх куртки, а потом подошел к стене, где висели дипломы и награды. Засунул руки в карманы брюк. Шерстяных брюк, которые облегали самую красивую задницу из всех, какие ей доводилось видеть.
— Диплом бакалавра в университете Дьюка и диплом доктора наук в университете Северной Каролины, — рассматривал он стену в столовой. — Диплом магистра в университете Мэриленда. Зачем за магистерским дипломом ты ездила в такую даль?
— Из-за отца. — Воспоминания остудили ее пыл. — Папа заболел, а мои жили в Мэриленде, — ответила она, вспоминая тот день, когда ей позвонили из дому. Это был худший день ее жизни. На тот момент. — После моего отъезда в Дьюк с ним случился удар. Тогда я хотела вернуться домой, но он слышать ничего не желал. — Она обернулась через плечо — Стивен так и продолжал рассматривать дипломы, засунув руки в карманы. — Я получала стипендию, и папа не хотел, чтобы я потеряла такую отличную возможность. Прямо перед моим выпуском у отца случился второй инсульт, поэтому один из моих преподавателей воспользовался своими связями и в последний момент мне удалось поступить в магистратуру в Мэриленде, в Колледж-парке.
— И что стало с отцом? — спросил Стивен уже более мягким голосом — исчезла колючесть.
— Он умер перед Рождеством в том же году, — ответила она.
